Алексей Корепанов - Зубы дракона

- Если хотите меня заинтриговать - считайте, что заинтриговали,

Панаев следил за каждым движением непонятного незнакомца.

Выкладывайте. Только один вопрос: вы обо мне из той газеты узнали?

он показал на стол.

Мужчина мельком посмотрел на стопку газет, повернулся к Панаеву и опять Панаев просто физически почувствовал какую-то усталость и безнадежность в его взгляде.

- Я встречался с вами немного раньше, Виктор Борисович. Только вы не помните.

- А кто вы, если не секрет? - Панаев вдруг понял, что сейчас многое

прояснится. Возможно, все прояснится и тогда удастся спокойно жить

дальше. - Я действительно вас не помню. Мне с воскресенья память

отшибает. И сегодня.

- Знаю, - кивнул мужчина. - Поэтому все объясню и подумаем о будущем. В любом случае гарантирую полную блокировку памяти и возвращение в прежнее состояние. Если пожелаете.

- Вы хотите сказать, - медленно начал Панаев, холодея от догадки, что это вы...

Он вздрогнул от звонка в дверь и вскочил с дивана. Мужчина насторожился и как-то подобрался, словно тоже собираясь вскочить.

- Не заперто! Входите! - громко сказал Панаев, идя к двери.

Дверь осторожно отворилась и в прихожую вошли два высоких молодых человека в темных костюмах и при галстуках, с почти одинаковыми невыразительными лицами. Панаев не успел как следует их рассмотреть, потому что неожиданно получил сильный толчок сзади в плечо и, не удержавшись, отшатнулся к трюмо. Прихожая озарилась резким фиолетовым светом и оба вошедших исчезли в этой шипящей вспышке, и исчезла стоявшая в углу большая сумка с приготовленной к сдаче стеклотарой, и вместо стены, оклеенной желтыми полосатыми обоями, уже зияла дыра, ведущая прямо в ванную...

Панаев замер, упираясь руками в трюмо.

- Посмотрите на меня, Виктор Борисович.

Панаев медленно повернул голову. Незнакомец стоял у двери в комнату, одергивая плащ. Лицо его было хмурым, губы сжаты, между редких бровей обозначились глубокие вертикальные складки.

- А теперь вспомните, что произошло, когда вы сегодня утром вышли из дома.

Это прозвучало как команда. Панаев разогнулся - и прорвалась плотина, перегородившая память, и хлынули воспоминания.

Тот молодой человек спортивного вида остановил его в начале пути к троллейбусной остановке, куда Панаев шагал, собираясь ехать в поликлинику. Молодой человек был широкоплеч, под метр восемьдесят ростом, в темно-синем костюме, синей в белую полоску сорочке, с неброским темным галстуком. Его лицо правильностью и стандартностью походило на лица манекенов. Молодой человек извинился, отрекомендовался Леонидом Дмитриевичем Снежко, научным сотрудником местного политехнического института, объяснил, что узнал о Панаеве из вчерашней газеты и тут же начал его разыскивать. По словам Снежко, лаборатория, в которой он работает, давно занимается исследованием подобных феноменов (а таких в области установлено уже чуть ли не два десятка) и он просто умоляет прямо сейчас отправиться в лабораторию для сравнения данных и проведения экспериментов, а по пути как можно более подробно все рассказать.

От этих слов, подобных бальзаму, у Панаева словно камень с души свалился. Во-первых, он узнал, что не одинок в своей необычности. Во-вторых, - что этим занимаются давно и серьезно. В-третьих, - что существует достаточно обоснованная гипотеза, объясняющая причины возникновения феноменальных способностей. И в-четвертых - а это, пожалуй, было для него самым главным - что определен механизм управления такими способностями, найден путь нейтрализации побочных явлений и в настоящее время завершается работа по созданию эффективных средств стабильного подавления парапсихологических прорывов.

Снежко рассказывал о методике исследований, интересовался всеми подробностями поведения Панаева с момента возникновения феномена.

Они уже ехали в полупустом троллейбусе, пересекая центр города, и Панаев охотно изливался, радуясь тому, что все тревоги, страхи и переживания позади и квалифицированные специалисты без всякой Москвы все объяснят и вновь сделают его нормальным человеком.

Потом они, решив не дожидаться автобуса, медленно шли по узким улочкам, удаляясь от центра. Панаев спотыкался о корни, выпирающие из-под асфальта, увлеченный собственным рассказом, Снежно комментировал, ссылаясь на накопленные данные, все реже встречались прохожие, и только старушки сидели на лавочках у заборов.

- Все дело в проникновении волокнистых структур, - говорил Снежко, то и дело поправляя узел галстука. - Отмечена связь между усилением солнечной активности и возникновением феномена. Мозг работает как аккумулятор, потом возникает резонанс и высвобождается энергия. Энергия трансформируется и, в принципе, все происходит в уже установленных рамках. Тут дело только в некотором несовпадении вариантов, возникающих на одном базисе...

Панаев кивал, щурился от солнца и на сердце у него было наконец-то легко. Они дошли до поворота, начали спускаться к мосту над оврагом.

- Мы запишем ваш рассказ на магнитофон, проанализируем и сопоставим с другими, - сказал Снежко, внезапно остановившись на середине моста и повернувшись к Панаеву. - Общая закономерность прослеживается, но индивидуальные особенности накладывают отпечаток. Понимаете, волокнистые структуры мы раньше вообще не учитывали, считали, что главная причина в отражении...

Широкоплечий молодой человек продолжал что-то говорить, но Панаев вдруг перестал его слушать. Сердце сжалось, замерло, сделало несколько прерывистых ударов и опять сжалось... "Тревога! Тревога! Опасность!" колотилось в мозгу. Панаев только сейчас осознал, что губы Снежко непрерывно энергично шевелятся, выбрасывая все новые и новые слова, а лицо остается неподвижным, похожим на маску, а не на лицо, и глаза смотрят как-то неопределенно... В мозгу кто-то бил в тревожные колокола, яростный суматошный звон заполнял голову...

- Назад! - оборвав себя на полуслове, неожиданно резко приказал Снежко и Панаев, стоящий спиной к перилам, чуть не подчинился, но в последнее мгновение отскочил в сторону, увернувшись от шагнувшего к нему широкоплечего парня.

Улица была безлюдной, но сверху, с той стороны, откуда они только что пришли, летела к мосту желтая "Волга".

- Назад! - прошипел Снежко, наступая на Панаева.

"Волга" резко затормозила, истерически завизжав тормозами, Снежко оглянулся и Панаев принял, наконец, боксерскую стойку. Из машины выскочил светловолосый человек в сером длиннополом плаще и двинулся к Снежко, шаря правой рукой за отворотом. Снежко выставил перед собой руки, словно пытаясь ладонями остановить длиннополого, пригнулся и попятился, приседая, собираясь прыгнуть в сторону. Длиннополый ударил его в подбородок, Снежко отшатнулся к перилам, выпрямился, опять выставляя перед собой ладони и даже не пытаясь ответить ударом на удар. Длиннополый схватил его за лацканы пиджака, протащил вдоль перил, резко толкнул - и Снежко с криком полетел с моста в овраг, провалившись в проем, где почему-то не было ограждения. Упал на валуны, тело подскочило от удара - и застыло. Панаев не мог пошевелиться, только фиксировал глазами происходящее. Длиннополый повернулся к начавшему вылезать из машины шоферу - и тот покорно, как улитка в домик, втянулся обратно. Взглянул на остолбеневшего Панаева - и ясное сентябрьское утро превратилось в черноту.