Олег Синицын - Сюжет

Экзамены Юрик сдавал как в школе вождения - экстерном. Поскольку его тетради с лекциями были пусты, дома он по обыкновению ничего не учил. В день экзамена Юрик приходил к восьми часам утра и брал у какого-нибудь мандражирующего студента полный комплект лекций. К концу экзамена он их прочитывал и шел к преподавателю последним. Если в билете попадались нюансы, которые он не успевал ухватить при беглом прочтении, Юрик мог поспорить с преподавателем, предлагая несколько собственных вариантов решения задачи. Обычно уставший преподаватель отпускал вундеркинда с отличной оценкой. Низшим баллом для Юрика было "хорошо".

Юрик объяснил термин "транспортное запаздывание" на примере анекдота о наркомане, которого поставили охранять клетку с черепахами, а они разбежались. На вопрос, как же так получилось, он отвечал: "Я открыл клетку, чтобы покормить их, а они как ломанутся!"

- Данный наркоман проявил истинное транспортное запаздывание! закончил Юрик.

- Ладно, - усмехнулся Мальвинин, - садись. А теперь послушайте...

И Николай Григорьевич начал рассказывать, что они должны сделать в лабораторной работе. Павлик слушал Мальвинина, ещё не веря до конца, что видит его перед собой, однако в основном мысли занимала прекрасная Юля, волосы которой были заплетены в короткую косичку.

Какая она красивая и самостоятельная! Павлик ещё не встречался с девушками серьезно, и у него возникло подозрение, что во всем виноваты любимые американские фильмы, занимающие его вечерами. Он вдруг подумал, что может прекрасно прожить без фильмов и обожаемого Спилберга. Ему нужно лишь найти после лабораторной Юлю и пригласить девушку на свидание! Он может получить любой ответ. Если это будет согласие - отлично. Если отказ - в этом случае он ничего не теряет, а страшные звери не разорвут его на части. Павлик избавится от неопределенности и мучительных мыслей. Пожалуй, именно так должен рассуждать Ковалевский, которому Павлик всегда завидовал.

Он едва дождался окончания лабораторной. Мальвинин заставил прибраться на стендах и напутствовал, чтобы к завтрашнему дню студенты знали начитанный материал на зубок. После этого, словно ракета, Павлик сорвался с места, даже не обменявшись приветствием с Ковалевским и Прохоровым. Он кинулся по коридорам в направлении кафедры сопротивления материалов.

Павлик бежал сломя голову, сталкивался со студентами, ронял чужие тетради. Все пустое, лишь бы успеть!

Он вбежал на кафедру сопротивления материалов и остановился возле дверей. Он нашел девушку. Юля стояла в глубине коридора, прислонившись к стене и прижав к груди тетради. Рядом с ней очень близко находился высокий парень, который своей привлекательностью напомнил Павлику Ковалевского.

Юля что-то говорила ему; он отвечал коротко, а она смеялась. Павлик прижался к стене, наблюдая за ними. Боже, как он глуп! Что он возомнил о себе! Жалкий киноман!

Кажется разговор Юли с молодым человеком заканчивался. Она протянула к нему лицо, и он коротко поцеловал её в губы. Павлик готов был провалиться от стыда, он был готов слиться с бетонной стеной. Боже, какой стыд!

Юля внезапно посмотрела в его направлении. Павлик спохватился и быстро выскочил из дверей. Он сделал пару шагов и столкнулся с кем-то.

- А ну замер, Паха-птаха! - раздался до боли знакомый голос. Он поднял глаза.

Павлик столкнулся с Витьком Шалыпиным.

Шалыпин был вне себя. Глаза его блестели, рот непроизвольно кривился. Не Павлик разгневал его, это сделал кто-то другой. Однако, ответить за все придется Павлику.

- Ты почему ботинки не почистил, Птаха? - угрожающе спросил Витек, Павлик удивленно опустил глаза на ботинки, и в этот момент Шалыпин наступил каблуком ему на ногу.

Божедай охнул от боли и присел на одно колено.

- Уйди...ох... - шептал Павлик, не в силах произнести ещё что-то. Шалыпин всем весом давил на стопу. Здоровенный ботинок Витька с толстой рифленой подошвой смял почти новенькие купленные мамой "Саламандерс", и грозил расплющить пальцы на ноге.

- Сойди с ноги, - сдавленно прошептал Павлик, поднимая лицо на бывшего одноклассника.

- Заткнись, щенок, - ответил Витек и ударил Божедая ладонью. На побелевшем лице Павлика остался красный след. Он со страхом посмотрел сквозь стеклянные двери кафедры сопромата и увидел, как быстрым шагом к выходу направляется Юля. Она выйдет из дверей и увидит униженного Павлика. Как стыдно! И как горько!

Павлик толкнул колено Шалыпина, и тот, пошатнувшись, убрал ногу.

- Ты как себя ведешь, крысиная морда! - воскликнул Шалыпин.

- Витя, мне нужно идти!

- Что ты сказал? - Витек приблизил к Павлику лицо. Павлик покосился на прозрачные двери кафедры. Юля уже собиралась толкнуть их, чтобы открыть.

- Ты на кого смотришь? - вдруг спросил Шалыпин. - Ты на неё смотришь?!

- На кого? - не понял Павлик, и в следующий момент получил тычок двумя пальцами в глаза. Двумя грязными пальцами Витька Шалыпина.

Боль пронзила, глаза потеряли способность видеть. Павлик припал к стене, судорожно доставая платок, чтобы вытереть слезы, полившиеся из глаз ручьем. Он издал протяжное всхлипывание и создалось полное впечатление, будто он плачет.

- Павлик! - раздался удивленный голос Юли.

Она увидела его!

Ослепший Павлик бросился вниз по лестнице, перебирая руками по стене. Преодолев два яруса, он начал что-то различать.

"Какой стыд! - думал он. - Непереносимый стыд!"

Павлик бежал по лестницам, надеясь убежать прочь от проклятого университета. Он выскочил на улицу и остановился. По проспекту проносились автомобили, светило яркое утреннее солнце. Глаза чесались, но зрение восстановилось. Павлик протер глаза платком, постоял ещё немного и поплелся на следующую "пару".

Ковалевский и Прохоров уже ждали его.

- Он стал ещё хуже, ты заметил? - спросил Ковалевский.

- Кто? - не понял Павлик. - Шалыпин?

- Да причем тут Шалыпин! - недовольно воскликнул Юрик. - Сейчас распространился слух, что Витек экзамены не сдал. Завалил теорию вероятностей. Теперь ему нечего делать в институте...

- Когда он не сдал? - спросил Павлик.

- Да вот только что!

Божедаю внезапно стало понятно - что вызвало гнев Шалыпина. Значит, Витек разозлился из-за того, что не сдал экзамен и наконец вылетел из университета. А Павлик попался ему под горячую руку...

- Ох! - прошептал Павлик.

Только сейчас до него дошло, что их двенадцатилетний симбиоз с Шалыпиным закончился, и Павлик может чувствовать себя свободным. Каким приятным может оказаться слово "расставание".

Правда, под конец Шалыпин все же успел унизить Павлика, причем сделал это на глазах у Юли. Теперь Павлик точно не отважится пригласить её на свидание. Да и она сама не пойдет с парнем, которого унижают, и который не сможет за себя постоять...