Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

Ник хрустнул зубами, пристально посмотрел на Дениса. Медленно развернулся и пошел прочь.

– Ненавижу тебя! – крикнул Денис ему в спину.

Коля отошел на несколько метров и обернулся. Глянул как-то странно.

– Это был не я, – сказал тихо.

Он уходил, а Денис сидел и тупо смотрел ему вслед.

Ксения хохотала – она была в отличном настроении. Никакая косметика не может придать женскому лицу счастливый вид. Только любовь. Кость, в защитном костюме, с косынкой на голове, был похож на Рембо. Он готовился к подъему, всем раздавал указания – что с собой брать, к чему быть готовым.

– Чего это ты командуешь, Рембо? – Ник положил ему руку на плечо. – Поговорить надо.

– Я десять лет провел в походах, вижу, что у нас не так. Ксения, разбуди Лэптопа!

Девушка улыбнулась, видно было, каким влюбленным взглядом она смотрит на Костика. Солнышко.

– Так что ты хотел сказать мне? – повернулся Кость. Он думал о чем-то своем. Ник рассмотрел серьгу у парня в ухе, раньше он не замечал ее, как, впрочем, не замечал и самого соперника.

– Нет, ничего. Забудь.

Почему-то он был совершенно спокоен, наверное, от того, что принял решение. Он подошел к краю площадки, нависающей над рекой, достал из кармана кольцо.

«Вот и всё!» – размахнулся и бросил кольцо в реку. Оно ушло под воду без всплеска, тихо, незаметно, как и вся его короткая металлическая жизнь.

– Интересно, какая здесь глубина? – Петрик стоял сзади.

«И когда он успел подойти? Не вовремя», – подумал Ник. Профессор положил руку парню на плечо.

– Знаешь, каков мировой рекорд погружения на глубину?

Ник молчал.

– Сто двадцать четыре метра. На одном вдохе.

– Сто двадцать четыре? – удивился Ник. – Невероятно.

– У мужчин. У женщин – девяносто шесть. Всего две женщины в мире могут погрузиться так глубоко. Отметку в сто метров пока никто не одолел, она словно заколдованная.

– А вы откуда знаете? – Ник с интересом глянул на профессора.

– Было дело, занимался фридайвингом.

– Погружались с весом?

– Да.

Они помолчали, глядя на реку. Каждый думал о своем. Ник вдруг спросил:

– Что вы чувствовали там, на глубине?

– Это целая жизнь, одно такое погружение, – он замолчал, словно не зная, говорить дальше или нет. – Это борьба с самим собой. Борьба разума с бездной и темнотой, где ты должен выстоять. Представь, что ты погрузился на тридцать пять метров. Там совсем другой мир – чужой, и он тебе не рад. Есть только ты, один на один с собой. Темнота и холод давят на твое тело, на твою способность трезво мыслить. В какой-то момент накатывает страх, липкий, всепоглощающий, и с этим ничего не поделаешь – он захлестывает тебя, скручивает целиком, доводит до паники. Хочется вырваться наверх, скорее сделать вдох. И ты пытаешься обмануть организм, проигнорировать, сделать вид, что не замечаешь его. Опустошить сознание, раздвоиться. Ты концентрируешься на чем-то своем, а страх загоняешь на кромку сознания.

– Можно спросить… О чем вы тогда думали?

– Я позволял себе слабость – вызывал из глубины сердца образ той единственной, которую люблю. Любил всегда и буду любить. Ее голос звучал в моем мозгу, а когда появлялись предательские паузы, тогда я просто думал о ней, только о ней, ни о чем другом, хоть и не мог уже вспомнить ее. Просто знал, что она существует. Это помогало обмануть сознание.

– Это уже не спорт.

– Это философия. Когда я понял, что для меня самое главное в жизни, я перестал погружаться.

Ник глянул на Петрика, ожидая продолжения.

– Что же главное? Что вы поняли, можете сказать?

– Я понял, что суета – ничто, есть ты, и для счастья нужно сделать только вдох. Выныриваешь, делаешь вдох и только тогда начинаешь с особой остротой принимать жизнь… – Он сжал Нику плечо, помолчал. Видно, были и у него в жизни трудные моменты, когда приходилось бороться с самим собой. – Ну, так что, Коля, выныривай. Сегодня трудный день, ты мне нужен. Попробуем узнать, что такое время. Надеюсь, обнимем нашего профессора Сайко.

– Скорей бы уже!

Они направились к палаткам.

Возле палаток кипели страсти.

– …метрический тензор. Каждому событию соответствует точка пространства со своими координатами плюс временная координата, – распинался Денис. – Нужно привести во вращение пространство материю вокруг этой точки путем приращения импульса. Здесь работает принцип определенности точек…

– Можно нормальным языком? – попросил Славик.

– Да, да… Э э… Отчего журчит ручей?

– Теперь он явно свихнулся, – хохотнул Кость.

– Ручей журчит от того, что струя воды при небольшом падении захватывает частицы воздуха и погружает их в воду, отчего образуются пузырьки. Они лопаются со звуком.

– А в нашем случае…

– Журчание времени. Перемешивание, сцепление точек пространства-времени.

Петрик потер переносицу:

– А есть во всем этом то, чего нам надо опасаться?

Ваня поднял вверх руку, словно школьник. Глядя на экран, заявил:

– Импульса со стороны серебристых облаков.

– Это почему же?

– Это энергетические импульсы, воздействующие на промат. Впрочем, пока это лишь теория. Никто их так еще не использовал. Они невидимы, неощутимы, не… впрочем, там много «не». Экспериментально их получили при работе с космической энергией.

– Мы не сможем дотянуться до облаков и преобразовать космическую энергию в импульс, но мы сможем заставить Ленские Столбы звучать. Мы с Ваней сделали расчет и определили точки, на которые нужно подавать импульсы с вертолета. Для возбуждения определенного интервала промата, именно в них возникнет геометрическая область, благоприятная для открытия точки.

– Иными словами, мы откроем профессору Сайко дверь, – добавил Ваня-лэптоп.

– Я решил, что нам могут понадобиться зеркала, чтобы подавать сигналы с земли вертолету, и Разин уже привез их. В темноте отраженный от зеркала свет усиливается, пилот нас увидит. Можно начинать хоть сейчас. Вертолет будет в указанное нами время.

Денис встал.

– Значит, вечером всё решится?

– Это всё, что мы можем сделать, – кивнул Петрик.

35

– Десять, девять, восемь… – Ваня отсчитывал секунды до пуска сигнала с вертолета, напряженно вглядываясь в небо. Его охватило беспокойство – наверняка они что-то нарушают. Нарушают целостность Системы Текущей Действительности. СТД. Их не погладят по головке за то, что они делают. Если узнают. Интересно, узнают? Могут через спутник отследить. ФСБ работает четко. Ему еще и самому не совсем понятно, что именно здесь произойдет. Может, и не узнает никто… А если будет вспышка или какой-то атмосферный всплеск?