Василий Головачёв - Русская фантастика 2014

Лес шумел за околицей — и восточной, и западной. В село деревья старались не забредать, хотя и любили повозиться с Талкиными братьями. Братья, все двенадцать, маленькие, юркие и рыжие, в сплетенных сестрой рубашонках, хвостом таскались за козлоногим. Козлоногого звали Боб. Он паршиво играл на свирели, зато отлично приманивал свистом рыбу в ручье. Талка стояла рядом и била прутиком по воде, распугивая всю рыбу — но козлоногий Боб совсем не обижался. Он радовался тому, что Талке больше не надо было плести рубахи и ожоги от крапивы у нее на пальцах почти зажили. Двенадцать Талкиных братьев восторженно пищали и пихались маленькими кулачками, когда Бобу все же удавалось приманить рыбу и, насадив на острогу, швырнуть блестящую серебристую тушку на берег.

А Растик… А что Растик? Растик присматривал за ними из камышей, как и прежде, но близко не подходил. Зачем людям мешать?

Глеб Соколов

КРАШ-ТЕСТ

Короткий триллер

Спичка, которую я подносил к конфорке, была необычно толстой. Огонь сразу объял ее до самой середины. Еще немного — и он пробежит дальше, обожжет пальцы. Вокруг конфорки опять появилось вялое синее пламя, но тут же погасло. Газ никак не хотел зажигаться. Да был ли он там, вообще, этот газ?!

Джезва — медная кастрюлька для варки кофе — стояла, залитая водой, на краю мойки, но синего пламени, на котором ее можно было вскипятить, не было. Без кофе я не мог, как следует ни думать, ни действовать. «Что же с этим чертовым газом?! Куда он подевался?»

Я попробовал поджечь газ в соседней конфорке — пошире, на нее было невозможно поставить кастрюльку для кофе, — но газ не шел и из нее. Посмотрел на часы, висевшие на стене над кухонными полками: времени оставалось совсем мало. Я встал сегодня на полчаса позже обычного. Если немедленно не ускорить процесс, точно опоздаю…

Я окинул кухню взглядом. На столике — пузырьки с успокоительными настойками, рядом — коробочки обезболивающих. Накануне еще утром у меня начала болеть голова, весь день я промучился этой болью. К вечеру она только усилилась. А к тому моменту, как я добрался общественным транспортом через весь город домой, она стала невыносимой. Принял таблетку — не помогло. После этого еще несколько раз принимал другие таблетки, делал на голову теплый компресс. Скрученный из полотенца высохший жгут до сих пор лежал на кровати в комнате.

Все дело в этом новом офисе. Как только мы туда переехали, я начал плохо себя чувствовать.

Наконец газ зажегся. Синие язычки бодро заплясали над маленькой конфоркой. Я поставил на нее джезву и медленно перешел в комнату. Происходило явно что-то не то… Голова болит, газ не зажигается. Я посмотрел на часы — время, которое оставалось на то, чтобы собраться, стремительно убывало. И все же я думал только о том, почему в последние несколько суток все так чудовищно не клеится. Я не мог найти ни одной вразумительной причины, кроме нового офиса.

Хотелось поговорить с кем-нибудь. Я устал от боли и одиночества.

Перешел в комнату, взял со стула, стоявшего в изголовье кровати, мобильный телефон. Вызвал из памяти номер Маши — своей близкой знакомой. «Что за черт?!» Телефон как будто подвисал, выполняя мои указания с задержкой. Я нажал «Позвонить». «Сеть недоступна» — выскочило на экране.

Я занервничал, набрал еще. На этот раз номер был занят. В течение примерно минуты я непрерывно набирал Машин номер, — каждый раз либо была недоступна сеть, либо номер занят… Я перестал звонить. «Что за чертовщина!»

Нет, определенно все это мне не нравилось. Накануне вечером я тоже пытался звонить Маше. И точно так же, как и теперь, то была недоступна сеть, то абонент оказывался вне зоны ее действия, то номер непрерывно занят. В конце концов я так и заснул с мобильником, зажатым в кулаке.

Может, с ней что-нибудь случилось?!. Вода в джезве вскипела. Но теперь мне было не до кофе. Я начал нервничать. Мало ли что могло произойти в городе, пока я мучился этой проклятой головной болью: теракт, техногенная катастрофа.

У меня на кухне стоял маленький радиоприемничек, работавший от батареек. Я подскочил к нему, повернул включатель. Раздалось какое-то ровное, негромкое гудение. Но сколько я ни крутил рукоятку настройки, ни одной станции найти мне так и не удалось.

В комнате стоял телевизор, я подбежал к нему, ткнул кнопку. Экран замерцал ровным серебряным светом. Ни одна программа не показывала.

Вот когда мне стало по-настоящему жутко!

Я подскочил к окну. Посмотрел на улицу. Ничего необычного не увидел. Никаких признаков случившейся катастрофы.

Вернулся на кухню, взял со столика мобильный телефон. Торопливо принялся искать в его памяти еще один номер, — на этот раз матери. Наконец, нашел. Послал вызов… Мать обычно долго не брала трубку. Но на этот раз ее номер оказался занят. «Что за чертовщина?!»

Опять повторилось все то же самое, что было, когда я звонил Маше: то занято, то недоступна сеть, то абонент вне зоны доступа.

Надо было торопиться. Времени на размышления и на звонки у меня уже не было. Обжигаясь, выпил чашку кофе. Едва не отрезав себе палец, сделал бутерброд с колбасой, запихал его в рот. Дожевывая, надел рубашку, брюки, повязал галстук, снял с вешалки в шкафу пиджак…

Захлопнув дверь, сунул длинный, с широкими лапками ключ в прорезь замка, два раза провернул. С глухим лязганием замок сработал. «Слава богу, хоть замок работает нормально!» — подумал я. Все остальные технические блага цивилизации этим утром сбоили. Неловким движением вынул ключ из замка, и тут связка выскользнула из пальцев и упала на выложенный светло-синей кафельной плиткой пол. Я быстро нагнулся, чтобы поднять ее. Застучало в висках, закружилась голова… Я рухнул на пол.

Через несколько мгновений сознание вернулось ко мне. «Что это было?!» Я поднялся. В ушах звенело, но голова больше не кружилась. Следовало бы вернуться в квартиру и вызвать врача, но я почему-то повернулся, вызвал лифт, и, когда кабина поднялась на мой этаж и двери раскрылись, шагнул внутрь. Двери закрылись, свет тут же погас. Лифт никуда не ехал. Я не успел нажать кнопку первого этажа…

В первое мгновение я даже не понял, что произошло. Затем принялся нажимать все кнопки подряд. Лифт загудел. Кабина поползла вниз, — мне казалось, что она делает это медленнее обычного. Свет по-прежнему не горел.

Лифт остановился. Я догадался, что кабина спустилась на первый этаж. Но двери не открывались. Мои пальцы опять забегали по кнопкам. С меня градом катил ледяной пот. «Только бы не потерять сознание здесь, в лифте, в полной темноте… До сюда никакая «Скорая» не доберется!»