Тимоти Зан - Планета по имени Тигрис

Добравшись до вершины, пророк на мгновение остановился, словно бы для того, чтобы одернуть голубую рясу, но на самом деле любуясь делом рук своих. Вид был действительно впечатляющий. Приютившийся на вершине одного из самых величественных пиков Тесселлэйтских гор, будущий храм Истины выглядел свежей раной среди покрытых лесом утесов. Около двухсот детей летало вокруг места строительства, выдирая из горы большие глыбы и перенося их за два хребта отсюда, чтобы вид наваленных в кучу камней не портил природную красоту долины. Они работали с энтузиазмом, словно от этого зависело их счастье в будущем. «Духовная работа – очень полезная вещь!» – подумал пророк с удовлетворением.

Обитель – просторный шатер, разделенный внутренними перегородками на несколько меньших отделений, – стояла почти под самым строящимся храмом. Омега расположил ее таким образом, прямо под глыбами камней, чтобы продемонстрировать, как безгранично он доверяет мастерству своих последователей. Подобная маленькая деталь поощряла их подхватывать на лету даже мелкие осколки, которые образовывались при работах. Жилье Омеги располагалось в задней части шатра, туда можно было пройти и через основную его часть, и через отдельный вход. Зайдя через последний, он быстро сменил голубую рясу на ослепительно белую и накинул поверх искусно вышитую, отделанную по краям золотом епитрахиль, которая когда-то принадлежала настоящему священнику. Успев как раз вовремя, он вышел наружу, в главную приемную.

Его ожидала небольшая группа детей – они стояли, сбившись в кучу, в дальнем конце приемной под наблюдением двух старших послушников. Омега поднял руку в знаке Истины и произнес несколько подобающих случаю слов, благословляя их. Затем прошел к исповедальне, которая представляла собой два повернутых друг к другу стула, окруженных кисейной занавеской.

Там уже находился старший послушник Аксель Шу.

– Добрый день, о пророк, – сказал он. Легкая усмешка на его губах выдавала, с какой степенью серьезности он воспринимает этот титул. – У вас сегодня полно исповедующихся, в основном из Ридж-Харбора и Бароны.

Омега кивнул. По субботам всегда было так – дети, жившие слишком далеко, чтобы прийти в будний день, собирались под конец недели целыми толпами. Конечно, дополнительные работники никогда не помещают, но необходимость тратить на них целых три часа просто убивала его. К тому же чаще всего это была пустая трата времени.

– Отлично, – сказал он Акселю.

Войдя в прозрачную палатку, пророк уселся на более изящный из двух стульев и, изобразив подобающее случаю выражение лица, принял соответствующую позу.

Конечно, на самом деле это не очень-то напоминало работу – он знал, что так и будет, еще когда затевал все это дело. Первые четыре исповеди прошли как по маслу. В отличие от стандартной католической веры он отводил меньше места личным наставлениям и больше упирал на тот факт, признает или отрицает мир вокруг исповедующегося Истину, которой учит пророк Омега. Такой особый подход был гарантированно безопасным, а зачастую еще и позволял добыть полезную информацию. Как раз сегодня ему представилась именно такая возможность.

Не успел еще пятый из исповедовавшихся, помощник полицейского из Ридж-Харбора, начать свой монолог, как в его речи сразу же промелькнуло: «...предполагают, что его похитил феджин».

Выйдя из рассеянной задумчивости, Омега быстро перебрал в памяти все, что услышал до сих пор. Похищение ребенка из парка средь бела дня? Поразительно... и опасно.

– Это зло – красть детей, прятать их от тех, кто может показать им Истину, – торжественно вставил он. – Выяснила ли полиция, кто ответственен за столь ужасное деяние?

Подросток покачал головой.

– Детектив Тирелл пока что разговаривает с теми людьми, которые его знали.

Тирелл. Этого еще не хватало! Омега почувствовал, как по его спине пробежала легкая дрожь. Если это дело отдали Тиреллу, значит, Ридж-Харбору до смерти необходимо поймать этого феджина... А он знал по собственному опыту, насколько часто усиленные розыски выводят ищущего совершенно не туда, куда он намеревался. До сих пор секта Омеги избегала официальной огласки, и было бы верхом несправедливости, если бы он угодил в сети, расставленные для кого-то другого. Он должен был найти способ предупредить своих воспитанников быть очень осторожными, по возможности не объясняя причину.

Остальная часть исповеди помощника не представляла никакого интереса, и Омега прослушал ее вполуха.

– Ты должен бороться за то, чтобы сохранить внутри себя Истину, – произнес он, когда подросток, закончив, склонил голову под его благословение. – Истина призывает тебя работать для собственного роста; а также она призывает тебя разыскивать тех, кто нуждается в ее силе, тех, кто боится за свое будущее. – Он на секунду остановился и затем слегка отошел от обычного текста. – В настоящий момент больше всех, должно быть, нуждается в помощи этот мальчик – Колин Бриммер. Ты должен пуститься на поиски, разузнать о его деле все, что сумеешь, и принести эти сведения мне. Если мы объединим усилия, Истина внутри нас сможет освободить его.

– Я понял, о пророк, – ответил мальчик.

Низко поклонившись, он покинул исповедальню.

В конце концов, думал Омега, наблюдая сквозь кисею, как подросток идет к выходу из палатки, каждая потенциальная опасность – это также и потенциальный шанс. Если удастся обнаружить этого феджина раньше полиции... Дети у феджинов воспитываются в духе подчинения и дисциплины – отличные кандидаты в секту! А вдруг окажется, что этот феджин – новичок в этой игре и Колин – его первая жертва? Омега злобно улыбнулся. В таком варианте лучше всего, пожалуй, будет самому закрыть это дело до того, как возмездие падет и на самого Омегу. Для большинства людей такое было просто немыслимо, но Омега не чувствовал никакой симпатии к феджину, который позволил себе действовать настолько неосторожно. И в любом случае, этот дилетант наверняка не найдет способа отомстить ему.

Перед палаткой уже стоял следующий исповедующийся.

– Войди, – произнес Омега.

– О да, я ее очень хорошо помню, – сказала Таша Чен, вглядываясь в копию больничного листа, который Тирелл вручил ей. – Мирибель Ориана. Совершенно одна, без всякой поддержки – ни мужа, ни друга. У нее ведь родился мальчик, не так ли? Ну да, вот: три кило двести – я помню, он действительно был очень маленький. – Она отдала бумагу обратно детективу. – Что вы хотите о ней знать?

– Все, что вы сможете вспомнить, миссис Чен, – ответил Тирелл. – Нас особенно интересуют посетители, которые, возможно, к ней приходили, пока она лежала в больнице. Может быть, кто-нибудь спрашивал о ней. Вообще любые имена, которые она упоминала.