Бертрам Чандлер - Контрабандой из чужого мира

Он усмехнулся. С точки зрения законов их дело было слишком сложным, и к тому же сейчас легальность не играла никакой роли.

- Вызовите ко мне Мэйхью, - сказал он.

17

Гримс совещался с Мэйхью и некоторыми другими офицерами. Конечно, там были Соня, Уильямс, там был старший инженер реакторных установок Дангерфорд. Также там была Элла Кубински, лейтенант запаса Приграничного Флота добровольцев. Но по своей специальности она была далека от космоплавания. Она преподавала в Университете Лорна, на факультете лингвистических наук. Глядя на нее, Гримс думал, что она выглядит идеально для роли, которую она была призвана играть. Ее взлохмаченные волосы были настолько светлыми, что казались почти белыми; ее лоб и подбородок резко отступали назад от острого носа. Руки и ноги у нее были длинные и тонкие, а грудь практически отсутствовала. За такой облик ее прозвали "Белой Крысой".

Для начала Гримс и Соня устроили Мэйхью настоящий допрос, причем спрашивала в основном Соня. Конечно, было бы неплохо подвергнуть такому же допросу бестелесные человеческие умы на борту вражеского корабля, но это, естественно, было невозможно. Тем не менее, Мэйхью утверждал, что они стремятся помочь совершенно искренне - ведь невозможно изобразить искренность, когда ваши мысли открыты другому, всепроникающему уму.

Затем менее таинственные вещи обсуждались с Уильямсом и Дангерфордом. Необходимо было выяснить эффективность некоторых растворителей, чтобы стереть с корпуса корабля некоторые надписи и заменить их на буквы, изготовленные в мастерской Дангерфордом и его помощниками, не занятыми починкой системы Мансхенна. Мэйхью должен был помочь выбрать форму и начертание букв.

После этого настала очередь Эллы Кубински. Послушав записи переговоров с кораблем мутантов, она повторяла слова, пытаясь имитировать их высокие и пронзительные голоса. Наконец она вполне усвоила странный акцент и даже Соня выразила свое удовлетворение достигнутым успехом.

Мэйхью снова удалился к себе в каюту, чтобы проконсультироваться со своими новыми друзьями. Поскольку через них проходила вся связь, они во многом могли помочь. Через какое-то время он пришел к Гримсу и сообщил новое имя их корабля, которое следовало написать на корпусе.

Когда Уильямс и еще несколько человек отправились в космос, чтобы снять старые надписи, а Дангерфорд со своими помощниками взялся за изготовление букв, Гримс, Соня и Элла Кубински вместе с Мэйхью пошли к нему в кабину. Там было удобнее выяснить некоторые небольшие детали. По временам им казалось, что лишенные тела человеческие умы проникли к ним в каюту, наполнив ее атмосферой своей ненависти к угнетателям. Знать значит любить, говорила одна из пословиц, но в данном случае знать означало ненавидеть. Беззащитный, лишенный тела мозг, плавающий в питательном растворе в стеклянной банке, знал своих хозяев в сто раз лучше, чем могла их знать любая разведывательная служба, состоящая из полноценных живых людей. И Гримсу стало жалко биоусилитель Мэйхью - мозг собаки, у которой не было ни знаний, ни опыта, чтобы ненавидеть существ, лишивших ее нормального существования.

Бронсон закончил починку главного гироскопа раньше, чем Уильямс и Дангерфорд справились со своей работой. Он был рад немного отдохнуть, прежде чем снова включить свою систему.

Наконец новое имя корабля было установлено.

Гримс, Соня и Уильяма вернулись в контрольную рубку, и командор по внутренней связи зачитал всему экипажу свой план спуска на Стрию. Тут же Картер, офицер лазерной артиллерии, и майор морских пехотинцев высказали свое разочарование. Они были готовы к сражениям, а их по плану не предусматривалось. Гримс успокоил их, сказав, что нужно быть готовыми ко всему.

"Кирсир", или, правильнее, "Корсар", как был переименован корабль, снова взял курс на Стрию. Настоящий "Корсар" не мог присоединиться к эскадре, так как находился на Тарне со значительными поломками. Биоусилитель настоящего "Корсара" был в курсе дела, но держал в тайне от своего хвостатого хозяина все, что знал. Остальные же биоусилители сообщили эскадре, что "Корсар" должен к ним присоединиться.

- Подобная операция, - сказала Соня, - была голубой мечтой любого офицера разведки - ты знаешь все планы врага и полностью контролируешь их средства коммуникации, а сам остаешься в тени. Псевдо "Корсар" - а это название нравилось Гримсу значительно больше, чем "Свобода" или "Эсминец" - спешил присоединиться к эскадре и постоянно поддерживал с ней контакт. С помощью Мэйхью шел постоянный обмен информацией, причем шедшая в сторону эскадры была крайне скупа и неразборчива, а в обмен они получали подробнейшие сведения. Вскоре уже Гримс знал все о кораблях - вооружении, численности экипажа, размерах... Пара наиболее крупных и хорошо вооруженных кораблей эскадры могла разнести их в осколки за долю секунды, а в следующую долю секунды превратить эти осколки в пар.

Когда "Корсар" приблизился к головным кораблям эскадры, на калиброванных экранах его радаров появились мелко дрожавшие расплывчатые пятна - это означало, что у тех тоже включена система межзвездных перелетов. Кораблей не было видно - для этого было бы необходимо синхронизировать степень временного сжатия. Гримс не спешил уравнивать прецессию. Конечно, большинство кораблей были однотипны, и если не показывать изуродованную взрывом сторону, они вполне могли сойти за настоящего "Корсара", но натренированный глаз легко мог обнаружить обман.

Гримс надеялся, что удастся обогнать обычную эскадру, представ лишь тусклой точкой на их экранах, к опуститься на Стрию раньше, чем враг выйдет на орбиту. Но Бронсон после поломки уже не доверял системе Мансхенна и не выводил ее на полную мощность. Он сказал, что они и так постепенно обгоняют эскадру, и что по всей вероятности инженеры на чужих кораблях доверяют своим устройствам еще менее. Командор был вынужден признать, что Бронсон прав.

И когда "Корсар" выключил свою межзвездную навигационную систему и снова перешел в нормальное пространственно-временное измерение, оказалось, что корабли блокады уже занимают свои места на орбите. Начали действовать радары и радиосвязь. Из приемника донесся раздражающе визжащий голос:

- "Ихитник" "Кирсири", гитиивьтись випилниить киминди...

Элла Кубински, готовая к этому, подтвердила правильность приема.

Гримс смотрел в иллюминатор на огромный золотой шар Стрии и далекие крохотные звездочки других, блестевших под солнцем кораблей. Он перевел взгляд на Уильямса, который старался перевести корабль на низовую орбиту. При этом помощник с большим удовольствием, по приказу Гримса, старался показать своими маневрами, что за пультом управления неопытный и неумелый пилот.