Василий Головачев - Настоящая фантастика – 2015 (сборник)

Именно они стояли за жестким разгоном первой демонстрации и второй попыткой снести палаточный городок. Первый разгон был жесток. Некоторые «кондоры» перестарались, в кровь избивая лежавших людей. Так разгоняют тюремные бунты, а не мирные демонстрации. Чтобы убрать четыре сотни полусонных студентов с площади, хватило бы шлепков по мягким местам.

Второй раз досталось уже им. «Кондорам» дали команду не перебарщивать, но у повстанцев чесались руки. В дело шло все – и арматура, и старый добрый «коктейль Молотова», и даже «желтая пыль», портившая суставы экзокостюмов. В той стычке раненых было почти поровну, а пятеро «кондоров» попали в госпиталь с ожогами третьей степени.

Но оппозиционная пресса сделала из них чудовищ, которые только что детей не едят. На них выливались потоки грязи, правду мешали с ложью. В дело шли даже кадры разгонов демонстраций из сопредельных государств, где технологии усмирения развивались параллельно с демократическими институтами чуть дольше.

Нет, они не были ангелами. Да и что греха таить, на такой работе сдвиги неизбежны и всегда есть процент персон с деформированной психикой. Среди честных служак, которые работают в рамках устава, всегда найдутся те, кому лишний раз дать дубинкой по голове в радость. Впрочем, садисты встречаются даже среди учителей и врачей.

Но в черно-белом мире не бывает оттенков. Поэтому или они все друзья, или они все враги. Третьего не дано. И вот они стоят по ту сторону линии фронта. Закованные в тяжелые экзокостюмы с усиленной моторикой, вооруженные дубинками, щитами и травматикой. Стоят здесь уже месяц. Им так же холодно, как и повстанцам за периметром, и поэтому они тоже жгут дрова в железных бочках и расписывают стены домов лозунгами. Жратва в полевых кухнях не отличается разнообразием, да и к девкам ходить запрещают. Они тоже на взводе, и чем дальше, тем сильнее сжимается пружина.

Сейчас они по разные стороны баррикад. Повстанцы и люди в тяжелых экзоскелетах. В баррикадах нет смысла, если речь идет о физической защите. Тяжелая техника легко сломает эту кучу мусора. Технология давно отработана. Это знают спецы, это знают полевые командиры на Площади, об этом догадывается любой повстанец, мало-мальски смыслящий в строительстве. Баррикады для другого. Они делят мир на две части. На свою территорию и чужую. Делят мир на своих и врагов. Без компромиссов и условностей. Это – первый шаг, необходимый в таких делах. Мир должен стать черно-белым. Враг должен быть видим. Или ты с нами, или против нас. Те, кто не определился со стороной, – тоже враги, только пассивные, которые бездействием потакают противнику.

Политика не была его коньком. Жесткие информационные войны – с циничной манипуляцией массами, откровенной ложью, истерией пропаганды – претили ему. Он не был святым, просто любил чистые данные, а в информационных войнах из лжи и полуправды плодились «параллельные реальности». Методы, старые как алфавит, в век цифры приобрели изощренные формы. Подделывалось все – тексты, фотографии, видео. Вычислительные «фермы» сутками клепали виртуальные «свидетельства» событий, которых никогда не случалось. Да что там, даже стрим-потоки реального времени научились искажать без потери качества изображения.

На простого гражданина вываливались мутные потоки лжи. Над теорией заговора он подшучивал, но одно знал точно – практикам личной обработки «больших данных» в школах и университетах не учили. В этом состояла сознательная политика даже в государствах «первого» мира. Профессионалы информационного поля в массовом сознании оставались маргиналами. Корпорации типа GKInc. и Hyperdata в глазах обывателя представлялись полурелигиозными сектами, где над мозгами людей проводились богопротивные действия. Трафик-трекеры, шиваиты и гейткиперские деми-личи чуть ли не открыто назывались мутантами. Хотя их, «мутантов», это устраивало. Миллиардные финансовые потоки стали бы скромнее, если бы клиенты научились шевелить мозгами быстрее.

В результате, несмотря на все технологии, средние обыватели остались на уровне их дедов. Они не способны прочитать больше одной страницы в минуту, не говоря уже о работе с «большими потоками». Не в силах разобраться что к чему, простой обыватель плевал на все и в конце концов безропотно принимал одну из созданных картин мира. Выбирать из готовых штампов черно-белого мира проще, чем постоянно искать настоящие смыслы.

Так и сейчас. Пропагандистские машины работали на полную. Провластные ресурсы поголовно называли протестующих «сбродом», «фашистами» и «преступниками». Оппозиционная пресса отвергала эти определения, именуя их «цветом нации», «героями» и «революционерами». И то и другое не соответствовало действительности полностью.

Высокая женщина в горнолыжном комбинезоне и шлеме, выкрашенном в национальные цвета, – владелица небольшой сети салонов красоты. Позавчера она продала одно заведение и отдала деньги на нужды протестующих. Она была на Площади во время второй попытки разгона и стояла в первых рядах вместе с мужчинами. До этого ее знали как меценатку, бравшую под крыло способных детей из бедных семей.

Рядом с ней – профессор-лингвист из университета, в прошлом проректор. Его уволили за протесты против взяток, которые брал ректор вуза. Светило международного масштаба. Здесь он не только скандирует лозунги. Каждое утро в десять часов читает лекции по филологии для всех желающих, и они популярны настолько, что даже крестьяне из горных районов приходят послушать «вумного старца». Они о чем-то горячо спорят, но на лицах улыбки.

А вот группа молодчиков в одинаковых зимних камуфляжах и белыми повязками с изображением руны. Боевики из «Белого клинка», а руна на повязках – «волчий клык». Неонацисты чистой пробы, не стесняющиеся кричать о «походе белой расы против недочеловеков» на каждом углу.

Мимо них проходит сутулый пожилой человек с пластиковым мешком. Это «профессиональный революционер». В мирное время подрабатывал слепым на улице Резников, а сейчас таскается сюда и скандирует лозунги против власти. При этом он точно знает расписание и меню местных поварих и время подвоза одежды, которую собирают горожане для революционеров. Он уже два раза сменил гардероб, но продолжает побираться на пунктах гуманитарной помощи – момент надо ловить.

Взгляд трафикера скользит дальше и останавливается на трех мужчинах в военных касках старого образца. На касках – побитые временем цифры 151. Это ветераны 151‑й спецбригады, прошедшие через ад Южного фронта двадцать лет назад, когда страна еще состояла в Конфедерации. Здесь их около тысячи, и они пришли сюда защищать протестующих от «кондоров». Старые служаки, хорошо знающие, что такое настоящая война, они не придерживаются никаких политических взглядов, они пришли сюда защищать. Что, впрочем, не мешает им обсуждать сейчас со студенческим «Кампусом» политические перспективы страны.