Герберт Франке - Сириус транзитный

Барри (раздраженно). Завтра или послезавтра! (Невольно повышает голос.) Слушайте, ну к чему эта комедия?! Речь идет как-никак о моем брате! Разве я не вправе повидаться с родным братом?

Ютта с неудовольствием замечает, что на них обращают внимание.

Ютта. В чем дело, Барри? Возьмите себя в руки! Если вы устроите тут скандал, вам никогда не увидеть брата!

Барри затихает. Порыв иссяк, и тотчас до его сознания доходит вся щекотливость ситуации.

Барри. Извините меня.

Ютта. Да, кстати, есть тут одна мелочь... У меня будут расходы.

Барри вздергивает плечи. Барри (с ощущением неловкости). Сколько?

Ютта. Пятисот долларов хватит--для начала.

Барри достает деньги, незаметно передает Ютте. Она бросает взгляд на купюры, встает и, не прощаясь, уходит. Барри чувствует, что за ним кто-то наблюдает, и, оглянувшись, видит Нелли.

Нелли. Ты дал ей денег? За что?

Барри. Почему тебя это интересует?

Нелли садится на стул, где только что сидела Ютта. Нелли. Она же просто обирает тебя. Неужели не видишь?

Барри. Ты знаешь ее?

Нелли чуточку медлит.

Нелли. Нет, но я знаю этот тип женщин. Что ты получишь взамен?

Барри. Она обещала свести меня с Гасом.

Нелли (саркастически). Ах, с Гасом. Чудесно! Хоть что-то за свои денежки получишь.

Барри. В конце концов, это мое дело. Тебе-то что до моих денег?

Нелли. А еще у тебя есть?

Барри заглядывает в бумажник. Барри. Да.

Нелли. Так что ж мы тут сидим? Пошли, устроим себе хорошенький вечерок!

По лицу Барри заметно, что ему совсем этого не хочется. Но вечерок в обществе Нелли все-таки лучше, чем в одиночестве. Он встает, она берет его под руку и мягко увлекает за собой.

Раздражение медленно отступает. Запах лаванды.

Шестнадцать лет, возраст совершеннолетия -- рубеж для взрослеющего поколения. Дети покидают семьи, еще два года продолжают учебу, только на более высокой ступени. Гас удачно выдержал тесты и был зачислен в технический колледж, сделал первый шаг к специализации, за которым по завершении общеобразовательного курса последует профессиональное распределение и новая учебная подготовка, на сей раз узкоспециализированная, нацеленная на будущую деятельность, подобранную с учетом задатков и способностей.

Барри опять предстояло два года прожить в разлуке с братом. Впрочем, он уже был достаточно самостоятелен, чтобы в группах и компаниях подростков не дать себя в обиду, обойтись без поддержки старшего брата, и он не рвал эти отношения полностью. А все же что-то утратилось, что-то существенное, мотив, наделявший его поступки смыслом, стимул, возбуждавший в нем напряженный интерес, сеявший тревогу и сомнения, но, с другой стороны, приносивший удовлетворение -- вот ведь сколько сумел выдержать и преодолеть. Телевидение вновь заняло довольно большое место в жизни Барри; как и прочие средства массовой информации, оно быстро развивалось, экраны стали огромными, во всю стену, изображение приобрело объемность -- зритель как бы заглядывал через окно в иной мир, где не было скуки, мир, полный столкновений, борьбы, поражений и побед. С увеличением формата изображения и появлением голографии иллюзия стала еще реалистичнее. О передаче знаний, об образовательной миссии и думать давным-давно забыли. Сошлись на том, что единственная функция телевидения-- помочь людям выплеснуть подспудные эмоции, исполнить подавляемые желания, осуществить тайные мечты, иными словами, как бы компенсировать нереализованное стремление к бурной, полной опасностей, зато так много обещающей жизни.

Другие средства массовой информации тоже, по сути, служили тому, чтобы покрыть громадную потребность в переживаниях и чувствах. Никому теперь даже в голову не приходило считать отпуск временем покоя, он был предназначен для физической и душевной разрядки. Все воспринимали это как непреложный факт, а рекламные ролики еще и упорно подчеркивали: свободное время есть награда за выполненную работу, компенсация за однообразность бытия среди массы, клапан для подавляемых желаний и стремлений, которые каждый носит в себе и однажды--ради сохранения равновесия -- обязан выпустить на волю. Конечно, подлинных приключений представителям многомиллиардного населения ждать было неоткуда -- зато к их услугам были сконструированные эмоции, заготовленная заранее щекотка нервов, рассчитанное напряжение, имитация успеха, точно под стать потребностям, по разным ценам, доступно для каждого. И надо сказать, тут непременно учитывалась индивидуальность, переживания отнюдь не были стандартными, на одну колодку, нет, они отличались своеобразием, личной окраской, созданной на основе последних достижений науки об инстинктах и исследования мотивов человеческого поведения.

Этим требованиям прежние зоны отдыха, туристские центры, "райские уголки" и пляжи давным-давно перестали удовлетворять. Их место заняли синтетические ландшафты, оазисы беспечного веселья, волшебные царства и искусственные "райские кущи", исполинский дисней-ленд -- врата довольства, ключ успеха. В этих-то краях, простирающихся на сотни квадратных километров, отпускники проводили свой досуг, жили в роскошных отелях под опекой современнейших автоматов, день и ночь купаясь в звуках музыки, среди довольных и спокойных людей, равно жаждущих впечатлений, радостно предвкушающих любой эффектный аттракцион, благодарных за чудесное. Здесь проводили дни и недели, вживаясь в новую роль, врастая в этот мир, словно взятый из книжки с картинками, воссозданный по образцам прошлого,-- Венеция, Париж, Гейдельберг, Афины,--становясь путешественниками во времени или первопроходцами, исследователями морских глубин или астронавтами... Пейзаж, рожденный научно-фантастическими грезами, пестрая жизнь кораллового рифа, наблюдаемая с подводной лодки, кратер из Моря Дождей, настоящие лунные скалы, специально привезенные и установленные в соответствии с натурой.

Барри месяцами ничего не слышал о Гасе и сам себе не признавался, как огорчало его молчание брата. Порой он подумывал навестить его, но в конце концов каждый раз отбрасывал эту мысль: очень уж все было сложно--если не спрашивать у Гаса согласия, нужно набраться смелости и на свой страх и риск проникнуть в совершенно незнакомую среду, а именно таков и был закрытый колледж, учебный городок, государство в государстве, непонятным образом функционирующий организм, диковинная система, в которой можно заблудиться, как раньше блуждали в лабиринте пещер или в джунглях. И даже если он сумеет разыскать Гаса, еще не известно, найдется ли у Гаса время и желание заниматься им, не воспримет ли он нежданный визит как досадную помеху, не будет ли в этот момент с приятелями, которые станут подтрунивать над недотепой Барри, так что Гас со стыда сгорит. И тем чаще Барри думал: скорей бы и для него настала пора перебраться в колледж; и он изо всех сил старался быть на хорошем счету, особенно в технических дисциплинах, чтобы в итоге получить направление туда, где был Гас. Ему было ясно, что такой близости, как раньше в семье, в играх среди подземных коридоров или в запретной зоне, уже не будет, но Гас до сих пор был единственным, с кем он ощущал связь, единственным существом, с которым можно было поговорить по-человечески... Поэтому вполне естественно, что ему хотелось жить рядом с братом.