Вторая модель - Филип Киндред Дик
– Надеюсь, больше вы останавливаться не собираетесь?
– Нет. С остановками для наблюдений покончено. Дальше нас ждет собственно проект. Основная задача. Мы приближаемся к временной зоне Шенермана. Теперь я могу начать снижение скорости. Теперь начинается самое сложное.
– Самое сложное?
– Добраться до Шенермана, скорее всего, будет нелегко. Во-первых, нам нужно точно синхронизироваться с ним, не промахнувшись ни во времени, ни в пространстве. Во-вторых, его могут охранять и времени на объяснения, кто мы такие, нам не дадут. И в-третьих, – Райан ткнул пальцем в хронокарту, – вот эти данные вполне могут оказаться неточными.
– А скоро ли мы синхронизируемся с нужным… континуумом? Со временем Шенермана?
Райан взглянул на часы.
– Минут через пять, максимум через десять. Готовьтесь покинуть корабль. Часть пути придется проделать пешком.
Хронолет окружала ночная тьма. Вокруг не слышалось ни звука; их поглотила бескрайняя, бесконечная тишина. Прижав ухо к обшивке, Кастнер обратился в слух, но…
– Нет, ничего.
– И я ничего не слышу.
Отдраив люк, Райан осторожно сдвинул в сторону крышку, покрепче перехватил рукоять пистолета и выглянул в темноту.
Воздух снаружи был прохладен и свеж, густо пах множеством самой разной зелени. Деревья? Цветы? Райан вдохнул поглубже. Жаль, ничего не разглядеть: всюду темно хоть глаз выколи…
Откуда-то издали, из дальнего далека, донеслась трель сверчка.
– Слышите? – спросил Райан.
– Что это?
– Какое-то насекомое. Жук.
Переступив порог, Райан опасливо спустился вниз. Земля мягко пружинила под ногами. Вскоре глаза начали привыкать к темноте. В небе над головой мерцало несколько звезд. Впереди виднелись деревья – много, целое поле, а за ними темнела высокая ограда.
Рядом остановился Кастнер, тоже сошедший вниз.
– Что теперь?
– Говорите тише. Идем туда, – сказал Райан, кивнув в сторону ограды. – Там какое-то здание.
Миновав поле, они подошли к ограждению. Подняв пистолет, Райан убавил мощность разряда до минимума и нажал на спуск. Нити проволоки раскалились докрасна, прогорели, обвисли, распавшись надвое.
За проволочным ограждением Райану с Кастнером преградила путь стена здания из бетона и стали. Райан кивнул спутнику.
– Ну, а теперь идем. Живее за мной, и смотрите, не подставляйтесь.
Пригнувшись пониже, Райан перевел дух и помчался вперед. Кастнер последовал за ним. Добежав до стены, оба оказались перед окном, а чуть в стороне виднелась и дверь. Райан с разбегу врезался в створку плечом.
Дверь распахнулась, и Райан, едва устояв на ногах, ввалился внутрь. Перед глазами мелькнули изумленные лица. Вскинув пистолет, Райан нажал на спуск, и ослепительно-белый луч смел, срезал повскакавших на ноги, словно коса траву. Вокруг затрещало пламя. Из-за плеча по вскочившим выстрелил Кастнер, вбежавший следом. Темные, мутные силуэты, окутанные огненным облаком, рухнули на пол и раскатились в стороны.
Пламя угасло. Осторожно переступая через обугленные тела на полу, Райан двинулся в глубину комнаты. Казармы. Койки, остатки стола. Перевернутая лампа. Радио.
В свете лампы Райан окинул взглядом карту боевых действий, приколотую к стене, провел по ней ногтем, будто что-то вычерчивая, и крепко задумался.
– Далеко нам еще? – спросил Кастнер, с пистолетом наготове занявший позицию у дверей.
– Нет. Пара миль, вряд ли больше.
– Как доберемся до места?
– На хронолете. Так будет спокойнее. Нам, можно сказать, здорово повезло: он вполне мог оказаться где-нибудь в другом полушарии.
– Охраны там много будет?
– Факты я изложу, когда мы доберемся туда, – проворчал Райан и двинулся к двери. – Идемте. Нас могли заметить.
Кастнер подхватил с обломков стола стопку газет.
– С собой прихвачу. Может, они нам чего подскажут.
– Дельная мысль!
Посадив хронолет в долине между двумя холмами, Райан развернул газеты и принялся внимательно изучать их.
– Мы несколько дальше… то есть раньше, чем я думал, месяца на два, а то и на три. Если, конечно, номера свежие, – сказал он, ткнув пальцем в газетный лист. – Бумага пожелтеть не успела. Вероятно, вчерашние либо позавчерашние.
– А дата?
– Осень 2030-го. Двадцать первое сентября.
Кастнер выглянул в иллюминатор.
– Солнце вот-вот взойдет. Небо на горизонте уже посерело.
– Придется поторопиться.
– Я не совсем понимаю… Что дальше? Что требуется от меня?
– Шенерман находится в небольшой деревушке вон за тем холмом. Мы в Соединенных Штатах, в Канзасе. Район окружен войсками, кольцом окопов, дотов и блиндажей. К счастью, мы с вами внутри. В данной точке пространства-времени Шенерман практически никому не известен. Его исследования еще не опубликованы. Сейчас он – один из рядовых участников масштабного правительственного научно-исследовательского проекта.
– Значит, охраняют его не слишком строго.
– Нет. Вот несколько позже, когда правительство ознакомят с его разработками, его будут стеречь день и ночь, засадят в подземную лабораторию без права выхода на поверхность как самого ценного из ученых страны. Но сейчас…
– Как мы узнаем его?
Райан вручил Кастнеру несколько фотоснимков.
– Вот. Это и есть Шенерман. Все фотографии, сохранившиеся до нашего времени.
Кастнер принялся разглядывать снимки. Худощавый, нервный, невысокого роста, в роговых очках, с выдающимся лбом, Шенерман блекло улыбался в объектив камеры. Руки его были хрупкими, тонкие длинные пальцы сужались к кончикам. На одной из фотографий он сидел за столом. Рядом лежала дымящаяся трубка; узкую грудь его туго обтягивал вязаный свитер без рукавов. На другом снимке Шенерман, закинувший ногу на ногу, держал на коленях серую полосатую кошку, а на столе перед ним стояла пивная кружка – старинная эмалевая посудина немецкой работы, с охотничьими сценками в окружении готической вязи.
– Значит, этот-то человек и создал когтей… Ну, если говорить о научной стороне дела?
– Этот человек открыл фундаментальные принципы, позволившие сконструировать первый работоспособный искусственный мозг.
– И не понимал, что его разработками воспользуются для создания когтей?
– Вначале не понимал. Согласно дошедшим до нас сведениям, о когтях Шенерман услышал только после выпуска первой партии. В то время Объединенные Нации проигрывали войну. Вначале Советы благодаря неожиданности первых ударов добились значительного преимущества, и когтей все восприняли как триумф западной научной мысли. Казалось, они бесповоротно переломили ситуацию в нашу пользу.
– Но затем…
– Затем когти начали сами производить новые модели боевых роботов и ополчились разом на всех – и на Советы, и на западный блок. В живых из людей остались лишь те, кто эвакуировался на Лунную Базу ООН. Два-три десятка миллионов, не более.
– Наше счастье, что когти в итоге начали воевать между собой.
– А Шенерман видел, во что вылились его разработки, от начала и до конца. И говорят, изрядно озлобился на весь мир.
Кастнер вернул Райану фотоснимки.
– И охраняют его, говорите, не слишком строго?
– В данном пространственно-временном континууме – нет. Не строже, чем любого другого из научных работников. Не забывайте, сейчас он совсем молод. На данный
