Владимир Кузьменко - ДРЕВО ЖИЗНИ(Фантастический роман в 3 книгах)

– Я ровным счетом ничего не понимаю. Это какой-то бред. Я вас вижу первый раз.

– Правильно, Бэксон. Вы – первый раз. Но не будем об этом. Поговорим лучше о делах недавних, если вы не утомились, конечно.

– Как вы меня раскрыли? Понимаете, это вопрос профессиональной чести разведчика!

– Понимаю вас. Что же, охотно расскажу. Я говорил вам, что прекрасно вас знал. Это первое. Второе: когда вы позвонили Эльге из Майами, я был у нее с небольшой группой своих бойцов, которые охраняли виллу. Эльга боялась, что не выдержит разговора с вами, так как из рассказа Сюзанны, которая к ней приехала за месяц до вашего звонка, знала историю своего отца. Она не знала только, что вы его оставили жить, предварительно психически искалечив. Это выяснилось после разгрома вашей базы, место расположения которой указала Сюзанна. Поэтому мы решили, что вас встретит Сюзанна. Во время этой встречи мы с Эльгой находились на втором этаже вашего дома, а мои ребята зафиксировали ваших агентов.

– Так почему же вы тогда еще меня не взяли? К чему была затеяна вся эта комедия с полетами в Сан-Франциско и автомобильными гонками?

– Терпение, Бэксон. Охотно вам все объясню. Вы, очевидно, переоцениваете свое значение. Ваша личность интересовала меня мало, если не считать сентиментальных воспоминаний о прошлой встрече.

– Вы опять об этом. Я же говорил вам, что вижу вас впервые.

– Хорошо, Бэксон, не буду, не волнуйтесь, пожалуйста. Так вот, – продолжал Сергей, – из беседы с кардиналом Винцетти…

– Как? Кардиналом?

– Да, с кардиналом. Он, кстати, находится сейчас здесь на отдыхе. Так вот, о чем я? Если вы меня будете перебивать, то я никогда не закончу…

– Вы говорили, что что-то узнали из беседы с кардиналом, – напомнил Бэксон.

– Благодарю! Да, из беседы с ним я понял, что Каупони задался целью поймать меня. Роль кошки, которая ловит мышку, то есть меня, будете играть вы, как наиболее опытный агент и разведчик Каупони. Тогда возникла идея использовать вас как подсадную утку. Мне требовалось выманить охрану из дворца Каупони. При аресте Каупони нам не хотелось поднимать большого шума и рисковать людьми. Одно дело – забросать ракетами с усыпляющим газом базу в глухой сельве, другое – брать штурмом дворец в относительно населенной местности.

– Так вы взяли самого Каупони? Невероятно!

– Почему же? Он отдыхает сейчас тоже здесь, рядом с кардиналом. Мы сняли с него мнемограммы и скоро вместе с его духовным наставником передадим властям.

– И он не воспользовался подводной лодкой?

– Ах, вы об этом! Пытался. Кстати, мы его взяли без шума именно в тот момент, когда он выходил из шлюза. Сведения о лодке нам любезно предоставил его высокопреосвященство. И знаете, кто принимал непосредственное участие в поимке Каупони? Ваш Рональд, которого вы так отлично рекомендовали в свое время Сомову, начальнику охраны Каупони. Хороший, между прочим, парень. Я рад, что сохранил ему тогда жизнь.

– Это конец! – прошептал едва слышно Бэксон и закрыл глаза.

Когда он их снова открыл, в палате никого не было.

АРЕСТ

– Итак, ты считаешь, что надо распустить боевые отряды и каждому заняться собственным делом? – Николай был явно недоволен решением командира и все больше и больше хмурился. По мере того, как Сергей излагал ему свои соображения.

Они стояли на отвесном берегу. Несмотря на июль, было довольно прохладно, и оба перед прогулкой надели толстые шерстяные свитеры. Воды фиорда, защищенные со всех сторон отвесными скалами, тихо поблескивали в косых лучах солнца. Здесь же, наверху, дул сильный западный ветер.

Сергей жил на своей вилле уже второй месяц. Он приехал сюда, когда посчитал, что операция по ликвидации Движения неогуманистов завершена. Сюзанна осталась в горах Калифорнии присматривать, как она сказала, за отцом Эльги. Сергею было искренне жаль эту, так похожую на его жену, девушку. Он понимал, какие противоречивые чувства теснятся в ее сердце. Лацис спас ее и, возможно, она действительно полюбила его тогда, в глухой сельве. Во всяком случае, он был для нее первым мужчиной, к которому она не испытывала отвращения и ненависти. Может быть, отсутствие этих чувств и принималось ею за любовь. Не испытав любви, женщина может принять за нее чувство благодарности. Но тогда, в сельве, Лацис был другим. Он был смел и предприимчив. Эта смелость и решительность в действиях как бы маскировали разницу в возрасте. Теперь же он превратился в плаксивого старика, готового пролить слезу по любому поводу. К этому прибавилась крайняя подозрительность, внушенная сознанием собственной неполноценности. Приступы подозрительности и ревности заканчивались упреками и горькими рыданиями. Сергей заметил, что сама Эльга, вначале не отходившая ни на шаг от отца, потом стала избегать его общества. Единственное, что могло прекратить эти бесконечные упреки и причитания, был строгий окрик, после чего Лацис покорно замолкал и принимался за дело. Эльга придумала для него занятие: вязание. Свитеры, которые сейчас согревали Сергея и Николая, связаны отцом Эльги.

– Ты не считаешь, что необходимо сохранить наши отряды, как боевую силу, на тот случай, если Движение неогуманистов снова возродится или появится новая подобная фашистская организация? Общество должно себя застраховать от повторения подобного.

– Вот именно, Николай. Вот именно, должно застраховать! – повторил Сергей. – Но длительное существование нелегальной боевой организации и является опасностью для демократического общества. Любая подобная организация может легко переродиться со временем в экстремистскую партию. Любого толка.

– Тебе не кажется, что ты оскорбляешь своих друзей и соратников, которые ежедневно рисковали своими жизнями именно чтобы разгромить фашизм в самом его зарождении?

– Ох, Николай! Пойми, что время не только лечит, но и калечит.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что если сохранить нашу организацию, то со временем в нее вольются новые люди, возникнут новые идеи. Оружие делается для того, чтобы оно стреляло. Организация – для того, чтобы она действовала. Когда есть реальная и полезная цель, организация полезна. Если нет цели, неизбежно начинаются процессы деградации. Нельзя создавать организацию ради организации. Какая бы ни была благородной организация, если теряется реальная и полезная для общества цель, или эта цель создается надуманно, то есть цель не отвечает реальным потребностям общества, организация деградирует и в конце концов становится вредной для общества. Этот закон справедлив для любой организации. В лучшем случае она превращается в паразитирующую группу или прослойку общества, в худшем – заводит его в тупик или толкает на авантюру. Наше человеческое общество давно поняло это и поэтому больше не создает постоянной исполнительной власти, а только временные комиссии, которые самораспускаются, как только цель достигнута. Это оптимальная организация общества, исключающая захват власти насилием. Создание политических партий и военизированных организаций в таком обществе было бы крупным шагом назад в его развитии.