Артём Демченко - Ледяной коготь: испытания грядущего дня

— К чему? — с любопытством спросил наш герой.

— Ну-у… — задумался водитель, заворачивая на улицу Грышнака I.-К дальнейшему существованию. Таким образом судьба проверяет нас, хотим ли мы жить дальше и есть ли в этом мире то, ради чего мы хотим бороться. Мой дед говорил мне: «На войне погибает тот, кто не придумал, ради чего ему жить».

— Мудро… — ответил орк, озадаченный точностью высказывания. Он хотел было продолжить разговор, но голос водителя опередил его:

— Так — а вот и шестьдесят пятый! Почти приехали.

Шорган с нетерпением вскочил с места и бросил взгляд в сторону своего большого, красивого кирпичного дома, неказистость строения которого по людским меркам превышала все мыслимые планки: шершавые, похожие на необтесанный кусок скалы стены; крыша из древних солнечных батарей, от которых в Союзе отказались ещё сто тысяч лет назад; неказистые полукруглые окна; неровный металический забор, казалось, возведённый сломанным роботом — все это внушало любому незнакомому с культурой орков гостю лёгкую неприязнь и отторжение. Но только не Шоргану — этот дом возбуждал в его сердце лёгкую эйфорию неописуемого счастья: в ту самую минуту наш зеленокожий герой впервые расплылся в улыбке искренней радости. Он наконец-таки вернулся домой.

— Что ж, господин офицер, мы на месте, — улыбнулся пилот, открыв гермодверь. — Идите — вас уже поди заждались.

— Вот дурень! — досадно воскликнул Шорган, схватившись за голову. — Про подарки-то я забыл! Где ж я теперь в такую темень магазин найду?

— Думаю, господин офицер, Вы уже сделали им подарок своим возвращением, — улыбнулся водитель транспортника. — Удачи Вам!

Наш герой ничего не ответил. Он лишь обнажил большие клыки нижней челюсти в тёплой искренней улыбке и, отдав честь, поспешил выйти из душного средства передвижения. Лёгкие наполнил пропитанный тропической свежестью ночной воздух, лёгким бризом круживший вокруг ярких петлиц парадной униформы. Шорган не стал долго ждать: мельком окинув взглядом «знакомый дом» и «зелёный сад», переливавшийся пёстрой палитрой всевозможных цветов и оттенков, он обогнул пышный куст ярко-фиолетовой сирени и быстро зашагал к двери, через стекла которой на площадку перед домом падал уютный блеклый свет домашнего очага. Вытерев крупные ботинки с помощью машины для чистки обуви, счастливый семьянин прислушался к голосам внутри. Он был слегка удивлён, различив среди стрекота своих двух самых любимых на свете женщин мягкий весёлый бас какого-то незнакомца. Непомерные возмущения и злоба в миг захлестнули нашего героя. «С моей дочкой заигрываешь, сквигский потрох?! — подумал орк, скрепя острыми клыками. — Да кто ты такой, чтобы являться в мой дом?» Еле удержавшись от необдуманного поступка, Герой Союза отдышался и приложил руку к сканеру открытия двери.

Шоргана встретил знакомый вид широкого коридора, на толстых белых стенах которого красовались ярко-красные вензеля шаманских рисунков. Изредка узоры разбавлялись одинокими картинами живописных планетарных пейзажей и семейными фотографиями, сделанными ещё до начала войны. Чуть не задев стоявший около шкафа цветок, орк настроился на серьёзный разговор с дочерью и уверенно направился в просторную светлую гостиную, окна которой проливали блеклый свет на ухоженную лужайку с роскошными пёстрыми клумбами. Встав в дверном проёме, Герой Союза был одновременно неописуемо счастлив и озадачен: в просторной гостиной, украшенной многочисленными искусственными шкурами и военной атрибутикой Ротипельской эпохи, рядом с трещащим искусственными угольками камином был накрыт большой праздничный стол, на котором красовались шикарные блюда из мяса. Шорган сразу различил кулинарные почерки Оранды и Берильды: его жена всегда готовила быстро и аккуратно, так как обладала намного большим опытом в сфере кулинарии — это подтверждал красиво украшенный овощами жареный крамин, стоявший в центре стола; дочь же была менее опытной — слегка небрежно приготовленная отбивная с оставшимися после прожарки косточками указывала на это. Его глаза мозолило лишь одно блюдо, никогда не присутствовавшее на столе — салат из свежих овощей. Недовольно прорычав, Шорган неспешно подошел к столу и стал дожидаться появления своих ненаглядных женщин и таинственного третьего кулинара.

Долго ждать не пришлось: Оранда и Берильда, оживлённо треплясь о бытовых делах и назревающей свадьбе, вышли из кухни через несколько минут, не подозревая о появлении долгожданного главы семейства. Первой пала жертвой восторга лапочка-дочка: оторвав взгляд ярко-фиолетовых глаз от матери, Берильда застыла на месте, как вкопанная, не в силах проронить ни слова. После минутной паузы, вскинув руки вверх и выронив увесистую тарелку с марсианской рыбой, она, чуть не разрыдавшись от восторга, с радостным криком: «Папа!» — ринулась в объятья счастливого отца, словно мотылек, летящий на тусклый свет ночника. Шорган не мог сдержать радостного смеха: скованные движения одетых в прекрасное бежевое платье нежных рук нежно ласкали крепкую шею, а частые прикосновения тёмных, слегка шершавых губ оставляли на грубых щеках следы дорогой помады.

— Я так рад тебя видеть, доченька! — ласково произнес счастливый отец, лаская грубыми руками тёмные косы взрослого ребенка. — Как же я соскучился по тебе.

— Ах ты, печень сквигская! — радостно воскликнула Оранда, кинувшись целовать ненаглядного мужа. — Ты что — совсем с катушек съехал?! Почему не писал домой, голова опилочная? Ох, не будь у нас гостей, я бы тебя заставила моей маме крышу заделывать!

— Что там опять не так, Оранда? — удивился глава семейства.

— Да когда кончилось все, дорогуша, оказалось, что на её дом упал осколок корабля, не успевшего сгореть в атмосфере, — ответила жена.

— Пресвятые духи… — отчаянно вздохнул Шорган, не отрывая взгляда от кухни.

— Ну полно вам, — улыбнулась Берильда, приглашая отца за стол. — У нас уже еда стынет. Мы с Оргальдом так старались…

Лицо Шоргана в ту же секунду перекосилось от гнева. Атмосфера тёплой встречи грозилась улетучиться так же быстро, как появилась. Оранда, осознав, в чем дело, хотела было начать оправдываться, но Шорган, чуть не рыча, первым начал разговор и раздраженно пробормотал сквозь зубы:

— Кто такой Оргальд?!

— Папа, это мой… — в замешательстве начала оправдываться Берильда, как вдруг громкий твёрдый голос со стороны кухни прервал её:

— Это я, господин офицер.

Метнув взбешенный взгляд в сторону дверного проема, наш герой увидел молодого сержанта-лётчика, одетого в чёрную униформу с серебряными пуговицами в виде клыков вепря. На груди красовались несколько боевых медалей «За храбрость» и парадные нашивки в виде узоров шаманских отметин. Сам молодой солдат был статен и горд: ровная осанка, твёрдый взгляд, невозмутимое лицо — все это подчеркивало тот факт, что воин был если не первым в рядах лучших, то уж точно не последним. На жёстком зеленокожем лице виднелись боевые шрамы, полученные в ходе боевых действий на орбите Мордорина. Шорган медленно подошёл к сержанту и принялся осматривать его с ног до головы. Поймав в поле зрения черные в маленькую белую крапинку погоны на мундире, наш герой посмотрел в глаза сержанта и строгим голосом спросил: