Альфред Бестер - Миры Альфреда Бестера. Том 2

— Как смела ты спереть коронный мой рефрен?

— А сколько сейчас времени? — Деми решительно опустила свой фужер на столик.

— Часа четыре.

— Мне надо одеваться.

— С чего это такая спешка? И куда ты пойдешь?

— Домой, дурачок. — Она поднялась с дивана. — Нужно переодеться, чтобы не давать лишнего повода для сплетен. И без того будут чесать языки. К тому же я обязана покормить кошку.

— Кошка! — искренне удивился Уинтер. — Утонченная виргинская девушка растрачивает себя на какую-то там кошку?

— Она не какая-то, она особенная. Когда у меня появляются перед глазами пятна, она за ними гоняется. Она пси-кошка, и я ее очень люблю.

— Ну, тут уж и слов нет Придется проводить тебя до дома.

— Благодарю вас. Так что же мы собираемся делать с этой твоей проблемой?

— Отложим ее на время, пусть малость остынет Подождем, что будет дальше.

— А тебе ничто не грозит? — спросила Деми.

— Думаю, нет. — В глазах Уинтера светилась любовь. Он притянул девушку к себе и погладил ее живот.

— Нечестно, — хихикнула она. — Ты щекочешься Вставай, супердоходяга. Оденемся.

— Обидеть хочешь?

— Да, я использовала все твои мужские способности до предела и теперь отбрасываю тебя, как ненужный хлам. Мы, титанианцы, всегда так делаем.

— У меня даже ноги скрючило, — весело пожаловалась Деми из ванной. — Ты что, всегда такой страстный?

— Только в первый раз. Выпендриваюсь. Все так делают.

— Придется постараться, чтобы для нас с тобой каждый раз был первым.

— Она приоткрыла дверь и высунула голову. — А почему я устала, а ты нет?

— Не знаю. Возможно потому, что я похитил твою титанианскую сущность. Меня же так все и называют — Роуг-вампир.

— А чего это ты так моргаешь?

— Нагоняю себе пятна перед глазами, чтобы твоей якобы пси-киске было за чем гоняться. — Уинтер погладил упомянутое — и очень ласковое — животное, странную, выведенную на Сатурне помесь сиамской кошки и коала. — И вправду красавица. А за своими пятнами она гоняется?

— Ты что, конечно! Все кошки так делают. Ну, я переоделась. Пора идти.

— Я провожу тебя в нашу контору.

— Умоляю, не дальше, чем до угла. Если нас увидят входящими вместе, утром… Ладно. Так кто кому позволит, я или ты?

— Позвони ты и говори. Бога ради, нормальным своим виргинским голосочком. Не строй из себя Мату Хари.

— C'est magnifique, — ответила Деми знойным, дрожащим от напряжения голосом, приличествующим шпионке, — mais се n'est pas la guerre.[24] Пошли, суператлет.

— Я выдам тебе все тайные планы вторжения, — жалобно проскулил Уинтер, — только выпусти меня из своего тайного застенка.

Коронация

Le Roi est mort, vive le Roi![25]

Поцеловав на прощание Деми (вне поля зрения сплетниц), Уинтер взял курс на ротонду Beaux Arts. Блестящий Нью-Йорк, город-джунгли, был залит ослепительным утренним солнцем, везде и во всем чувствовалось радостное возбуждение. Витрины увешаны анахроничными рождественскими призывами:

«У НАС НА МАРСЕ ТОРЖЕСТВО — МЫ ОТМЕЧАЕМ РОЖДЕСТВО! ШЛИТЕ ПОДАРКИ СВОИМ ЛЮБИМЫМ!»

Непристойные украшения к Валентинову дню — это бастующие проститутки просят их поддержать. Из некоторых окон свешиваются белые простыни — знак сочувствия с борьбой Движения Хонков[26] за право соорудить на Ганимеде свой собственный купол.

По центральной полосе улицы двигалось нечто вроде рекламной процессии; впереди — оркестр из флейт и барабанов, сопровождаемый жонглерами, почти столь же многочисленными, как и барабанщики. Адский шум оркестрика дополнялся воплями молодежной банды — «Порно-графов», если верить светящимся надписям на их куртках. Юнцы скакали, кувыркались и делали — в гармоничном соответствии со своим названием — непристойные жесты в адрес жонглеров. Далее плавно плыла платформа, рекламировавшая П+Л+А+С+Т+С+Ы+Р, на которой восемь селянок (живых) доили восьмерых коров (пластиковых).

Синэргист мгновенно замер, словно парализованный лазерным пистолетом, которому еще только предстоит быть изобретенным. А может — и не предстоит.

— Восемь! — Он повернулся, догнал голову шествия и пересчитал барабанщиков.

— Ну да, двенадцать.

Далее были пересчитаны «Порно-графы», флейтисты, барабанщики и жонглеры.

— Одиннадцать, десять, девять, чтоб мне с места не сойти. Ни себе хрена!

Синэргист продолжил свой путь к ротонде, но теперь его синэргические чувства насторожились, буквально ощупывали все окружающее.

Следующим элементом структуры оказался расположенный у входа аркады игрушечный магазин, его витрину украшал великолепный кукольный дом. Дом этот размещался посреди миниатюрного парка. В крошечном пруду плавало семь еще более крошечных лебедей.

Понимающе кивнув, Уинтер вошел под своды аркады и безо всякого уже удивления нашел за углом деликатесный магазин. В его витрине красовались шесть казарок, лежащих на слое битого льда.

— Врубаюсь, — пробормотал врубающийся синэргист. — Хоть они и Порно, но графы. Лорды, значит. Казарки — чем они не гуси. А что же дальше?

Теперь не оставалось и мысли о возвращении домой. Уинтер все осматривал, обследовал и обнюхивал, пока не обнаружил у входа на какую-то лестницу объявления об образовании общества цветоводов. Афиша изображала стилизованный мак, четыре золотистых кольца обводили его лепестки, а пятое — середину.

— Угу. Пять золотых колец.

Поднявшись по лестнице, он оказался в другой аркаде, миновал зоомагазин с изобилием щенят на витрине, прошел было дальше, остановился и сокрушенно помотал головой.

— Суперфраер, — пробормотал синэргист, возвращаясь к магазинчику, и после внимательного осмотра обнаружил наконец искомое — большую клетку в глубине помещения. Клетка содержала четырех скворцов.

— Разговаривают? — поинтересовался Уинтер, подойдя поближе.

— Не остановишь. Одна беда, они трещат на гула,[27] потому такие и дешевые.

— Вполне разумно. Спасибо.

Покидая магазин через заднюю дверь, Уинтер задавался вопросом, каким же именно образом проявят себя три французские курицы. Как выяснилось — посредством вывешенной у входа в ресторан грифельной доски Сделанная на ней мелом надпись гласила:

Меню:

Poulet Gras Poularde

Poulet de'l Annee

Vieille Poule Coq

Sauce Indienne, или Sauce Paprika, или Sauce Estragon