Василий Головачев - Настоящая фантастика – 2015 (сборник)

– Подумаешь, футбол! Зато я из пистолета стрелять умею, меня папа учил! И приёмы разные знаю! Это я сейчас такой маленький, а потом как вырасту выше всех, посмотрите! У меня наследственность хорошая!

Они не были закадычными друзьями. Собственно, и познакомились всего две недели назад, уже в лагере. Совсем непохожие друг на друга: Русик – домашний, книжный мальчик, Толян – нормальный дворовый пацан, до этого они не только в разных школах учились, а и в разных городах жили: первый в Ровеньках, второй в Краснопартизанске. Но кое-что общее у них было. У обоих погибли отцы. Отец Толяна не вернулся из шахты. Отец Русика – из Афганистана. И узнав об этом, Толян взял негласное шефство над щупленьким, слабосильным соседом по комнате.

– И вообще, вы шахтёрами чумазыми станете, а я – офицером, десантником! – Руслан тёр большую, в треть щеки родинку. Он всегда так делал, когда злился. – Поеду в Афган, отомщу «духам» за папку! А ещё лучше – в Америку! Ох и поскачут они там!

Толян удивлённо взглянул на него. «Почему в Америку?» – хотел спросить, но и сам сообразил: отец Русика погиб в вертолёте, сбитом американским «стингером». Потому лишь качнул головой отрицательно:

– Не, я в шахту работать не пойду. Хватит, что батя там остался.

– Пойдёшь, куда ты денешься! У вас тут все на шахтах работают.

– А вот и не все! Я… – Толян запнулся на секунду, затем признался вполголоса: – Я космонавтом стану, как Владимир Афанасьевич Ляхов. Он тоже наш, с Донбасса. Три раза в космос летал, вот!

Русик повернулся к нему, с полминуты смотрел недоверчиво. И вдруг захохотал.

– Ты… ты чего ржёшь, как лошадь?! – Толян вскочил возмущённо.

– Космонавт… сказанул! Чтобы космонавтом стать, нужно учиться, а не в футбол гонять. А у тебя по всем предметам тройки, сам говорил!

– Не по всем! По физкультуре – пять! Чтобы космонавтом стать, нужно спортом заниматься. А чтобы десантником – тем более!

– Думаешь, я слабак?! – Русик тоже вскочил. – Думаешь, не смогу?! Тогда пошли на скалу, поглядим! Полнолуние как раз послезавтра!

Толян растерялся. Такого поворота он не ожидал. На Королевской скале есть волшебный уступ, рассказывала Ленка. Ровно в полночь, когда над степью полная луна светит, с него окошко в будущее открывается. Если найдёшь этот уступ, не побоишься заглянуть в лунное окно – всю свою жизнь увидишь, до самой смерти!

Королевская скала, самая высокая в гряде, нависала над речкой Верхнее Провалье, над Провальским урочищем, над корпусами пионерлагеря «Чайка». Впрочем, скала была не такая уж высокая и неприступная, Толян не раз забирался на её уступы. Днём. Ночью – другое дело. За миллионы лет камень выветрился насквозь, сделался хрупким, как стекло. Недоглядел, стал куда не надо, и посыпался уступ вниз. И ты вместе с ним. Шею, может, и не свернёшь, но ноги-руки переломаешь – какой после из тебя космонавт! А главное, мамке неприятности будут. Зачем туда лезть, спрашивается, если и так известно: Ленка – ещё та фантазёрка и сочинительница! К тому же заведено в пионерлагере – страшилки друг другу рассказывать. Толян их ого-го сколько переслушал! И ни в одну не верил. А Русик, получается, поверил?

– Так что, идёшь? Или струсил? Кто тогда слабак?!

Выбраться ночью из спального корпуса, улизнуть с территории лагеря так, чтобы никто не заметил, – пара пустяков, когда ты проводишь в этом лагере пятое лето подряд, знаешь все его закоулки, потайные места и дыры в заборах, изучил наизусть привычки вожатых. Найти в темноте леса заветную тропку, бегущую вдоль речки до самого края урочища, а потом круто уходящую в сторону и вверх, к гребню гряды, – тоже не самое сложное. Настоящее приключение началось, когда они подошли к Королевской скале с её северной, пологой стороны, уселись на верхушке, свесив ноги с обрыва. Внизу темнел лес, по которому они недавно шли. Чуть правее – «Чайка», светлые прямоугольники корпусов, прогалины аллей и площадок, редкие светлячки фонарей. А дальше – посеребрённая лунным светом ковыльная степь до самого горизонта. Словно безбрежное море, которого Толян не видел ни разу в жизни. И тишина. Только сверчки поют за спиной да журчит едва слышно невидимая под кронами деревьев речка, и далеко-далеко, аж в селе, брешет собака. Сейчас, ночью, скала казалась и выше, и круче, чем днём.

Толян невольно поёжился.

– Ну что, идём?

– Конечно!

Русик ответил быстро, не раздумывая, чтобы заглушить страх. И сразу спрыгнул вниз, на верхний уступ. Под ногами у него зашуршало, мелкие камешки покатились вниз.

– Осторожней!

Толян тоже спрыгнул. Обогнал товарища, перешёл на следующий уступ. И на следующий. И ещё. Хорошо, что луна яркая!

– Где оно, это место? – пробурчал он недовольно, разглядывая по сторонам. – Нет здесь никаких «окошек».

И внезапно показалось, что не урочище внизу, окружённое степью. Что скала стоит посреди моря. И лунная дорожка бежит прямо под ноги…

– Гляди, гляди! – Русик тоже что-то заметил.

– Да это от луны…

– А если…

«Грач» поработал отменно, ни один снаряд боекомплекта даром не пропал. Бойцам отдельной аэромобильной бригады, прорывающимся из котла, требовалось лишь подчистить за ним. Бой получился коротким и жёстким. Безнадёжным для террористов. Когда БМД разведгруппы капитана Доломанова подошли к тому, что час назад называлось блокпостом, живых там не осталось. Разбитые в крошку, почерневшие от копоти бетонные блоки, изодранные, разбросанные взрывами мешки с песком, искорёженное железо. И – мясо. Такое же разорванное и искорёженное, воняющее гарью, кровью и вырванными внутренностями человеческое мясо.

Головной БМД объехал остатки блокпоста, стал, прикрывая десант от полосы «зелёнки», тянущейся в полукилометре за дорогой. Если часть боевиков отступила туда, то не исключено, что попытаются обстрелять. Но двумя машинами всех не прикроешь. Капитан шагнул из-под защиты брони первым – недостойно звания кадрового офицера прятаться за спинами пацанов, вконец измотанных месяцем боёв в окружении, голодных, больных от плохой воды и хронического недосыпа.

Под ногами хрустела мешанина из гравия, комьев запёкшейся земли и стреляных гильз – здесь и до войны дороги были аховые, а сейчас и подавно остались одни «направления». Ничего, победим – отстроим. Может быть…

Он поддел башмаком пустую жестянку. Этикетка закоптилась, но прочесть можно – «каша перлова з яловичиною». Ты гляди, не брезгуют нашими консервами! А вон и пластиковая литровка с водой лежит, полная, и осколками не посекло. Основательно терры обустраивались, долго собирались оборону держать. Не вышло, не ожидали, что окруженцы поддержку с воздуха получат. Или хозяева их на ПЗРК поскупились.