Клемент Фезандие - Таинственные изобретения доктора Хэкенсоу

Вы должны знать, Пеп, что когда микробы попадают в тело здорового человека, то тело старается изо всех сил защитить себя от них. Оно прилагает все усилия для того, чтобы локализовать болезнь, не дать ей распространиться. Угри, прыщи и всякая иная сыпь не что иное, как тюремные камеры, придуманные Природой для заключения микробов, освободиться от которых у нее нет других средств. Затем, существуют фагоциты или белые кровяные тельца, которые нападают на вторгшиеся в тело микробы и поедают их. Фагоцитам помогают опсонины, которые ослабляют микробов и заставляют их легче поддаваться поглощению фагоцитами, а также аглутинины, которые способствуют срастанию микробов в группы и таким образом препятствуют им проникать в кровеносные сосуды. Наконец, идут антитоксины, назначение которых состоит в том, чтобы обезвреживать яды, выделяемые микробами.

Микробы открыты наукой сравнительно недавно — никаких реальных данных о них не существовало до опытов Пастера в связи с водобоязнью. Но Природа знала о них уже сотни и тысячи лет тому назад и с незапамятных времен пользовалась антитоксинами для борьбы с ними. Природе, вероятно, известны многие вещи, о которых мы узнаем только в отдаленном будущем, через сотни и тысячи лет.

Из всего изложенного вы легко поймете, что когда микроб вторгается в тело, сразу раздается как бы тревожный сигнал, и все враждебные микробу силы набрасываются на непрошенного гостя. В настоящее время установлено, что даже мертвый микроб, введенный в тело, вызывает такую реакцию. Из чего мы можем с полным основанием заключить, что это процесс механический или химический — вернее, последний. Во всяком случае, эти мертвые микробы очень подходящи для целей прививки и совершенно безопасны, ибо не вызывают заболевания. Но для борьбы с новой эпидемией они, по-видимому, не годятся. Тело было так долго свободно от воздействия этого особого вида бацилл, что оно уже не реагирует на нее, пока она находится в стадии зародыша, и болезнь беспрепятственно распространяется по всем тканям тела. У меня остается одна последняя надежда. Это…

Доктор остановился. Снаружи донесся сильный крик и гул — толпа арабов собралась перед зданием лаборатории. Они каким-то образом узнали, что виновником эпидемии является доктор, и теперь бросали камни в окна и вопили о мщении.

— Нам следует скорей спасаться отсюда, Пеп, — воскликнул доктор Хэкенсоу. — Живее, достаньте у вашей служанки ее арабское платье и самое густое покрывало, а я возьму у своего слуги арабскую одежду. Мы проберемся задним ходом к ангару. Надо только попасть на наш аэроплан «Хуши», а улетев отсюда, мы сможем найти спокойное место, где я буду в состоянии продолжать свои исследования. К счастью, арабская одежда достаточно широка для того, чтобы спрятать под нее кое-что. Я могу унести с собой мою вазу и мои пробирные трубки и никто не догадается об этом.

Так они и сделали, и обоим им удалось незамеченными проскользнуть задним ходом. Выбравшись на улицу, они смешались с толпой. Не нужно было быть особенно наблюдательным, чтобы узнать, что это не арабы. Однако им удалось без особых затруднений добраться до ангара, приготовить аэроплан к полету, и скоро они очутились за много миль.

Только достигнув острова Мальты, доктор остановил аэроплан и спустился на землю. Там нанял он помещение и с неослабным рвением стал продолжать свои исследования.

Уже несколько лет, как доктор Хэкенсоу производил опыты, стараясь выработать искусственные антитоксины и другие химические противоядия по образцу естественных продуктов, найденных в человеческом теле. Все эти попытки оказывались до сих пор безуспешными, и теперь не время было заниматься такими исследованиями.

— Не может быть речи даже и о серуме, Пеп, — сказал он ей однажды.

— А что такое серум?

— Серум — это то, что мы можем назвать вакциной, только привитой животному, а не человеку. Вы не подвергаетесь при этом никакой опасности, но пользуетесь результатами вакцины. Животное заражают болезнью, и оно начинает вырабатывать антитоксины и т. п. В серуме его крови появляются противоядия, и если впрыскивать этот серум в ваше тело, то получается такое же действие, как если бы вы сами вырабатывали его. Отрицательная сторона только та, что запасов его не хватает надолго — вам приходится вспрыскивать новый серум. Но с другой стороны, вы не подвергаетесь никакому риску.

— Так почему же не попробовать получить серум?

— Я пробовал, но животные, также как и люди, не реагируют на этот серум. У меня теперь осталась только одна надежда. Этот ужасный микроб существовал на земле тысячи лет тому назад и теперь, однако, вымер. Что погубило его? Очевидно, какой то враг — вернее всего, какой-нибудь другой вид микроба. А если это так, то, по всей вероятности, в закрытой вазе должны сохраниться некоторые экземпляры этого вида. Мне необходимо найти их.

Это предположение было весьма правдоподобно, нужно было проверить его, и доктор принялся за разводку культур всех видов микробов, какие он только мог отыскать в старинной вазе. И каждый вид он по очереди помещал вместе с живыми экземплярами микроба Bacillus Tintogeles. В конце концов он добился успеха.

— Пеп! — закричал он. — Наконец-то! Я нашел противоядие против болезни. Я нашел микроб, который уничтожил Bacillus Tintogeles несколько тысяч лет тому назад! Победа! Я могу исправить тот вред, который причинил. Но трудно мне это далось! Один человек может причинить столько вреда, что многим тысячам людей будет трудно его исправить. Даже ученый с наилучшими намерениями может оказаться виновником огромного зла. Я понимаю того средневекового военного вождя, который грозно обрушился на химика, предложившего ему взрывчатое вещество, более могущественное, чем порох, и заплатил ему деньги, чтобы он держал свое изобретение в тайне.

Следующие две недели доктор Хэкенсоу всецело был занят разводкой в громадных размерах «Bacillus Pepita», как он назвал новый микроб. К счастью, микробы, как и дрожжи, размножаются с поразительной быстротой, и при благоприятных условиях могут распространиться по всей земле в течение нескольких недель. Большие количества нового микроба были отправлены в Египет, где они были так необходимы.

Как по волшебству, эпидемия прекратилась, и те, которые были больны этой странной болезнью, начали быстро поправляться.

— Дорогая моя Пеп, — сказал доктор Хэкенсоу. — Не могу вам передать, как я рад, что дело приняло такой оборот. Но опыт показывает, как необходимо приняться, наконец, за основательную классификацию и тщательное изучение различных видов микробов. К несчастью, наши правительства находят миллиарды на вооружение и на войну и экономят несколько миллионов, необходимых для таких научных исследований. Конечно, как это ни странно, изучение бактерий приведет к открытию новых болезней, ибо несомненно, что многие виды болезненных микроорганизмов безвредны в настоящее время только потому, что нет благоприятных условий для их распространения. Тем не менее нам следует идти на этот риск, так как микробы — это единственные враги, покорить которых осталось человеческому роду. Ни одно из существующих в настоящее время животных, ни лев, ни тигр, ни какое-либо другое дикое животное не в состоянии смести с лица земли человека. Но некоторые виды микробов способны уничтожить все людское племя. Наше единственное спасение в науке. Вооруженные армии бессильны нам помочь. Армия ученых и компетентных бактериологов — вот что необходимо нам!