Алексей Махров - ...спасай Россию! Десант в прошлое
Неясные мне мысли, быстрые и холодные, угрями скользили у меня в голове.
The fixation of psychomatrix in the recipient’s consciousness[17].
Я не успевал понимать, что происходит со мной. Перед глазами возникла моя собственная ладонь и сжалась в кулак до хруста в костяшках. Затем я увидел, что зачем-то приподнял стол и поставил его на место.
Yes, he is a bear![18]
Чужая мысль прошелестела в голове.
«Пс-с-с-ст!» Я услышал звук и понял, что издал его сам, помимо воли.
– Doc! Call your bloody defector! Quick![19] – снова услышал я из своих уст. Передо мной, растерянно оглаживая ладонями свое платье, стоял Черняев. И обращался я именно к нему. – We’ve got no time![20]
Don’t twitch, big guy. I’ve got you already, and will get your damn sonny as easily![21] – очередная чужая мысль резанула мозг.
Яростной гневной вспышкой я на секунду смог поднять руку к лицу. И подумал душевной молитвой отогнать беса, вселившегося в меня, но, начав молиться, вместо просветления, я ощутил темноту, накатывающую на меня со всех сторон.
Pray. Drink your vodka from the saucer, Russian bear, and get into your den. Your lot should know your place![22] – голос в голове явно издевался надо мной.
Из всех сил я воззвал к Господу!
He’s had it. This damn son of a bitch won’t help you beat the rap. I’ll wring from him the bastard that decided to change everything![23]
Багровый мрак скрыл от меня свет…
…Ты знаешь мое отношение к тем смутным временам, начавшимся после смерти горячо любимой Мама́[24]. Вся грязь, все дрянное вылезло тогда наружу и поглотило все светлое, все святое! Ангел-хранитель улетел, и все пошло кругом, чем дальше, тем хуже, и наконец увенчалось этим страшным, кошмарным и непостижимым.
Если есть что доброе, хорошее и честное во мне, то этим я обязан единственно нашей дорогой милой Мама́. Она постоянно нами занималась, своим примером и глубоко христианской верою приучила нас любить и понимать христианскую веру, как она сама понимала. Благодаря Мама́ мы, все братья и Мари, сделались истинными христианами и полюбили и веру и церковь. Сто раз прав митрополит Платон, говоря, раз есть Бог, значит, есть и Диавол. Даже тогда, находясь в этой багровой и ватной темноте, лишенный контроля за своим телом, я ни на секунду не усомнился в истинном свете слова Господня. Искренне молясь и не впадая в отчаяние, я старался отогнать демона, захватившего меня. Демона, думавшего по-английски, на языке врагов давних и подлых. Теперь мне был понятен успех, сопутствовавший им во многих делах, не имеющий объяснения с точки зрения рациональной. Ясно, что они, боясь потерять жизнь, что ждет их души кроме адовой серы, страшатся воевать против нас напрямую, выставляя перед собой союзников или другие страны. У России союзников в этой войне просто нет. Как поздно мне явилось понимание многих обманов, произошедших с нами! Подействовала ли моя горячая молитва, явилось чудо Господне, или по другой причине, но наваждение отступило. Первым пришло ощущение боли, и я был рад ему, как солнечному лучу. В ушах били колокола, приподняв голову, я неожиданно увидел перед собой взъерошенного Ники, вглядывающегося мне в лицо, и офицеров его «малого двора»…
…После твоего ухода я долго сидел на кровати, потом просил подать закусить и пил чай, больше я даже думать не хочу о водке или вине. Именно через водку и вино, я думаю, бесы нашли ключик ко мне. Ужасно было тяжело и грустно. Спать я не мог совершенно, чувствовал себя совершенно разбитым морально.
Мне совершенно не с кем было посоветоваться или даже поговорить о произошедшем. Только с Мама́ и Никсой я мог быть так откровенным. Сколько бывало разговоров самых разнообразных, задушевных; всегда Мама́ выслушивала спокойно, давала время все высказать и всегда находила что ответить, успокоить, побранить или одобрить. Папа́[25] я очень любил и уважал, но он по роду своих занятий и заваленный работой не мог столько со мной заниматься, как милая, дорогая Мама́. Всем, всем я обязан Мама́ – и моим характером, и тем, что есть! Кроме Мама́, только один человек имел влияние на мою жизнь и характер – это дорогой брат и друг Никса, все остальные только мелькали перед моими глазами и умом, и ничего меня не останавливало обратить на них внимание. Но увы, сейчас их нет, этих единственно дорогих мне людей: Мама́ и Никсы.
Милая душка Минни, как мало я сам уделяю внимания нашим детям, уже выросшим и встающим на взрослый путь, и как боюсь я их потерять. Бесы целили в Ники, посчитав его опасным для себя, они ведь чуть не убили мальчика моими собственными руками!
Надо что-то решать с этими несносными британцами, ведь они уже окружили нас своими «интересами» со всех сторон, действительно как медведя в берлоге. Ничтожная нация, обманом правящая миллионами людей разных народов на всех континентах. Может быть, не все они в союзе с Врагом, должны остаться чистые души среди них, не поддавшиеся искушению, но об уступках и отсрочках в борьбе с ними мы должны забыть. Всякий человек с сердцем не может желать войны, а всякий правитель, которому Богом вверен народ, должен принимать все меры, для того чтобы избегать ужасов войны. Сейчас выбора нет, мы срочно должны готовить все силы, с одной только определенной целью, иначе о нас не останется воспоминания.
Вечером подходил начальник дворцовой охраны, докладывал, что во флигеле собрались лейб-гвардейские офицеры разных полков, и о том, что к ним вышел Ники. Начальник охраны просил разрешения задержать всех собравшихся сию минуту. Получив мой отказ и не понимая мою апатию, он был крайне огорчен, сказав, что я собираюсь повторить печальную судьбу несчастного Павла Петровича. Мне пришлось настоять на своем и категорически запретить предпринимать какие-либо действия. Отнюдь не фатализм двигал мною. Я подумал, что государь, подверженный влиянию бесов, не имеет права оставаться на троне, и Царь Небесный должен рассудить его, ибо все только в его руках.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Данилович Григорий Григорьевич (1825–1906) – генерал от инфантерии, военный педагог, был воспитателем Николая II и великого князя Георгия Александровича.
2
Драгомиров Михаил Иванович (1830–1905) – российский военный и государственный деятель, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, видный теоретик военного искусства.
3
Куропаткин Алексей Николаевич (1848–1925) – генерал от инфантерии, военный министр (1898–1904), в РЯВ главнокомандующий всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, действующими против Японии (1905). После поражения при Мукдене Куропаткин был отставлен от должности главнокомандующего. После Октябрьской революции преподавал в основанной им сельской школе и заведовал Наговской волостной библиотекой в с. Шешурино Тверской области.
4
Ренненкампф Павел-Георг Карлович фон, барон (1854–1918) – военачальник, генерал от кавалерии (1910). С 1899 г. был начальником штаба войск Забайкальской области. Участник Китайской кампании 1900 г., за боевые отличия награжден орденом Св. Георгия 4-й степени. С июля 1901 г. – начальник 1-й отдельной кавалерийской бригады. Во время Русско-японской войны Ренненкампф – командующий Забайкальской казачьей дивизией. В Мукденском сражении, возглавляя Цинхеченский отряд, проявил большое упорство и стойкость. С июня 1905 г. состоял в распоряжении главнокомандующего на Дальнем Востоке. За боевые отличия в 1906 г. награжден золотым оружием, украшенным бриллиантами. Во время революции 1905 г. командовал карательным отрядом в Восточной Сибири. В начале Первой мировой войны 1914–1918 гг. командовал 1-й армией. После октября 1917-го арестован. Расстрелян в Таганроге по приговору ревтрибунала.
5
Васильчиков Сергей Илларионович, (1849–1926) – князь, военачальник, генерал от кавалерии (1910). Участник Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Награжден орденами Св. Станислава 2-й ст. с мечами и Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом. В 1890–1896 гг. командир лейб-гв. гусарского полка. В 1902–1906 гг. командир гвардейского корпуса. Крупнейший землевладелец (ок. 27 тыс. десятин). Умер в эмиграции.
6
Звание лейб-гвардии ротмистра приравнивалось к армейскому подполковнику.
7
Автор этой Интерлюдии – Иван Дмитриевич Сергиенко.
