Мак Рейнольдс - Зерно богоподобной силы

— Это не так важно, одобряет он радио или нет и выступал ли он перед микрофоном раньше. Я привык работать с неопытной публикой. Ведь почти все мои гости таковы. Главное, что для него это большой шанс. К тому же вы тоже примете участие. И Баз. И еще, я надеюсь, мисс Фонтейн.

Нефертити еще немножко посомневалась, потом пожала приятно округлыми плечами.

— Мы можем спросить у него самого.

Она повела их за собой, и вскоре Эд с Базом увидели старика-проповедника, который вместе с несколькими помощниками собирал большую палатку. Деревянные стулья уже сложили и вынесли наружу, кафедра была разобрана для перевозки.

Заметив посетителей, Таббер что-то сказал своим помощникам, которые продолжали работу, и направился навстречу гостям.

«Вылитый Старый Лесоруб! — снова подумал Эд Уандер. — Эйб Линкольн в Иллинойсе. В этом человеке чувствуется личность. И еще есть в нем что-то отеческое. Просто позор, что моя программа до сих пор не на телевидении. Было бы здорово, если бы публика смогла увидеть этого старикана».

Иезекииль Джошуа Таббер окинул пришельцев внимательным взглядом.

— Вы ко мне, возлюбленные мои?

Эд Уандер откашлялся.

— Меня зовут…

— Мне известно ваше имя, возлюбленный мой. Дочка еще в прошлый раз сказала мне, кто вы такой.

Внезапно Эду пришло в голову, что лучше не стоит предлагать старику сделку. Интуиция подсказывала ему: перед ним не записной оратор, готовый на все ради популярности. Пока они с Базом летели сюда, Эд решил постараться соблазнить проповедника возможностью появиться перед миллионной аудиторией и, произведя на нее впечатление, стать великим религиозным пророком, в сравнении с которым Билли Санди и Билли Грэхем[19] покажутся просто шарлатанами. Теперь он пришел к выводу, что, пожалуй, будет лучше пока вовсе не упоминать о проклятии.

— Мистер Таббер, — проговорил Эд, — я…

— Слово мистер, — ласково заметил Таббер, — произошло от титула мастер, что значило господин, возлюбленный мой. Я же не хочу быть ничьим господином, равно как и не желаю, чтобы кто-то был моим. Называйте меня Иезекиилем, Эдвард.

— Или для краткости Зик, — вставил Баз.

Таббер взглянул на газетчика.

— Согласен, возлюбленный мой, — все так же ласково проговорил он, — для краткости можно и просто Зик. Это славное имя — его носил один из наиболее прогрессивно мыслящих еврейских пророков, который написал двадцать шестую книгу Ветхого Завета.

— Полегче, Баз, — тихо пробормотал Эд, и снова обратился к Табберу: Я вот что хотел сказать, сэр…

— Слово сэр, иначе сир, пришло к нам из феодализма, возлюбленный мой. Оно отражает взаимоотношения между знатью и крепостными. Мои же усилия направлены против таких отношений, против власти одного человека над другим. Ибо я воспринимаю любого, кто хочет меня подавлять, дабы властвовать мною, как тирана и узурпатора и объявляю его своим врагом!

Уандер в изнеможении прикрыл глаза. Потом снова открыл их и сказал:

— Послушайте, Иезекииль, как насчет того, чтобы выступить в пятницу в моей радиопередаче?

— С превеликим удовольствием. Давно пора использовать наши средства массовой информации для того, чтобы распространять кое-что поважнее, чем надоевшие всем банальности. — Бородатый старик устало взглянул на ветхую палатку, которую собирали его помощники. — Ведь не по моей вине слово мое слышат столь немногие. — Его взгляд снова обратился к Эду Уандеру и Базу де Кемпу. — Благодарю Вас за возможность донести его до широкой публики, возлюбленные мои.

Так что уговорить Иезекииля Джошуа Таббера оказалось проще простого.

Другое дело — Элен Фонтейн.

Элен злобно уставилась на них обоих.

— Еще раз приблизиться к этому старому козлу? Мама дорогая, да я даже голос его слышать не желаю! Что у меня, по-вашему, не все дома?

Они сидели в доме Фонтейнов, в так называемой комнате для отдыха. Видимо, Фонтейны связывали отдых главным образом с выпивкой: кроме автобара последней модели в комнате почти ничего не было. Эд расположился перед ним и стал заказывать напитки для всех троих, Баз тем временем непринужденно болтал.

На Элен было простое ситцевое платье и туфли без каблука. Волосы заплетены в косы. Вид у нее был такой, словно она только пять минут назад тщательно вымыла лицо с мылом.

Баз де Кемп задумчиво перекинул сигару из левого угла рта в правый.

— Старика нечего бояться, — проговорил он. — Он добрейший чудак, и опасности от него не больше…

— Чем от динамитной шашки, — резко вставила Элен. — Крошка Эд, закажи-ка мне еще пива.

— Никогда раньше не замечал, чтобы ты пила пиво, — сказал Эд.

— Я и сама этого не замечала, — буркнула Элен. — Но теперь я начинаю подозревать, что табберовское проклятье распространяется и на горячительные напитки. Я потеряла вкус ко всему, кроме пива и красного итальянского вина.

— Послушай, — сказал Баз, — неужели ты и вправду веришь, будто Таббер наслал на тебя порчу?

— Верю, умник. И не имею никакого желания с ним связываться. А вдруг ему взбредет в голову наслать еще что-нибудь?

— Ладно, — сказал Баз. — Допустим на минуту, что он действительно тебя сглазил. Но если он может напустить сглаз, то может его и снять, так ведь?

Элен нахмурилась, глядя на него поверх пивной кружки.

— Я — я не знаю. Может быть, и так.

— Ну, конечно, — пришел на помощь Эд.

— Отлично, — подытожил Баз. — Согласись, что он вполне милый старикан, пока его не разозлишь. Я-то сам никогда не видел, чтобы он злился, просто я опираюсь на ваши же слова: вы говорили, что в тот вечер довели его до белого каления. А вообще-то он миляга. И это главное. Значит, так: ты приходишь на передачу вместе с нами, извиняешься перед ним и просишь снять порчу.

Элен задумчиво потягивала пиво.

— А знаете, — изрекла она наконец, — пусть это звучит глупо, только я не больно-то возражаю против такой пожизненной аллергии. Я прекрасно обхожусь без косметики и модных тряпок. И чувствуя себя так… приятно, как не чувствовала с детских лет.

— Все это, конечно, очень здорово, — вмешался Баз.

— Только ты, похоже, забыла обо всех других женщинах. А их миллиарды слышишь? — Миллиарды. Ты молода и красива. И тебе к лицу любой стиль. Даже домотканый. А как быть тем женщинам, которым повезло меньше? Ведь на их головы тоже пало заклятье, на которое ты напросилась.

Эд недоуменно взглянул на приятеля.

— Мне казалось, что ты в него не веришь?

— Заткнись, — огрызнулся Баз. — Это я так, в порядке дискуссии. Потом снова обратился к Элен. Кроме того, это небывалый шанс для Эда. Не передача, а просто конфетка! Она получит не меньше откликов, чем «Десант с Марса» Орсона Уэллса[20], от которого все сходили с ума в тридцатые годы. Но без тебя нам не обойтись. Ты — главный свидетель. Проклял-то он тебя, но не совсем точно сформулировав проклятье, наслал его на всех женщин в мире. Ты должна помочь Крошке Эду.