Венедикт Ли - Гроза над Миром

 – Я стара и очень устала. Не осталось ни времени, ни сил. Пусть этот новый пасьянс разложит кто-то другой.

 Слабо улыбнулась.

 – И кто сказал, что на детях гениев природа отдыхает?

 – Я – не сын, а внук великого человека.

 – Вы меня не поняли. К этому человеку вы не имеете ни малейшего отношения. А на ваш настойчивый вопрос ответ один: не было злого умысла. Залечили до смерти – ошибка врачей.

 – Не устраивает. Вы таитесь от меня. Когда пойму – берегитесь!

 – Ого! – странное одобрение послышалось в ее возгласе. – Хочешь большего? Идем!

 Магистр с неожиданной резвостью направила свою коляску в разверзшуюся в стене пасть лифта, Ар Солтиг поспешил за ней.

 Хрустальный зал в подземном этаже Университета. Блеск люстр, их подвески тоненько звенят, откликаясь на звук человеческого голоса. В центре на невысоком постаменте водружен, тускло блестящий металлический ящик размерами метр на метр на полтора. Ни швов на нем, ни ручек. Гладкий параллелепипед. Геометрический объект. Центр этой маленькой хрустальной вселенной.

 Левкиппа положила ладонь на верхнюю плоскость артефакта.

 – Identes Levky, – раздался бесплотный голос.

 – Руку! – скомандовала Левкиппа Солтигу и он дотронулся до вдруг ставшей шероховатой под его пальцами тускло-зеркальной поверхности.

 – Novo dzhuato, Ariel, – отрывисто произнесла Левкиппа

 – Permezes.

 – Готово, юноша. Появятся вопросы (не мелочные), заходи. Спрашивай. Забрать отсюда нельзя, привязан к координатам на местности: плюс-минус 100 метров, иначе база данных сотрется. А здесь – все. Здесь сила и бессилие Хозяйки. Ответы получаешь на тонго, так же, как задаешь вопросы. Перевод бессмыслен – в англике нет многих необходимых слов.

 – В англике… – тупо повторил Солтиг.

 – В едином и единственном языке Мира – англо-китайском. Тоже ни о чем не говорит? Это – названия наций. Всего двух из сотен, населявших Терру. А теперь, проводи меня обратно.

 Напоследок она сказала:

 – Поддержи мой Банк, а то завалится, позорище будет. Горе и слезы во множестве. Убереги. Такова твоя плата. И… посмотри на меня хорошенько. Больше ты меня никогда не увидишь.

 Поманила снова, приказывая наклониться ближе.

 – Ты ошибаешься, мальчик.

 И еле слышно прошептала ему на ухо несколько слов.

 …Главный телохранитель следил за временем: истек час, отведенный для встречи двух лидеров. Но биобраслет Солтига, замаскированный под наручные часы, слал по-прежнему чистый радиосигнал: пульс его обладателя в норме, потоотделение незначительное. Еще пять минут… Сигнал изменился, свидетельствуя о сильнейшем волнении, охватившем вождя. Такого раньше никогда не бывало! Главный телохранитель привстал, давая знак команде «приготовиться» и сразу же «отбой».

 Ар Солтиг спускался по лестнице. Взгляд властелина Мира блуждал, шаги он делал осторожные, тщательно утверждая ноги на каждой очередной ступеньке, словно боялся упасть.

 …копии найденного документа – обгоревшие обрывки двух страниц из стандартной 100 листовой тетради в картонном переплете. На первом прочитывается фраза: «Gana, 19.07.27, «Fulminato». Mateno. Suno taren iluminabo. La ankao feliche. – Гана, 19.07.27, «Громовержец». Утро. Солнце глядит в иллюминатор. Я беспричинно счастлива». Второй, содержит «стихотворные упражнения», стиль и тональность позволяют отнести их к закату правления Хозяйки, когда она часто находилась в глубокой депрессии. Автопортрет на другой стороне листа сделан, очевидно, также в конце жизни, по памяти. Имеются отличия от известного живописного изображения – некоторая «детскость» облика – такой она себя видела, такой представляла. Малый фрагмент датирован точно – визит эсминца «Громовержец» в Гану перед решающей попыткой захвата власти на Острове, предпринятой молодой Н.Вартан.

 Итак, это не был дневник в полном смысле слова: записи делались время от времени, «под настроение», иначе одного томика не хватило бы на все прошедшие годы.

 Я не могу точно указать время, с которого известная нам особа заменила (может быть, сначала эпизодически, потом навсегда) Хозяйку. Но (простите за неприятное напоминание) из беседы с Вашей дочерью следует, что с реальной Хозяйкой она не встречалась.

 Найденные фрагменты человеческих тел (мелкие осколки костей) идентификации не подлежат. Как невозможно и установить, был ли этот человек (люди) к моменту взрыва жив или нет.

С искренним уважением,

Вице-директор ОСС П.Ждан

 Солтиг прочел донесение Полины в самолете на пути в Майю. Всю дорогу сидел мрачнее тучи и очнулся от раздумий в момент посадки. Встряхнулся, встал, нахлобучив на голову фуражку с золотыми драконами на околыше – заняв должность Главковерха, он сам себя произвел в маршалы. Спускался по трапу, неестественно спокойный.

La mirro ple akvo

Ochen dir la:

Cho vive, Naomy?

Мое отраженье на воде

Глядит на меня:

Как поживаешь, Наоми?

Sonzho: la stane Vagnok

Tov popolamaso –

Vohomi anneco…

Приснилось: я в Вагноке

В толпе народа –

Никому не нужна…

Insulo se moko tero.

La simlo eno:

Unanta tov homi.

Остров – отдельная земля.

Так и я похожа:

Одиночка среди людей.

ANNITO

La vojo gened

anfacilo

E Dio tonge

No konsilo

Eterno sufro,

 Forse nile…

O Dio, vivo

Anutile!

Tov la mentano

Ince pito:

De voke tano -

Se evito…

БЕЗЫСХОДНОСТЬ

К чему пришла я?

Всё – несчастья

И Бог не отведет

Ненастья.

Безмерна мука

Тают силы…

Не лучше, Боже,

Жизнь могилы!

В моей душе 

Растет желанье:

Зову я смерть -

Конец страданьям…

 РЕМИНИСЦЕНЦИЯ 1.

 – Вам бы еще отдохнуть… Прежде чем предстанете перед Хозяйкой.

 – Пошли, – прохрипела Тина.

 Молодая сиделка провела ее в странное помещение, больше похожее на лабораторию, чем на кабинет политика и правителя. Скинула халат, швырнув небрежно на спинку кресла, оставшись в черном мундире эльберо. Короткий миг недоумения и внезапно Тина узнала!

 – Вы – Нина Вандерхузе!?.. Актерка!

 Великая актриса внимательно следила за ее реакцией.