Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Заинтригованная, Иньянна спросила:

— Почему они не возмущаются?

— Они меня знают. Я ведь тебе говорила, нас, воров, здесь уважают. Мы им необходимы.

— Не понимаю.

— Мы поддерживаем на Базаре порядок. Никто не ворует тут кроме нас, а мы берем лишь самое необходимое, и к тому же не пускаем сюда залетных любителей. Каково бы им пришлось, если бы каждый из десяти в этих толпах набивал бы свою сумку краденым товаром. А мы их останавливаем. Сколько нас, известно всем. Понимаешь, мы вроде сборщиков налогов… стой! — последние слова ее относились не к Иньянне — к мальчишке лет двенадцати, черноволосому и скользкому, как угорь, который рылся среди охотничьих ножей в открытом ящике прилавка. Быстрым рывком Лилэйв поймала мальчишку за руку, и тем же движением схватила щупальце брона, стоявшего в нескольких футах в тени. Иньянна услышала, как она заговорила низким пронзительным голосом, но не могла разобрать ни слова; стычка мгновенно завершилась, и брон с мальчишкой улизнули.

— Что случилось? — не поняла Иньянна.

— Ножи таскали. Мальчишка передавал их брону. Я им предложила убраться, и поскорее, или мои братья отрежут брону щупальца и накормят ими мальчишку.

— Неужели такое делают?

— Нет, конечно, но ведь они-то этого не знают. Им известно, что лишь уважаемые и известные воры крадут на базаре. Мы здесь, как прокторы и… ведь здесь мы живем. Ты мой гость.

5

Лилэйв жила в комнате, отделанной белым камнем, которая была одной из цепочки в семь или восемь таких же комнат, расположенных под частью большого базара, отданной торговцам сырами и маслом. Потайная дверца и веревочная лестница вели в подземные помещения, и в ту минуту, когда Иньянна начала спускаться вниз, дверца захлопнулась, отрезав невыносимый шум и гул базара, и лишь приятный запах красного стойвизарского сыра, пронизывавший каменные стены, напоминал о том, что находится над головой.

— Наша берлога, — объявила Лилэйв, просвистела какую-то мелодию, и из комнат появились люди, оборванные, плутоватые, тощие, очень похожие на Лилэйв, будто вылепленные по одной копии.

— Мои братья Силэйн и Ханэйн, — принялась перечислять Лилэйв. — Моя сестра Медилл Фарэйн. Мои двоюродные братья Авэйн и Атэйн. А это мой дядя Агормэйл, глава нашего клана. — Дядя, это Иньянна Форлэйн из Велатхуса, которой продали Ниссимор Проспект два плута за двадцать ройялов. Я ее встретила на барже, она поживет у нас и будет вором.

Иньянна задохнулась.

— Я…

Агормэйл напыщенно сделал жест благословения.

— Будьте одним из нас. Вы можете носить мужскую одежду?

Сбитая с толку, Иньянна сказала:

— Да, но я не…

— У меня есть младший брат, он тоже в нашей гильдии, но живет в Авендройне среди Меняющих Форму и не был в Ни-Моуа несколько лет. Вы возьмете его имя и займете его место. Так, пожалуй, проще… Дайте-ка мне ваши руки. — Она послушно протянула руки. Ладони его были влажными и мягкими. Он посмотрел в ее глаза и произнес низким напряженным голосом: — Ваша настоящая жизнь только начинается. Все, что происходило прежде, было только сном. Теперь вы — вор, и ваше имя Калибай.

Он моргнул и добавил:

— А двадцать ройялов совсем недорого за Ниссимор Проспект.

— Это была лишь плата за регистрацию наследства, — сказала Иньянна. — Они уверяли меня, будто я должна получить наследство от бабушки.

— Ну, если так, вы устроите нам грандиозное празднество за гостеприимство, согласны? — Агормэйл засмеялся. — Авэйн, вина! Сидэйн, Хавэйн, найдите одежду дяде Калибаю. Эй, кто-нибудь, музыку! Покажем нашу жизнь новичку. Медилл, постели гостю. — Маленький человечек, важно приплясывая, отдавал приказания…

Иньянна, пораженная его неистовой энергией, приняла чашу с вином, позволила примерить к себе тунику одному из братьев Лилэйв, с трудом пытаясь удержать в памяти поток имен.

В комнате теперь собрались прочие местные обитатели, в основном — люди, а также три серолицых хджорта и, к изумлению Иньянны, двое высоких молчаливых Метаморфов. Хоть она и привыкла иметь дело с ними в своей лавке, Иньянна не ожидала, что семья Лилэйв ютится с загадочными туземцами под одной крышей. Но, подумала она, может быть, воры-Метаморфы и сами считаются париями среди своих сородичей, и потому помогают остальным гильдиям воров.

Импровизированная вечеринка продолжалась несколько часов. Воры, кажется, соперничали между собой, стараясь привлечь ее внимание: ей дарили маленькие безделушки, рассказывали сплетни, приглашали танцевать. Бывшей лавочнице раньше воры представлялись естественными врагами, но эти люди, оборванные и отвергнутые, были дружелюбны и открыты, Иньянна и в мыслях не держала присоединиться к их профессии, но понимала, что судьба могла отнестись к ней гораздо хуже, чем просто ввергнуть в племя Лилэйв.

Спала она урывками и несколько раз просыпалась, не понимая, где находится, но в конце концов усталость взяла свое, и она погрузилась в глубокий сон. Обычно ее будил рассвет, но он не заглядывал в эту пещеру, и когда она проснулась, мог быть любой час дня или ночи.

Лилэйв улыбнулась ей.

— Должно быть, ты ужасно устала? Я долго спала?

— Ну, пока не выспалась.

Иньянна огляделась — вокруг были следы вечеринки: пустые фляжки, чаши, тарелки, предметы туалета, не было только воров. Они на утреннем промысле, объяснила Лилэйв. Она показала Иньянне, где можно умыться и привести себя в порядок, после чего они поднялись по веревочной лестнице и окунулись в водоворот большого базара.

День был такой же оживленный, как и предыдущий, но теперь все казалось менее сказочным — и ткань не такая яркая, и атмосфера не так заряжена электричеством. Обычный, хоть и большой, переполненный толпой рынок — сегодня он не казался Иньянне загадочной вселенной.

Они немного задержались, чтобы украсть еды на завтрак с трех-четырех прилавков, причем, Лилэйв занималась этим откровенно бесстыдно, и походя смеялась над смущением Иньянны, которая только уверовала еще больше, что ей никогда не сделаться воровкой. А затем, продолжая шагать по невероятно путаным Лабиринтам базара, они вдруг вырвались на чистый живительный воздух открытого мира.

— Мы вышли из Пилиплокских ворот, — заметила Лилэйв. — Отсюда ближе всего до представительства Понтифекса.

Путь оказался недолгим, но ошеломляющим: вокруг, в каждом уголке, таились новые чудеса. На одном из великолепных бульваров Иньянна обратила внимание на поток яркого сияния, словно второе солнце тянувшийся из мостовой. Лилэйв объяснила, что это начинается Хрустальный бульвар, сияющий днем и ночью, когда освещается фонарями. С другой улицы она увидела то, что могло быть только дворцом Герцога Ни-Моуа, устроившегося на востоке города в месте, где Зимр резко поворачивается, загибаясь к югу. Он выглядел копьем, и стеклянным, и каменным одновременно, покоящимся на многочисленных колоннах, огромный даже на таком большом расстоянии, окруженный парком, казавшимся настоящим ковром зелени. Еще один поворот, и Иньянна увидела нечто похожее на распущенную стеклянно-хрустальную паутину неведомого насекомого, подвешенную над необъятно широкой аллеей. «Паутинная Галерея, — хмыкнула Лилэйв. — Тут товары по карману только богачам. Может, и ты когда-нибудь будешь сорить ройялами в здешних лавках… Вот и пришли — Прогулочная Родамаунтская. Сейчас разузнаем о твоем наследстве».