Майкл Коллинз - Искатель. 1991. Выпуск №4

Вестибюль в доме № 145 был маленький. Наружная и внутренняя двери стеклянные, цветная плитка на полу и ряд почтовых ящиков между двумя дверьми. В ящике Нэнси Дрисколл не было почты, и это могло означать, что Нэнси или не уезжала, или уже вернулась. А могло означать, что она вообще получает мало почты. Я нажал на кнопку звонка квартиры 2В и стал ждать. В этом крошечном вестибюле между двумя стекляшками я чувствовал себя рыбой в аквариуме. На улице снаружи не было никого, кто казался бы подозрительным или опасным, но я ощущал то покалывание в остатке руки, которое появляется, когда что-то не в порядке. Дверь зажужжала, я распахнул ее и вошел. Это было хорошим признаком — то, что Нэнси Дрисколл дома. Хороших признаков мне очень не хватало. — Я стал медленно подниматься по лестнице. На втором этаже дверь квартиры 2В оказалась прямо передо мной. Я прислушался — изнутри не доносилось ни звука. Я нажал на кнопку звонка. Дверь немедленно открылась.

Передо мной стоял человек.

В правой руке он держал пистолет. Я повернулся было к лестнице.

— И не пытайтесь! Я остановился.

— Идите внутрь!

Я повернулся и вошел в квартиру. Человек проследовал за мной через узкую кухоньку в гостиную, где были прекрасный старый камин и высокий потолок. Одного взгляда хватило мне, чтобы понять: Нэнси Дрисколл, где бы она ни была сейчас, относилась к тем людям, которые стремятся к вещам. Вещам, понимаете? Гостиная была заполнена всеми надлежащими предметами обстановки: маленький бар с набором рюмок и бокалов, подсвечники, безделушки, репродукции картин на стенах, книжные шкафы с рядами бестселлеров в нетронутой целлофановой упаковке. Нэнси Дрисколл хотела иметь все, что имеет или хочет иметь типичный представитель среднего класса.

— К стене! Ладони на стену. Наклониться вперед.

Я оперся о стену своей единственной рукой, и он быстро обыскал меня. Естественно, ничего не нашел.

— О'кэй, можете сесть.

Я сел на дешевую современную кушетку, лицом к нему. При ближайшем рассмотрении все в комнате оказалось дешевым и дрянным: с претензией на элегантность, но сделано из эрзацев и скреплено деревянными колышками и кнопками — хотя бы в переносном смысле. У меня начала складываться картина — облик Нэнси Дрисколл. Печальная картина.

Человек напротив спрятал пистолет в кобуру на поясе.

— Кто вы? Зачем вам эта Дрисколл?

Он был среднего роста и веса. Одет в поношенный костюм, который и новый-то стоил не больше пятидесяти долларов. Ботинки — поношенные. Шляпа обвисла. Носки спустились. Лицо было бледное и усталое. Глядя на него, я вдруг понял, кому звонил Уолш. Человек, который выглядел и действовал как этот и имел право носить оружие, мог быть только полицейским. Самый мелкий бандит не был бы так плохо одет и не выглядел бы таким усталым. Этот явно был детектив и явно ждал меня.

— Форчун, — представился я. — Вам сообщил Уолш, верно? Я частный детектив.

— Прекрасно. Теперь расскажите мне об этой Дрисколл.

— Расследую одно дело, — сказал я. — След привел сюда. Позвоните капитану Газзо в отдел убийств, если хотите проверить, лейтенант…

— Сержант Дусетт, — назвал он себя. — Эта девушка не была важной особой, Форчун.

Я сразу насторожился.

— Не была?

— Да, она мертва. Я думал, вы сможете…

Сержант умолк и пожал плечами. Я понимал, что он чувствует. Ему хотелось выйти на новую информацию. Мне это тоже было просто необходимо. Каждый след обрывался новым преступлением, и я никак не мог приблизиться к Джо-Джо. Разве что теперь я знал: Джо-Джо был связан с Нэнси Дрисколл и видел реальную причину для бегства. Неприятная мысль…

___ Когда? — спросил я.

— Я надеялся, это скажете мне вы, — усмехнулся сержант Дусетт. — Пожалуй, нам нужно съездить поговорить с лейтенантом.

— Я бы лучше поговорил с капитаном Газзо. Дусетт опять пожал плечами.

— Отсюда вы доедете к лейтенанту. А дальше — как он скажет.

Он вышел позади меня из квартиры и спустился по лестнице. Я подумал, что Дусетт давно работает детективом. Он не доверял никому и ничему. Прекрасное правило — для его-то работы.

Газзо сцепил пальцы на затылке и уставился в потолок. Я сидел и курил. У капитана опять был невыспавшийся вид. Но он ведь всегда так выглядел.

— Мне это уже не нравится, — сказал вдруг капитан. — Куда ни сунешься, везде ты. А ты уверен, что Джо-Джо Олсен вообще существует?

— Как умерла Нэнси Дрисколл? — спросил я. — Лейтенант забыл мне рассказать.

Я уже отчасти чувствовал себя марионеткой в кукольном театре. Что бы я ни делал, кончалось тем, что я задавал глупые вопросы.

— Многочисленные синяки и кровоподтеки, смертельное повреждение мозга в результате тупой травмы черепа, — сообщил мне капитан. — Иными словами, ее очень сильно избили.

— Похоже, в этом деле вообще очень много избиений, — заметил я.

— Ни взлома квартиры, ни ограбления не было, — продолжал Газзо.

— Когда это произошло?

— По мнению судебного медика, в течение прошлой субботы. Мы нашли ее в понедельник. Собственно говоря, нашел ее управляющий Уолш. Когда она не явилась на работу, он ей позвонил. Телефон не ответил, он сам туда поехал. По крайней мере, так он рассказывает. Ключ у него был.

Теперь я знал, что было в Уолше странным. И еще — я наконец-то услышал первый веский мотив убийства в этом Диком месиве. Одна женщина, двое мужчин. Классика. Только вот говорили, что Нэнси гонялась за Джо-Джо, так что мотив больше подходил Уолшу, чем Олсену.

— Уолш чист?

Капитан рассматривал потолок.

— Кто вообще бывает чист? Он был дома со своей семьей, в Порт Уошингтон, вечером в пятницу. В субботу рано он вышел один на лодке. Не возвращался сутки. Говорит, что ходил по проливу на восток. Никого знакомых на лодке не встретил. Ночь провел в лодке вблизи Порт Джефферсон, домой вернулся около полудня в воскресенье.

— Он мог свернуть на запад и войти в реку, — задумчиво проговорил я. — Есть лодочная гавань на уровне примерно Семьдесят девятой улицы.

— Есть такая. Но он там не останавливался, во всяком случае, официально.

— Но ему ничто не могло помешать бросить якорь вблизи берега.

— Ничто не могло.

— А почему так долго не находили тело?

— Мисс Дрисколл была странной девушкой. Много мужчин, но ни одного настоящего друга. Есть одна подруга, некая Пегги Брандт, живет в нескольких кварталах. Эта Пегги говорит, что Нэнси любила уединяться с мужчинами, поэтому никто не удивлялся, если ее телефон не отвечал в течение уик-энда. Более того, Пегги звонила ей в субботу во второй половине дня, и ей показалось, что там уже есть мужчина, так что больше она звонить не стала.