Сергей Соболев - Скриптер

Щербаков помнил свои первые впечатления по прибытию на место ЧП – такие вещи врезаются в память на всю жизнь.

Транспорт им тогда пришлось оставить метрах в ста пятидесяти от того места, где, предположительно, произошел мощный взрыв. Впереди все было забито разнокалиберными машинами: к припаркованному или же застигнутому в округе в момент взрыва транспорту добавились машины пожарных расчетов, кареты «Скорой», эмчеэсники из московского «Центроспаса», милицейские и фээсбэшные машины с «сигналками» и без оных…

Над рухнувшим зданием, как и над некоторыми соседними строениями, все еще клубился дым. Пожарные расчеты уже потушили ко времени их приезда несколько объятых пламенем легковушек. Они же не пустили огонь внутрь соседних зданий (хотя те и лишились оконных рам и дверей)… Но разрушения все равно были серьезными, существенными.

Шербаков знал много больше любого из прибывших на место ЧП о произошедшем, о возможных и даже вероятных причинах случившегося. Тем не менее, даже ему в те первые минуты, когда он увидел своими глазами место происшествия, было сильно не по себе.

Он ощущал себя точно так же, как любой из тех, кто стал свидетелем ЧП, уцелев при этом, или тех, кто прибыл сюда по долгу службы. Не верилось в то, что видели глаза… Хотелось даже ущипнуть себя: «нет, такого не может быть; это всего лишь дурной сон…»

Из-под завалов на глазах у Щербакова и приехавшего вместе с ним на место ЧП Романдовского спасатели извлекли двух раненых…

А затем стали доставать из-под залитых водой и пеной руин и тела погибших.

В чьи-то семьи, если ситуация не будет исправлена, придет горе. Но он, личный помощник Хранителя, как и его коллеги, как и бодрствующие сейчас сотрудники Московской редакции, из числа тех, кто допущен к секретам, не может позволить себе даже секундной слабости.

Проезжая часть теперь уже была полностью очищена от остовов пострадавших машин, обломков, строительного мусора. Район ЧП по-прежнему оцеплен; на прилегающих улицах движение либо остановлено, либо ограничено одной полосой.

К моменту нынешнего появления в Никольском спецпредставителей инженерные работники Спецотдела, экипированные в рабочие спецовки сотрудников МЧС, а также эксперты – эти в милицейской форме или в штатском – закончили свою работу.

Все, что осталось после взрыва от строения, в котором находится – вернее, находился – кафе-клуб, разобрано, рассортировано, помещено на подъезжавшие то и дело грузовики и вывезено на спецполигон.

Столь же тщательная работа велась все это время по обнаружению и идентификации человеческих останков.

Официальных комментариев по факту взрыва в центре Москвы за прошедшие сутки так и не последовало. Это обстоятельство вызвало разного рода кривотолки и слухи. От неких «высокопоставленных источников», не захотевших себя называть, журналистам стало известно, что случившееся отнюдь не является терактом (как можно было предположить). Просочились в прессу и кое-какие детали. Так, по сведениям, полученным из тех же анонимных источников, в произошедшем виновны не некие зловещие силы, не какая-то террористическая организация, но вопиющее – преступное! – разгильдяйство. Согласно этой быстро распространившейся версии, в кузове грузовика «газель», припаркованном в Никольском на ночь, находился не груз взрывчатки, но обычные ацетиленовые баллоны, применяемые строителями при сварочных работах. Вот они-то – если верить «анонимам» – и взорвались (хотя причину их взрыва еще только предстоит выяснить)…

Активно распространялись и другого рода слухи. Согласно одному из них, грандиозный военный парад, планировавшийся 9 мая в честь Дня Победы, парад, к которому так долго и так тщательно готовились, из-за данного ЧП, учитывая близость места событий к Красной площади и его тяжелые последствия, может пройти в некоем урезанном виде, либо быть отменен вовсе.

В десятке шагов от того места, где находилась дверь заведения, носящего столь интригующее название, – Enigma – стоя на краю кажущейся не такой уж большой, не такой уж глубокой воронки, прибывших на место ЧП спецпредставителей дожидался полковник Левашов.

– Разрешите доложить?

– Докладывайте.

– Объект полностью исследован! Площадка зачищена, останки жертв а также фрагменты человеческих тел вывезены в спецморг! Обнаружены фрагменты тела смертника – это мужчина лет тридцати… Экспертиза по нему еще не закончена.

– Что по «Рыжему»?

– Тело найдено и идентифицировано нашими экспертами! Смерть его была мгновенной – у него проломлен череп, оторвана нога…

Щербаков и Романдовский многозначительно переглянулись.

– А теперь самое главное, полковник!

– Тела известных нам граждан на месте ЧП – не обнаружены! – пробасил Левашов. – Эксперты исследуют сейчас собранные на месте фрагменты – даже мельчайшие фрагменты! – человеческих тел. А также предметы одежды и прочие вещи, принадлежавшие жертвам ЧП. Согласно получаемым докладам, на данный момент, по состоянию на четыре тридцать утра, не найдено ровным счетом ничего, что могло бы подтвердить гибель – или даже присутствие – любого из этих троих!..

– Это единственная хорошая новость, которую мне довелось слышать за прошедшие сутки, – сказал куратор от АП. – Надеюсь, полковник, ваши люди были предельно внимательны и ничего не упустили…

Щербаков, услышав эту новость из уст главы Спецотдела, обернулся. К нему тот час подошел державшийся поблизости сотрудник в штатском, несший в правой руке предмет, похожий на обычный кейс. Пару секунд – крышка кейса открыта. Еще несколько мгновений, и заработал канал защищенной от прослушивания мобильной спецсвязи.

Сотрудник передал Щербакову трубку. На проводе был Авакумов.

– Михаил Андреевич, важные новости!

– Слушаю вас, товарищ Щербаков.

– К нашему приезду полностью закончен разбор завалов! Есть также важные сведения по идентификации тел пострадавших от взрыва!

– Что докладывает товарищ Левашов?

– Полковник Левашов только что доложил, что найдены и идентифицированы останки «Ахмеда» и «Рыжего». А вот тела известных нам граждан среди погибших – не обнаружены!..

Щербаков, ответив на несколько вопросов, заданных Авакумовым, вернул трубку связисту Спецотдела.

Некоторое время они втроем, глава Спецотдела и оба куратора, стояли у края воронки, неподалеку от зияющего провала; молчали, переживали, думая, в сущности, об одном и том же.

Власти намеренно – хотя и не от хорошей жизни – до сей минуты хранили молчание касательно прогремевшего здесь сутки назад взрыва. Если ситуация развернется в позитивном направлении, то всякая надобность в комментариях, пояснениях и оправданиях тут же отпадет. По одной причине: такого события, как взрыв в Никольском в предрассветный час восьмого мая в реальности – не будет. А раз не будет взрыва, то не будет ни разрушений, ни жертв, ни каких либо иных последствий.