Олег Чупин - Командир

'Мда'-подумал Мечеслав - 'Ну и память у нашего Иванушки. Ведь это я его вчера по пьяни уговаривал отпустить меня с боярами по мстит испанцам, а он вроде же тоже пьян был. А вон как вышло. Все помнить. И решил за чужой счет еще ближе привязать нас лично к себе. Ну что ни делается то и к лучшему. Теперь мы в Карибы почти официально, с царского разрешения пойдем. Ай да Иван Васильевич, ай да царь батюшка, как все-таки провернул дела то. Нет все-таки не зря Москву как преемницу Византии позиционируют, ой не зря. Но нам то это и нужно. И нечего голову ломать. Да не забыть бы царскую долю засылать, как в Англии. Вот тогда и мы Ивана свет Васильевича к себе привяжем'. Но его мысли ни как не выразились на лице Мечеслава и он продолжал слушать Адашева. В четвертой грамоте владыка Московии дал свое разрешение на привлечении розмыслов и на их работу по разысканию всяких руд, золота, серебра и каменьев драгоценных и иных, по всей земле царства, открытие новых пушкарских, кузнечных и иных дворов. Привлечение на земли Уральского уезда и иные земли, на которых будет находится боярин Черный, всяких людей, любого звания, в том числе и гулящих. Приведения под руку государеву новых земель и народов их населяющих, в том числе и за морями. Предъявив все грамоты, окольничий предложил зайти за ними завтра в полдень. Пока на грамотах не было царской подписи и печати. Простившись и пообещав зайти завтра питерцы удалились. На завтра, как и обещал Адашев, он передал подписанные и заверенные печатями грамоты и у него с Черным и Золотым начался торг о стоимости поставляемого оружия и снаряжения к боеприпасам. Торговались не то что ожесточенно и долго, но два с половиной часа на это занятие ушло. Остановились на устраивающей все три стороны -казну, Адашева и 'витязей' цене, обговорили порядок и сроки оплаты, доставки. Монеты за товар передадут в Московское отделение 'Русско-Азиатского банка' по мере доставки товара в Москву. Доставка идет за счет казны, для чего в июле следующего года в Петроград и Орск за оружием и пустыми бумажными картузами с гильзами, прибудет государев караван с царской охраной, который и перевезет груз в Москву. После достижения договоренностей довольные друг другом стороны разошлись.

Так и текла жизнь. Уральское подворье потихоньку благоустраивалось. Все строение снаружи обложили кирпичом и камнем с плинфой, крыши зданий расцвели разноцветьем уложенных на них плиток черепицы. Замостили булыжником весь двор и почти закончили мостить переулок. Ударными темпами возвели кирпичную дворовую церковь, запланировав на будущий год обложить её снаружи и украсит изнутри привезенным уральским мрамором, яшмой и другими декоративно-обделочными камнями. На колокольню прикупили и повесили один средний и тройку не больших колоколов. Выстроили небольшую воротную башню в усадебной стене, приступили к возведению кирпично-плинфо-каменной стены вокруг всего участка представительства. Активно занимались розыском и привлечением желающих переселиться на новые земли. Имея в кармане царскую грамоту, в которой не двусмысленно поручалось привлекать новых жителей на земли Уральского уезда, можно было и не обращать внимание на недовольство некоторых лиц их деятельностью. Так и проводили время в трудах и заботах. Не забывая завязывать знакомство с московской знатью. Которая после однозначно трактуемых действий царя, повернулась лицом к попаданцам, и как докладывали Седых с Волковым и Медведевым, по Москве среди бояр шли активные слухи, пересуды, кто из 'витязей' кому из них приходится родственниками. Уже 'нашли' и 'восстановили' 'родословные' самих оперов, Черного, Золотого, Полухина, Слепцова, Брусилова, Басманова, Воротынского, Лазарева, Ущакова, Батова,Сенявина, Молота. По остальным продолжали поиски. Ведь список всех попаданцев имелся в Разрядном приказе и видимо оттуда разошелся по Москве. Ни кто из оперов не сомневался, что к следующему лету все о'витязи' обзаведутся родственниками среди если не русско-московских бояр, то в среде общерусских бояр родные корни обязательно найдутся. Пользуясь благоприятной обстановкой, все шестеро и мотались с визитами вежливости по Москве и принимали визиты у себя в представительстве. До отъезда успели перезнакомится со всей боярской Москвой. За время проведенное в столице Иван Васильевич еще пару раз приглашал Черного и Золотого к себе, встречи происходили так же в неформальной обстановке в библиотеке. В основном речь шла о истории, географии, военном деле и ремеслах. Как результат этих встреч стала пятая грамота, врученная Мечеславу самолично царем, с повелением начать издавать в своей типографии теологические книги, для чего было решено учредить в Петрограде Уральскую епархию, Черный рекомендовал первым епископом новой епархии утвердить отца Герасима, настоятеля их центрального храма Святого Петра. Государь не отказал, но и не дал согласия. А пока в качестве духовника самого воеводы, к нему прикрепили одного из секретарей митрополита Макария, который в последствии и поехал в Петроград и стал первым цензором издаваемых святых книг. В августе стали собираться в дорогу и 5 числа караван отошел от причалов Заречье и направился к себе на Урал, к ставшим родным Сакмарским причалам.

Персидский рейд. Июнь по новому стилю 1554 года РХ.

Выйдя из устья Урала, флотилия взяла курс к берегам Кавказа. И в этот же день, вечером, прямо по курсу, на горизонте замаячил западный берег Каспия. Потратив сутки на определения место нахождения, скрытное подтягивание к цели и её доразведку, в том числе использовали и БПЛА, питерцы приступили к проведению первой из двух ранее запланированных операции по изъятию персидского злата-серебра. Первой целью в Персидском рейде был город Дербент. Этот старинный богатый портово-торговый город, располагавшийся в районе так называемых Кавказских железных ворот. Он запирал своими стенами проход между Табасаранскими горами Большого Кавказского хребта и берегом Каспийского моря. В городе имелся большой порт, через который осуществлялась вся торговля Северного Кавказа с окрестными землями, Туркестаном и далее Индией и Китаем. И в основном жители города жили за счет торговли и обслуживания заморских купцов и приезжающих покупателей. Город уже длительное время находился под властью государства Сефевидов, утвердившихся в Персии. В связи с этим, учитывая, что Москва не будет ссориться с Персией, имея в своих противниках Османскую Турцию, было необходимо провести рейд как можно менее афишируя участия с набеге русских, для чего и организовали маскарад с переодеванием и перевооружением. Участникам рейда было запрещено в бою кричать или командовать по-русски, для чего они и заучили несколько десятков команд и слов по ногайски и чагатайски. Как можно меньше разговаривать в присутствии местных жителей, купцов или кого-либо, не являющего участником похода, а если и вести разговор, то отделываться заученными фразами. Захват Дербента произошел, как и планировалось, с моря. Вся флотилия перед рассветом, как только опустилась цепь, закрывающая вход в бухту, вошла в гавань и залпами из шести фунтовых 'единорогов' сбила со стен цитадели прикрывавшей вход в порт, её защитников. Из-за отсутствия в крепости артиллерии она уже не представляла ни какой опасности для нападавших и их судов. Тем более фортом занялись, для тренировки, полсотни гидродиверсантов Лазарева, который, за прошедший год, увеличил свой отряд с десятка до полусотни. Его бойцы шли на трех речных ушкуях и не зависели от шхун основных сил флотилии. Да и решение о выходе морских спецназовцев приняли в последний момент, практически перед выходом, по настоянию Лазарева, решившего проверить своих учеников в реальном бою. Вот и подвернулась им эта дербентская 'кошка', как известно на кошках легче всего тренироваться. После расстрела крепости, шхуны подошли в причалам и дождавшись пока на пристань сбежится как можно больше стражников и воинов, собравшихся отражать высадку врага, произвели по ним последовательные картечные залпы из всех имеющихся на борту орудий, которые перенесли на один борт. Залпы в упор картечью из шестидесяти шести фунтовых 'единорогов' произвели сокрушительное опустошение в рядах защитников порта. После стрельбы препятствовать высадке десанта в составе четырех сотен воинов было практически некому. Десант в составе четырехсот латных воинов, поголовно вооруженных огнестрельным оружием в течении четырех часов полностью захватил город, сломив сопротивления его, по правде сказать, не многочисленных оставшихся защитников. При этом две полусотни морских пехотинцев, заранее высаженных за пределами городских стен, блокировали городские ворота с обеих сторон. Не выпуская ни кого из города и перехватывая всех пытавшихся зайти в город. В течении трех дней происходил сбор добычи. Русских пленных в городе оказалось сто сорок человек и то в основном из каравана работорговца, который шел в Баку. Общая сумма добычи составила двести пятьдесят тысяч ашрефи золотом, из которой шестьдесят тысяч составляли серебряные тенги и пятьдесят девять тысяч золотые ашрефи. Пленных из числа местных жителей не брали в связи с возможностью открытия факта участия в набеге подданных Ивана IV Грозного. Загрузив дуван в тридцать шесть захваченных купеческих судна, которые на свою беду находились в порту Дербента, либо зашли в порт в течении трех грабительских дней, захватчики на четвертый день с утра покинули город, как и пришли морем и на глазах ограбленных горожан взяли курс на юго-восток, к Туркестанскому берегу Каспия. Только что 'проводившие незваных молчаливых дорогих гостей' жители Дербента не успели перевести дух, как через два дня случилась другая беда. Разгромленный, без гарнизона город захватило турецко-крымское войско. И вот тут, то горожане были вынуждены теплым словом вспомнит предыдущих захватчиков, ибо все познаётся в сравнении. И сравнение было не в пользу турко-татар. Если первые захватчики только молча грабили, то пришедшие им на смену, уже выбивали свою добычу пытками, город захлестнула полоса изнасилований и убийств, ни кто из жителей не мог поручиться за честь, здоровье и жизнь себя и своих близких.