Синдром отката - Нил Стивенсон
Впрочем, «бросать трубку» – давно уже фигуральное выражение. Нынешние телефоны хрупки и дороги, ими лучше не бросаться. Так или иначе, Жюлю удавалось все: настолько, что в бесконечном перелете через Северную Атлантику и вдоль Канадского щита[104] Саския задумалась о том, что будет, если попросить Жюля достать плутониевую бомбу. Несколько часов вежливых и лаконичных телефонных переговоров – и, чего доброго, у него все получится!
– Нет, дорогая, я не позволю! Ты ведь больше на меня не работаешь – теперь мы просто подруги.
– Вот я тебе по-дружески и помогаю, – отрезала Фенна. – А теперь помолчи и смотри вверх!
– Что ж, раз все равно заняться больше нечем…
И Саския уставилась в металлический потолок, который время от времени загораживала умелая рука Фенны, работавшей над сложной зоной между скулой и нижним веком экс-королевы.
Они находились в крохотном поселке под названием Центральный, в грузовом контейнере, переоборудованном под жилье и обложенном мешками с песком, чтобы приглушить звуковые удары. Совсем приглушить не удавалось; каждые несколько минут стены сотрясались от гула.
– Обязательно придумаем, как переправить вас с Жюлем в Новый Орлеан, – пообещала Саския.
– Об этом не беспокойся! Жюль не уедет, пока не посмотрит Шестиствольник. Очень хочет узнать, как он работает.
– Тогда лучше всего ему сейчас пойти со мной. Можно, конечно, попросить Т. Р. завтра устроить отдельную экскурсию – но, кажется, ему сейчас не до того.
– И станет вообще ни до чего, когда он тебя увидит! – с завидной уверенностью сообщила Фенна. – Только представь: выползает он из самолета, вообще никакой после многочасового перелета из Китая или откуда он там летит…
– Из Папуа, дорогая. – Хотя, судя по всему, эта территория скоро станет Китаем.
– Да неважно! Главное, он выходит – а тут ты!
Не в первый раз Саския позавидовала глубокой убежденности Фенны, что мир вертится вокруг тех, кто стильно одет и профессионально накрашен. Пусть это иллюзия – но, быть может, одна из самых приятных и безопасных иллюзий.
– А ты не хочешь к нам присоединиться? – спросила Саския.
Фенна наморщила нос.
– Идти смотреть на Шестиствольник?
– Ну да.
– Да я его уже видела. И здесь, и в Вадане. Знаешь, не увлекаюсь большим оружием – даже таким большим! – Она бросила лукавый взгляд на Жюля, который, с чисто армейской способностью засыпать где угодно и когда угодно, прикорнул в углу на куче багажа. – Вон кто у нас без ума от здоровенных стрелялок! А я лучше посижу с Амелией у торговых автоматов, выпьем по пиву и съедим по буррито.
– Звучит заманчиво. Поднимите бокал и за меня.
– Скорее уж пивную банку. А как ты доберешься до Шестиствольника? Они дадут машину?
– Нет, мы с Жюлем пешком дойдем.
– Пешком?!
– Да, а что? Мне, как ты знаешь, уже несколько дней почти не приходилось ходить. Хочу размяться.
– Что же ты сразу мне не сказала?! А если ветер…
– Нет там никакого ветра, я посмотрела погоду. Вот завтра будет ветрено. А сегодня – так, легкий бриз.
– Может, верхом поедешь? Знаешь, как круто будешь выглядеть на лошади?
– Лошадей к Шестиствольнику не подпускают. Это было бы издевательство над животными. Да и незачем мне, чтобы лошадь испугалась и понесла или все обгадила со страху.
– Да уж, в таком приятного мало!
– Каждый вечер во время пересменки Шестиствольник отключают на один час. За это время инженеры его осматривают, проверяют, проводят какие-то процедуры – не знаю подробностей. Словом, Т. Р. в это время будет там – и, по его словам, не возражает, чтобы я «упала ему на хвост», что бы это ни значило. – Саския взглянула на часы. – Нам пора. Жюль! Подъем!
– Да, мэм! – отозвался Жюль, вскочив на ноги.
– А змей там нет?
– Вообще-то есть, но мы пойдем по асфальтированной дороге, где змеям негде спрятаться. И потом – смотри! – И Саския вытянула ногу, продемонстрировав новенькие ковбойские сапоги, приобретенные в киоске самообслуживания в Центральном полчаса назад. – Пусть только какая-нибудь гадюка попробует вонзить в меня зубы!
– Нет уж, пусть лучше не пробует – зубы поломает!
К тому времени, когда эти ковбойские сапожки зашагали по упомянутой дороге, солнце уже село за горы, отделяющие Пина2бо от Рио-Гранде. Вечер можно было назвать мирным, даже идиллическим, если бы не вспышки и глухие удары Шестиствольника. Из-за какой-то особенности распространения звуковых волн совсем рядом с Шестиствольником грохот ощущался даже слабее, чем немного в стороне.
Идя по дороге вместе с Жюлем, Саския раз или два оглядывалась, скользила взглядом по зубчатой кромке гор к северу и к западу, медленно тающей в темно-пурпурном небе.
– Мэм, на что вы смотрите? – спросил Жюль.
– Помнишь Руфуса? Рэда?
– Еще бы!
– Где-то в той стороне, если я не путаю направление, есть мраморная гора, а в ней старый карьер. Там он сейчас живет.
О том, где и как живет Руфус, Саския знала от Тордис и Пита. Они что-то рассказывали, изредка даже присылали фотографии. Из их слов можно было понять, что Руфус нашел себе интересную работу – а это очень важно для счастья. Но счастлив ли он? Вспоминает ли о ней – хоть иногда?
Саския вдруг заметила, что перед ней движется по асфальту ее тень. Странно – ведь солнце уже село! Луна сейчас слева, едва выглянула из-за горной гряды, окаймляющей долину с другой стороны. Словом, совсем не в том месте, да и не такая яркая, чтобы давать тени. Видимо, что-то еще
