Клайв Льюис - Плавание Утреннего путника

Однако, позже ночью, Люси очень тихо разбудили. Она обнаружила, что вся компания собралась вместе и переговаривается шепотом.

- Что случилось? - спросила Люси.

- Мы все должны сохранять спокойствие, - говорил Каспиан. - Только что над верхушками деревьев пролетел дракон и приземлился на берегу. Да, боюсь, что он между нами и кораблем. А стрелы бесполезны против драконов, и они вовсе не боятся огня.

- С позволения Вашего Величества... - начал Рипичип.

- Нет, Рипичип, - очень твердо сказал Король, - ты не будешь рваться на поединок с ним. И если ты не пообещаешь мне повиноваться в этом, то я прикажу тебя связать. Мы должны просто выставить часовых и, как только рассветет, спуститься на берег и биться с ним. Я поведу вас. Справа от меня будет Король Эдмунд, слева - Лорд Дриниэн. Никаких других приготовлений не надо. Через пару часов будет светло. Пусть через час нам подадут еду и то, что осталось от вина. И пусть все делается бесшумно.

- Может, он улетит, - с надеждой сказала Люси.

- Если он улетит, будет только хуже, - ответил Эдмунд, - потому что тогда мы не будем знать, где он. Если в комнате есть оса, я предпочитаю видеть ее.

Остаток ночи прошел ужасно, и, когда подали еду, многие, хотя и знали, что поесть надо, обнаружили полное отсутствие аппетита. Казалось, время тянулось бесконечно, пока сумрак не начал рассеиваться, и не зачирикали птицы тут и там. Стало более холодно и влажно, чем ночью, и тогда Каспиан сказал: "Теперь пора, друзья".

Они поднялись, все с обнаженными мечами, и образовали тесную группу, в середине которой была Люси с Рипичипом на плече. Это было лучше, чем просто ожидание, и в эту минуту каждый с большим, чем обычно, вниманием относился к остальным. Через пару секунд они двинулись. Когда они подошли к опушке леса, стало светлее. И там, на песке, как гигантская ящерица или крокодил, или змея с лапами, лежал дракон, огромный, ужасный, горбатый.

Однако, увидев их, он, вместо того, чтобы подняться и извергать пламя и дым, стал отступать, можно даже сказать, заковылял назад, на мелководье залива.

- Чего он так качает головой? - спросил Эдмунд.

- А теперь он кивает нам, - сказал Каспиан.

- И что-то выходит из его глаз, - добавил Дриниэн.

- Ой, ну неужели вы не видите, - воскликнула Люси. - Он плачет. Это слезы.

- Я бы не стал доверять этому, мэм, - сказал Дриниэн. - Именно так и поступают крокодилы, если хотят застигнуть кого-нибудь врасплох.

- Он покачал головой, когда Вы сказали это, - заметил Эдмунд. - Как будто хочет сказать "нет". Смотрите, вон он опять отходит.

- Ты думаешь, он понимает, о чем мы говорим? - спросила Люси.

Дракон отчаянно закивал головой.

Рипичип соскользнул с плеча Люси и выступил вперед.

- Дракон кивнул.

- Вы можете говорить?

Дракон покачал головой.

- Тогда, - сказал Рипичип, - бесполезно спрашивать Вас, что Вам здесь надо. Но если Вы готовы поклясться в дружбе с нами, поднимите над головой левую переднюю лапу. Дракон сделал это, но неуклюже, так как лапа болела и распухла из-за золотого браслета.

- Ой, смотрите, - воскликнула Люси. - У него что-то не в порядке с лапой. Бедняжка, - видимо, поэтому он и плачет. Может, он пришел к нам, чтобы мы его вылечили, как в истории про Андроклов и льва.

- Будь осторожна, Люси, - сказал Каспиан. - Это очень умный дракон, но он может лгать.

Однако Люси уже выбежала вперед, за ней Рипичип, так быстро, как только несли его короткие лапки, и тогда, конечно, пришлось подойти к дракону и мальчикам с Дриниэном.

- Покажи мне свою лапу, - сказала Люси. - Может быть, я смогу вылечить ее.

Дракон, который когда-то был Юстасом, с радостью протянул свою больную лапу, памятуя, как бальзам Люси излечил его от морской болезни еще до того, как он превратился в дракона. Однако, он был разочарован. Волшебная жидкость уменьшила припухлость и немного смягчила боль, но она не могла растворить золото.

Теперь все столпились вокруг посмотреть на лечение. Вдруг Каспиан воскликнул:

- Глядите!

Он пристально посмотрел на браслет.

7. КАК ЗАКОНЧИЛОСЬ ЭТО ПРИКЛЮЧЕНИЕ

- На что глядеть? - спросил Эдмунд.

- Посмотрите на рисунок на золоте, - сказал Каспиан.

- Маленький молоточек с алмазной звездой над ним, - произнес Дриниэн. - Но я же видел это где-то раньше.

- Видел! - воскликнул Каспиан. - Ну, конечно же, видел. Это герб одного из великих родов Нарнии. Это браслет Лорда Октазиэна.

- Негодяй, - обратился Рипичип к дракону, - не сожрал ли ты Нарнианского лорда?

Но дракон отчаянно замотал головой.

- Или, может быть, - предположила Люси, - это и есть сам Лорд Октазиэн, превратившийся в дракона - понимаете, заколдованный.

- Ни то, ни другое совершенно необязательно, - заявил Эдмунд. - Все драконы собирают золото. Но, я думаю, мы можем быть уверены в том, что дальше этого острова Октазиэн не добрался.

- Ты не Лорд Октазиэн? - спросила Люси дракона и затем, когда он печально помотал головой, добавила:

- Ты случайно не кто-нибудь заколдованный - я имею ввиду, какой-нибудь человек?

Дракон яростно закивал.

И тогда кто-то спросил - потом люди спорили, кто это сказал первым Люси или Эдмунд:

- Ты - ты случайно не Юстас?

И Юстас закивал своей ужасной драконьей головой и стал бить хвостом по воде. Все отскочили назад (некоторые из матросов с восклицаниями, которые я не стану повторять здесь), чтобы уберечься от огромных кипящих слез, которые полились из его глаз.

Люси очень старалась утешить его и даже набралась смелости поцеловать чешуйчатую морду, и все вокруг говорили: "Вот не повезло бедняге", а некоторые уверяли Юстаса, что будут поддерживать его, и многие сказали, что наверняка должен быть какой-то способ расколдовать его, и что через пару дней они приведут его в полный порядок. И, конечно же, все очень хотели услышать его рассказ, но он не мог говорить. Несколько раз в последующие дни он пытался написать свой рассказ на песке, но ему никак не удавалось это сделать. Во-первых, Юстас, никогда не читавший правильных книжек, понятия не имел, как правильно описать свои приключения, и, кроме того, мышцы и нервные окончания лап дракона, которые ему приходилось использовать, никогда не учились писать, и уж конечно, в любом случае не были приспособлены для этого. В результате он не мог и близко-то подобраться к концу своего рассказа прежде, чем накатывал прилив и смывал все ранее написанное, за исключением тех мест, на которые он уже сам наступил лапами или которые случайно смахнул хвостом. И все, что можно было увидеть, выглядело примерно так: (многоточие обозначает места, которые он растоптал)

Я ОПШЕЛ СПА... КАНА ОРКОНА Я ИМЕЮ В ВИДУ ПЕЩЕРУ ДРАНКОНА ТАК КАК ОНБЫЛ МЕРТВ И ОЖД ТАКОЙ СИЛЪ... ПРОСНУЛСЯ И ЗАК... НЕ... СНЯТЪ ССС МОЙ РУКИ О ПРОКЛЯТЪЕ...