Максим Карпенко - Вселенная разумная

Эта, ставшая традиционной и привычной для западного научного мышления картина Мира, представляет природу как мертвый объект, где феномен жизни рассматривается как хоть и весьма сложное, но вполне объяснимое в физико-химических понятиях явление. Непосредственно связанное с этим механистическим подходом изгнание души создало многие трудности для философов и психологов, но эти, в общем-то теоретические проблемы кажутся совершенно ничтожными по сравнению с морально-этическими проблемами, прямо следующими из игнорируемых современной наукой вопросов о цели существования человека на Земле. "Мы жаждем бессмертия, вечной жизни и абсолютной свободы. Будда был особенно чувствителен в этом отношении. Он во что бы то ни стало хотел освободиться от оков существования. Это желание или стремление носит чисто человеческий характер и является следствием.того, что мы всостоянии размышлять над нашим собственным положением, что мы можем осознать окружающие условия, как внешние, так и внутренние, а также отделить себя от жизни, Которой мы живем. Это стремление, выражаясь языком метафизики, представляет собой попытку познать конечное значение реальности. Эта попытка принимает форму следующих вопросов: Стоит ли жизнь того, чтобы жить? Каков смысл жизни? Откуда мы пришли и куда мы уйдем? Что такое это "я", которое задает все эти вопросы? Существует ли какая-нибудь внешняя сила, управляющая Вселенной ради своей забавы? и т. п.

Все эти вопросы, таким образом, могут быть сведены к одному: что такое реальность?" Так пишет в своих "Основах дзэн-буддизма" известнейший современный теоретик дзэна Д.Т. Судзуки... А вот какие строки я нашел в письме, присланном в редакцию одной из газет молодой девушкой, сообщающей о наблюдениях НЛО в своем родном городе: "...Эти случаи я не забыла, хотя привыкла верить, что кроме как на нашей Земле, во Вселенной больше нет жизни...

Вы знаете, я боюсь. У меня очень много вопросов, но вы, конечно, на них не в силах ответить, и не одна я вас беспокою, но я боюсь.

Почему они не вступают с нами в контакт? Неужели ученые, зная о жизни на других планетах, держат это в секрете, уверяя нас, что это фантазии? Что нужно "им" от нас? Неужели правда, что в 2000 году будет космическая катастрофа?...

Откровенно говоря, я очень завидую своим родителям. Почему? Да потому, что они дети послевоенных лет. А мы? Что мы видели? Для чего живем? Для кого? К чему идем? Короче, вопросов много, только дать ответ вы все равно не сможете - это вам не доступно и не в ваших силах. Я вас понимаю. С уважением, Н. Л."

Эта книга обращена в первую очередь к молодому читателю, который, подобно автору этого письма, ищет ответы на вечные человеческие вопросы, и я, конечно, тоже не могу на них дать ответ. Более того, не в моих силах указать тот Путь, который ведет к их разрешению. Мне лишь хотелось хотя бы показать, что такой Путь существует.

Удалось ли это - я не знаю. Тем не менее, книга закончена и не мне читателю подводить какие-то итоги, сколь бы ни были они незначительны.

Многие книги - к какой бы области человеческого бытия они не относились являются, по сути, учебниками. Мне же хотелось написать задачник, и я не знаю, удалось ли это и в какой мере.

Здесь сделана попытка перечислить некоторые проблемы, которые, как мне кажется, стоят или могут встать перед человеком. И меня в общем-то не смущает, что перечень этот может оказаться в одном ряду со списком проблем, о котором рассказывал Д.И. Блохинцев: "...Случайного и временного немало у каждого поколения. Рассказывают об одном средневековом ученом-схоласте, который долго мучился над решением многих проблем, но далеко не во всех случаях достиг успеха. В старости, когда он почувствовал, что силы его исчерпаны, он составил в качестве завещания новому поколению список не решенных им проблем. Их было несколько десятков. Среди них, например, было и такое: "Почему, если обнаженная женщина выходит на крыльцо при полной луне, то после идет дождь?"

Страшно подумать, сколько подобных проблем мы оставим следующему поколению...

Одной из задач, стоящих сегодня перед человеком, очевидно, является разрешение уже сложившихся весьма сложных противоречий между человечеством и порожденными им же живыми и разумными надчеловеческими системами, среди которых особое место занимает техносфера.

Мне кажется, что наступает время, когда единственно приемлемой для человека и единственно обеспечивающей продолжение существования его рода альтернативой должна быть выработка концепции и освоение антиэнтропийного, или космоэкологического мышления как адекватного мышлению Вселенной Разумной, гармоничной частью которой человек наконец-то обязан стать. Эта перестройка человеческого мышления на антиэнтропийных основах может оказаться ключом к тому, что принято называть подсознанием, но что им на самом деле не является.

Выше я пытался показать, что, видимо, есть основания для существенно отличных от общепринятых представлений о топографии сознания, и, если все же считать его локализованным в некотором информационном поле вне человека (или иного живого существа), то есть в том, что можно, наверное, отождествить с аурой, то вся непостижимо обширная, с огромным трудом достигаемая сейчас область, именуемая подсознанием, имеет, видимо, больше оснований называться надсознанием, или внесознанием, то есть сознанием внешних живых систем, включая даже сознание Универсума. Возможность коммутации с этими системами довольно просто объясняет широкий спектр психологических и парапсихологических феноменов - от архетипов Юнга до природы интуиции и гениальности, и феноменов, классифицируемых как проявление реинкарнации и предсказаний. В таком случае законное место подсознания занимают внутренние, служебные психические системы, типа вегетативной, обеспечивающие жизнедеятельность системы-носителя сознания, тождественного экзосоматической системе, а также возможность ее роста и развития.

Я не знаю, в какой степени эти предположения найдут экспериментальное и теоретическое подтверждение.

Я не знаю также, внес ли я какой-либо вклад в тот род интеллектуальной деятельности, о которой писал Фонтенель: "Люди могут достигать в любой области сколько-нибудь разумных результатов только после того, как они в этой области исчерпают все возможные Глупости".

Еще я пытался этой рукописью хоть в самой малой степени сообщить риторичность вопросу, сформулированному К. Саймаком: "Можете ли вы представить себе, что стремление к самоусовершенствованию является таким же мощным стимулом, как и выгода?" - и я не знаю, в какой мере эта попытка была успешной.

Я не приукрашивал этот, по грустному определению Анастасии Цветаевой, "мир, где только чудо может оспорить и победить этому миру присущую безутешность": мне лишь хотелось показать, что этот, такой обычный и обыденный мир полон чудес и бесконечно удивителен, и по одному по этому познание его заслуживает, быть может, большего внимания, чем его прагматическая, потребительская ценность.