Владимир Малов - ЗАО Дом Кукушкина

Полный список, составленный знающими людьми, лежит в портфеле и насчитывает пока что девяносто шесть имен. Треть от него - тридцать три личности. Константин Петрович улыбнулся. Начнут проект тридцать три богатыря, пришло ему на ум, молодцы как на подбор.

Левое колесо "мерседеса" едва увернулось от возникшего перед ним невесть откуда открытого люка. Константин Петрович не сдержал себя и простыми русскими словами облегчил душу. В этой стране на каждом шагу так. То там кто-то чего-то не доглядел, то здесь кто-то кого-то обманул. Успевай только поворачиваться и смотреть по сторонам. И никогда не знаешь, чего ждать в следующую секунду.

Константин Петрович помрачнел. Риск во всей этой затее, конечно, был и немалый, как показали шалости молодого Шекспира. Кто его знает, чего ждать, когда объявится хотя бы тот же Александр Македонский! Споется чего доброго с Наполеоном, все-таки два великих полководца, уговорят Дмитрия Донского, соберут армию из каких-нибудь там Колумбов, Вашингтонов и Архимедов и поднимут мятеж. Что тогда?

Да и других рисков хватало. И все-таки о плохом лучше не думать. Думать надо о насущных задачах. Ничего подобного на свете еще не было, идея оказалась поразительно неожиданной, так что успех гарантирован. Начнется великое коммерческое наступление, само собой разумеется, с огромного вброса рекламы. Все уже заготовлено, и на телевидении, и в газетах, остается только дать сигнал.

Поначалу, разумеется, будет недоверие, а точнее, полное неверие... да и можно ли сразу поверить в ТАКОЕ! Однако в истории человечества полно примеров, как самые непостижимые вещи быстро становились привычными и через пару месяцев казались самым естественным делом. Очень скоро о "Доме Кукушкина" заговорит весь мир, от туристов отбоя не будет. Поедут отовсюду, и из Австралии, и из Южной Америки, не говоря уж о каких-нибудь Франциях и Швециях. Гениальная мысль посетила однажды Константина Петровича. А что будет потом, год спустя или десять? Да ничего страшного! Все варианты продуманы и просчитаны.

Но вот и подъехали. "Мерседес" свернул в тихий уютный переулок. Джип охраны держался чуть поодаль. В высокой красной стене распахнулись крепкие ворота, Константин Петрович завернул во двор, подрулил к ступенькам входа, остановился, повернул ключ, выключая двигатель. Сто пятьдесят три километра просидел за рулем, ровно столько от дачи до этого уютного особняка практически в центре Москвы.

У машины, вытянувшись, уже стоял Михаил Владиславович, готовый самолично открыть хозяину дверцу. На ступенях выстроились трое охранников. Константину Петровичу было достаточно одного взгляда на начальника отдела безопасности, чтобы понять: опять стряслось что-то неладное. Михаил Владиславович держал себя в руках, но лицо было бледное, напряженное. Он сразу же, привстав на цыпочках, приник к уху хозяину и зашептал.

В следующую секунду Константин Петрович бросил на него обжигающий взгляд.

- Как это - вернулся!! - рявкнул он. - А кого же ты тогда мне привез неделю назад?!

Прыгая через две ступеньки, хозяин ворвался в дом. Следом, бормоча что-то невнятное на ходу, бежал Михаил Владиславович, а за ним, чувствуя близкую бурю, поспешали охранники...

***

Сон эколога уходил медленно, поэтапно. Не раз он слышал над собой чьи-то громкие голоса, но снова проваливался в забытье. Уже перед самым пробуждением голоса стали особенно резкими, похоже, шел чей-то отчаянный спор, но предмет дискуссии ухватить никак не удавалось. Однако проснулся кандидат наук в тишине. И первое, что отметил, так это отсутствие балдахина над головой. Наверху был обычный потолок, правда, высокий, не такой, как в его квартире.

В следующий момент он понял, что лежит на кожаном черном диване, и что одет теперь не в прежний маскарадный средневековый костюм, а в собственные джинсы и рубашку. Рывком кандидат наук поднялся и сел.

Дорогой кожаный диван стоял в роскошном кабинете, с камином, с хрустальной люстрой, с огромным письменным столом. Здесь был большой глобус, сделанный под старину, а у дальней стены стоял телевизор с экраном такого размера, какого экологу у телевизоров видеть ни разу не доводилось.

За столом по-хозяйски вальяжно располагался массивный человек с седыми, стрижеными под ежик волосами и мясистым тяжелым носом. Одет был человек под стать кабинету: дорогой темно-серый костюм, синяя рубашка, галстук в полоску, завязанный по-модному - со слегка скошенным на сторону узлом.

В первый момент эколог растерялся: опять начиналось что-то необъяснимое. Но хозяин кабинета не дал ему время для раздумий. Он улыбнулся и широко развел руками.

- С пробуждением, э... - он бросил быстрый взгляд в лежащий перед ним какой-то документ, - Александр Юрьевич! Что ж вы сразу-то не сказали, кто вы такой на самом деле!

- Я говорил, - эколог облизал разом пересохшие губы. Он понял, что необыкновенное приключение, похоже, подходит к концу. Возможно, сейчас все наконец объяснится. Вот только что последует дальше? - И не раз говорил, что я кандидат наук, сотрудник лаборатории по выбросам, ученый-эколог одним словом...

- Да знаю, знаю, что говорили, - хозяин кабинета поморщился и вдруг перестал называть эколога на "вы". - Говорил, говорил, конечно! Подожди-ка минутку! Ничего не могу с собой поделать, руки чешутся еще раз ему высказать все, что думаю.

Он потянулся к телефонной трубке. Однако сказать ничего не успел дверь кабинета открылась, и на пороге возник очень бледный Михаил Владиславович. Можно было подумать, что он стоял за дверью и каким-то сверхестественным чутьем угадал движение человека за столом.

- Здесь я, Константин Петрович, - с обреченными интонациями молвил Михаил Владиславович.

Несколько секунд Константин Петрович еще сдерживался. Потом разом побагровел и разразился длинной тирадой, в которой многократно употребляемое слово "козел" было едва ли не самым мягким. Тем не менее, удивительное дело, сам тон Константина Петровича был подчеркнуто вежливым, но ледяным, а обращаясь к Михаилу Владиславовичу, он величал его исключительно по имени и отчеству. Поэтому в тираде встречались совсем уж необычные словосочетания, например, "совсем уже, Михаил Владиславович, хрен козлиный, мозги прогуляли".

От вежливой по интонациям, но не по сути речи начальника Михаил Владиславович даже съежился и стал казаться еще меньше ростом. Только изредка он позволял себе ответные реплики, вроде: "так ведь сходство абсолютное," или "документы сейчас полезные себе только ленивый не сделает". Завершилась же тирада Константина Петровича фразой, заставившей эколога насторожиться:

- И теперь из-за вас, Михаил Владиславович, придется хорошего и не в чем не повинного человека изолировать.