Ярослав Вейс - День на Каллисто. Сборник научно-фантастических произведений

— Ничего не выйдет. Эпидемия поражает любое транспортное средство. Механическое, с мотором. Проводились исследования…

— Доисследовались! — со злостью сказал старик.

Пассажиры неодобрительно посмотрели на него, затем перевели взгляды на профессора. Женщина в парике кашлянула и спросила:

— Так чего же они… взбесились?

— Я же говорю — эпидемия! Ну, если откровенно, до сих пор удовлетворительного объяснения нет, поэтому я считаю мое достаточно правдоподобным. Хотя с другой стороны…

— Ближе к делу, профессор! — перебил его водитель.

— Да, да, извините! — Профессор снял очки, подышал, протер стекла чистым носовым платком и продолжал: — Я не автоконструктор, не металловед и не социолог. Я биолог, точнее — ратуссолог…

— Как? — удивился широкоплечий.

— Специалист по крысам.

— Хе! — хмыкнул старик. — Хе-хе! Крысовед!

— Вот именно! — профессор и не думал обижаться. — У крыс, да и у некоторых других животных наблюдается странное, до конца не изученное явление. Как только их численность на единицу площади достигает критической величины, они словно сходят с ума и начинают уничтожать друг друга. Вот и машин сейчас расплодилось больше, чем людей! Выхлопные газы отравили атмосферу! Шагу ступить нельзя, чтоб не попасть под колеса. А что животные, что машины — законы природы едины. Началось в одном месте и пошло! Безумие заразительно… Вот потому-то я и говорю, что это похоже на эпидемию.

Несколько минут в автобусе было тихо, только гудел мотор, и ветер тонко выл в неплотно задвинутом стекле.

— А что у ваших крыс, — осторожно начал широкоплечий, — они что, пока друг друга не уничтожат, не успокоятся?

— Ну что вы! — воскликнул профессор. — Крысы — очень интересный объект исследования. Как только численность популяции… ну, количество их придет в норму, они сразу теряют агрессивность. Очень толковые существа, — явно гордясь крысами, закончил профессор.

— Допустим, — снова сказал широкоплечий, — чего же тогда машины не остановились?

— Превосходный вопрос, — обрадовался профессор и, подняв палец, продолжал: — Разве можно сравнивать тупые железяки с биологическими объектами! Если крысы — порождение и конечный продукт эволюции, длившейся миллионы лет, то машины — это незаконнорожденные исчадия движка и телеги, ублюдочные порождения человеческой лени и бензина! Пока они все не истребят друг друга, не успокоятся! Потому-то двум машинам на любом шоссе не разъехаться, теперь уже за сотни метров перекидывается эпидемия, и двум машинам становится тесно на таком расстоянии. И так будет!

— Аминь! — проникновенно заключил старик. Мотор автобуса натужно зарычал, машина, огибая скалу, шла на подъем.

— Ну и…! — сказал водитель и выругался. — Никогда я этот поворот не любил!

Сидящий рядом с ним широкоплечий, побледнев, уставился в ветровое стекло, а старик приподнялся с места и с идиотским ликованием воскликнул:

— Вот и съездили за хлебушком!

Зденек Вольный{*}.

Огонь из чистого золота{5}

(перевод А. Першина)

И наступила неестественная, звенящая тишина. Потом по телу разлилось тепло: напряжение отпустило. Радость заполняла тесную кабину модуля, стремилась выплеснуться, словно гейзер целебного источника.

«Жаль, что у человека нет крыльев», — подумал Миллер, слегка поднимаясь в кресле специальной конструкции, частично гасящей перегрузки при космических полетах.

— Наклон семь градусов, — объявил пилот.

— Мне всегда везло на семерки, — ответил капитан. — Годится.

— Результаты анализа атмосферы практически совпадают с теми, что мы получили на орбите, — докладывал пилот. — Чудеса, ни следа двуокиси серы, хлороводорода…

— А города или промышленные агломераты ты не видишь? — засмеялся Миллер.

— Пока ничего не вижу, — пожал плечами пилот. — Только бесконечный лес — от полюса до полюса.

— Ты уверен, что это лес? — Капитан поудобнее устроился в кресле.

Пилот метнул на него взгляд, и, словно пристыженный, капитан тихонько вздохнул, не желая спорить с собеседником.

— А что ж это, по-твоему?

— Скорее всего, лес.

— Не делай из меня дурака… — приготовился защищаться пилот.

Миллер уставился в потолок; глаза у него голубые, как здешнее небо.

— Не понимаешь ты меня, — сказал он.

— Те, что летали сюда до нас, сели, как и мы, да и видели то же. А потом, видно, допустили какую-то ошибку в расчетах. Если мы повторим ошибку, нас постигнет их судьба.

— Каков процент кислорода в здешней атмосфере? — спросил Миллер после минуты напряженной тишины. — Двадцать семь?

— Двадцать семь и три десятых процента.

— Давай-ка взглянем на наши фотоснимки, — предложил капитан. — Пора приступать к работе.

Миллер молча присел к небольшому ящичку — портативной ЭВМ, вмонтированной в заднюю стену модуля. Экран дисплея засветился, и по нему побежали искрящиеся линии-паутинки помех, сменившиеся зеленой завесой — густой и непроницаемой. Кто-то тяжко вздохнул.

— Переключи на инфракрасный канал, — спокойно сказал капитан, поглаживая бороду. — Иначе не различить деталей.

Цвет на экране сменился: он стал вначале желтым, потом оранжевым и наконец бирюзово-голубым. Смена цвета свидетельствовала об изменении температуры на планете.

Они заканчивали первый облет планеты, шли на малой скорости, постепенно снижаясь, кружа и петляя над зеленым массивом.

Модуль опускался, приближаясь к пересекавшему экватор огромному горному хребту протяженностью в несколько сотен километров. Цвета на экране снова изменились.

— Настрой на обычный спектр, — попросил капитан.

Вершины гор засверкали стальным блеском.

— Смотри, как высоко забрался лес, — удивленно прошептал Миллер. — А это что?

— Пожар, — ответил пилот.

Они с интересом всматривались в открывшуюся внизу картину.

— Мне как-то доводилось просматривать аэрофотоснимки лесного пожара. Они напоминают то, что мы видим сейчас, — пилот решился дать свое заключение.

— Да? — засомневался капитан. — А что об этом думает ЭВМ?

Миллер нажал кнопку, и запись информации на экране прервалась. Почти в центре дисплея выделялось серое пятно, на инфракрасном канале оно приобрело ярко-оранжевую окраску. Миллер притронулся к кнопке, изображение на экране стало очень четким. Они зажмурились, не веря своим глазам: внизу стоял модуль, тот самый, что не вернулся с задания. Машина была наклонена, всем своим видом напоминая птицу со сломанными, опаленными огнем крыльями.