Вадим Кумеров - Тьма над бездною

Алазар поглядел ему вслед, а затем решительно направился домой. Алазар выглянул в окно, заслышав звук открываемой калитки. Солнце, клонившееся к горизонту, окрасило стены домов в теплые красноватые цвета. Стая перистых облаков, похожих на заботливо уложенные рядками клочки ваты, отливала лиловым, ярко выделяясь в синеве неба. В воздухе появилась едва уловимая вечерняя свежесть. Запах экзотических цветов, привезенных из-за моря и разросшихся прямо под окном, наполнял воздух и привлекал полосатых пчел, весь день кружащихся вокруг. Алазар уселся на подоконник и вздохнул полной грудью. Он не заметил за сборами, как день подошел к концу. Все вещи, которые, по мнению Алазара, могли ему понадобиться в походе, были уже занесены в список и сложены большой кучей в углу его комнаты. Осталось только найти рюкзак и дождаться, когда Верг принесет часть продуктов. В калитку вошли родители. Увидев Алазара, сидящего на подоконнике открытого окна, мама удивленно всплеснула руками: - Ты что здесь делаешь? - Сижу, - улыбнулся Алазар. - Давно ты дома? - Весь день почти. - А если стража придет? - Встану, так уж и быть. Отец тем временем вошел в дом и увидел разгром, устроенный Алазаром при сборах. - Это еще что!? Алазар обернулся и посмотрел на него невинными глазами: - Ты не знаешь, где у нас рюкзак? - Зачем тебе? - Я девятнадцатого ухожу. - Рановато. За ужином Алазар объяснил родителям, почему он уходит так рано, и почему им тоже стоило уйти куда-нибудь из города на некоторое время. Сначала они не поверили и сказали, что это опять игрушки, а монстров под землей не бывает. Однако, когда Алазар в подробностях описал Зула и его послание, клятвенно заверил, что все так и есть на самом деле, и что Птиц может это подтвердить, предки засомневались и пообещали через две недели, когда у них начнется отпуск, поехать не на побережье, а в деревню, навестить бабушку. Дальнейшие уговоры ни к чему не привели. Отец настаивал на том, что он не может оставить работу, и что раньше времени отпуск ему не дадут. На возмущенные вопли Алазара, что какая, мол, работа, когда город рушится, он отвечал, что против человеческого огнестрельного оружия монстрам делать нечего. - Кстати, - вспомнил он. - Забери с собой мой пистолет. Он тебе может сильно пригодиться. - Да ты что! - Алазар и не собирался это делать. - Здесь через пять дней будет такая каша, что без него вам вообще не выжить. - Ничего, выживем, - заверил его отец и вручил оружие, коробочку пуль и кисет с порохом. Алазар пытался отпираться, убеждать, настаивать, но все было тщетно. В конце концов, он плюнул на это бестолковое занятие и решил укладываться спать. На улице было уже темно. Разобрав кровать, Алазар пошел в ванную, умылся и посмотрел в глаза своему отражению. Со времени сессии его лицо порозовело и даже приобрело некоторый загар, но глаза портили всю картину. В них глубоко засела тоскливая безысходность. Из-за янтарного витража радужек струилась черная печаль по оставляемому, может быть навсегда, дому. Его острые уши, раньше весело топорщившиеся на макушке, теперь безвольно склонились в разные стороны. И ведь почему приходится уходить! - подумал Алазар, приглаживая на ушах шерсть. - Потому что люди ненавидят монстров. Потому что идет эта бесконечная война в болоте и на границах, потому что они безжалостно уничтожали осов, случайно появившихся на поверхности, потому что они не хотят иметь с мутантами ничего общего. С чего они только взяли, что если у них есть хобот, две руки, две ноги и нет хвоста, то они лучше других разумных существ!? Алазар разгладил складки на хоботе, потянулся и почесал хоботом подбородок, плавно переходящий в шею. Не тужи! - улыбнулся он своему отражению и пошел спать. Однако не успел он забраться в теплую постель, как раздался звонок колокольчика, соединенного со шнурком у калитки. - Кого еще в такую познедь носит!? - проворчал отец и пошел открывать. - Ал! Это к тебе, - прокричал он возвращаясь. Алазар выглянул из своей комнаты и узрел запыхавшегося Лекса. - Ну как, - спросил он его, - всех оповестил? Лекс с укоризной посмотрел на Алазара. - Плохо дело, - сообщил он, отдышавшись. - Из газет меня послали в такие места, о которых даже погонщики сороконожек не слышали. Им, дескать, невыгодно размещать такого рода информацию, их, видите ли, оштрафовать могут за разжигание панических настроений. Вот, если бы мы были платежеспособны, то на правах рекламы... - Я знал, - констатировал Алазар. - Это еще что, - продолжил Лекс. - Дэла Форкса посадили. - Куда? - не понял Алазар. - Куда, куда, - передразнил его Лекс. - Куда надо. - За что? - Не знаю. Я его еле нашел, рассказал ему все. Он сказал, что это очень серьезно. Я заверил его, что все гораздо серьезнее, чем можно себе представить, он написал кому-то письма и ускакал на какую-то встречу. А вечером мне отец сообщает, что Форкс в тюрьме, и уже приходили из компетентных органов, узнавали мое местонахождение. - Ага, - смекнул Алазар и заглянул в комнату родителей. - Ма, можно Лекс у нас переночует? - Пусть ночует, - ответила мама. - Спасибочки, - обрадовался Алазар и вернулся к Лексу. - Заходи, ночевку устроим. - Да нет, спасибо, - застеснялся Лекс. - Я погуляю. - Тут-то тебя стража и возьмет тепленьким посередь ночи. Выяснят кто ты такой, и будет у тебя небо в клетку, друзья в полоску. - Ну ладно. - Лекс скинул ботинки. - Пошли. Алазар проводил его в свою комнату, достал из шкафа матрац и постелил Лексу на полу. Они быстро улеглись и выключили свет. Луна неярко светила в окно, наполняя комнату зыбкими тенями. Послышалось, как где-то далеко залаяла собака, и низкий квакающий крик какого-то монстра вторил ей. - Скажи мне, - обратился из темноты Лекс к Алазару, - почему они посадили Форкса? Неужели та информация, которую он пытался сообщить, не стоит даже того, чтобы ее проверить? Алазар заскрипел пружинами кровати и, привстав на локте, посмотрел на Лекса, расположившегося на полу: - Боюсь, они уже знают об этом. - Тогда зачем? - Больше всего правительство боится паники. Чтобы ее избежать, пресекается любая попытка донести информацию о вторжении до народа. Может быть, они введут чрезвычайное положение за день до атаки, да и то навряд ли. Ведь если они сообщат причину чрезвычайного положения, начнутся волнения, которые могут обернуться не в нашу пользу. А чем же еще, кроме монстров можно объяснить такие меры? Да, скорее всего чрезвычайное положение объявят с утра двадцатого, а до тех пор будут вести приготовления под видом профилактики оборонительных систем или что-то в этом роде. - И будут следить, чтобы информация не просочилась в массы, - добавил Лекс. - Надо предупредить наших, чтобы не распространялись по этому поводу. А насчет смываться... - Алазар вздохнул. - Надо уходить девятнадцатого. Двадцатого объявят мобилизацию, перекроют выходы из города, и уйти будет проблематично. - Не, я не могу, - перебил его Лекс. - Мне тут надо кое-какие дела уладить. У Алазара не было слов. Он только пыхтел и отчаянно жестикулировал, а потом взял подушку и запустил ею в Лекса. Тот приглушенно икнул. - Нет, человек по своей природе неисправим! - воскликнул Алазар. - Какие, на фиг, дела! Двадцатого тут камня на камне не останется. - Ну ладно, - ответил Лекс и вернул подушку Алазару на голову. - Посмотрим, что можно сделать. Но скорее всего вы с Птицем выйдите в пятницу, остановитесь где-нибудь в окрестностях, а на другой день с утреца и все остальные подвалят. - Ой, дурак! - протянул Алазар, швыряя подушку обратно. - Разве ж могут быть дела, ради которых стоит рисковать быть запертым в городе? Тут лучше подстраховаться и выйти на день раньше. - Перестраховщик! - подушка обрушилась на Алазара вместе с еще одной от Лекса. Закончилось все, как обычно, культовым занятием любой ночевки - сражением на подушках. После непродолжительного лупцевания друг друга ни в чем не повинными предметами обихода, друзья оказались на полу, причем Алазар был погребен под двумя подушками, одеялом и Лексом в придачу. - Хобот отпусти! - глухо прогнусавил он, пытаясь ухватить Лекса единственной свободной рукой. - Извини, - сказал Лекс и, привстав с вершины образовавшейся кучи, заглянул в ее недра. - Ты там как? Жив еще? - А как же, - ответил Алазар и отчаянным рывком перевернул весь ворох подушек на Лекса. Тот попытался ущипнуть Алазара хоботом, торчавшим из-под одеяла, но Алазар ловко перехватил и зажал сей орган дыхания. - Эй! Мне же дышать нечем! - возмутился Лекс. - Дыши ушами, - посоветовал Алазар, нащупывая подушку и поудобнее пристраивая ее в руке. Баталия разразилась с новым пылом. Только к полуночи они успокоились, да и то только потому, что родители намекающе постучали в стену. - Все! - выдохнул Алазар. - Представление окончено. Спим. Они привели комнату в порядок и улеглись по местам. - Интересно, - сказал Алазар, задумчиво глядя в потолок. - За горами, наверное, тоже какая-то раса мутантов основная. - Наверняка, - обнадежил его Лекс. - Будем мы там пинаемы, как последние мутанты, а какие-нибудь уроды без ушей и хобота будут нас за домашних животных держать. - Типун тебе на язык! Не может быть, чтобы везде было так же гадостно, как в Вализоре. - Ага, будем бродить по миру, пока не найдем землю обетованную. И тогда наступит конец света. - Тебе все шуточки, - проворчал Алазар, натягивая одеяло до подбородка. Спокойной ночи. - Тебе того же, - ответил Лекс. Алазар стоял на вершине высокой горы, слева и справа от которой тянулся бесконечный хребет, поблескивающий снежными шапками. Совсем близко над его головой с сумасшедшей скоростью проносились вперед белые обрывки облаков. Холодный ветер остервенело трепал его волосы, почти не давал дышать, пронизывал насквозь иглами мороза. У подножия гор раскинулась прекрасная зеленеющая долина, усыпанная цветастыми постройками, а за ней сверкал на солнце величественными ажурными башнями Белый Город. Там могучими волнами плескалась жизнь, завораживая и маня Алазара вперед, спуститься с гор и влиться в ее многоголосый поток. Он отогнул хобот за голову и, придерживая шляпу, обернулся назад, навстречу ветру. Огромная черная туча, пришедшая со штормового моря, закрыла пол неба, тьма сгустилась по ту сторону гор. Отбрасывая красные блики на небо, у моря горел Серый Город, ставший теперь черным от дыма и гари. Алазар почти слышал, как кричат бегущие из полностью охваченного пламенем города люди, но почему-то не испытывал жалости ни к ним, ни к ненавистному городу. Он отвернулся от этого ужасного зрелища и сделал шаг. Алазар проснулся и посмотрел на окно, переливающееся красно-желтыми отблесками. На улице было еще темно, но все окрестности ярко освещал горевший огромным костром дом, находящийся через три участка от жилища Алазара. - Вот, Черт! - буркнул Алазар сквозь сон и отвернулся к стене.