Антон Козлов - Последнее воплощение (Путь бога - 4)

Близился тот момент, когда должен был наступить предел выносливости человеческого тела. Но, в отличие от остальных основополагающих инстинктов, Найя совершенно лишилась чувства самосохранения. Она не помнила, когда ела в последний раз. Река покрылась льдом, так что единственной пищей девушки остался лишь снег, который она зачерпывала на ходу горстями.

Наконец Найя легла в сугроб и приняла позу младенца в утробе матери. Она начала засыпать, совершенно не понимая того, что это, скорее всего, последний сон в ее жизни. Но вскоре сквозь ее затуманенное сознание пробился звук тяжелых шагов. Найе было все равно - зверь это или человек. Она закрыла глаза и приготовилась погрузиться в небытие.

- Да что же это?! - донесся до ушей девушки мужской голос.

- Почему я осталась жива? - привычно спросила Найя, но голос был так слаб, что незнакомец едва ли расслышал слетевшие с губ слова.

Сильные руки подняли Найю и положили на что-то твердое. Если бы она открыла глаза, то увидела бы, что это большие сани, нагруженные обрубками толстых бревен. Затем на тело девушки сверху опустилось что-то мягкое. Это была огромная шуба, которую мужчина снял с себя, оставшись в одной длинной рубахе из грубого небеленого полотна.

Потом Найя почувствовала плавный рывок. Сани потянул за собой широкоплечий, но низкорослый мужчина с длинными белыми волосами и бородой. Несомненно, он принадлежал к простолюдинам, но белизна волос была связана не с национальностью, а с возрастом. Седой старик был не по годам силен и статен, издалека он вполне мог бы сойти за мужчину тридцати-сорока лет.

Оказавшись на санях, Найя даже не попыталась спрыгнуть или изменить свою позу. Скорее всего, тело в конце концов перестало ее слушаться. Или, может быть, каким-то шестым чувством она догадалась, что ей встретился не простой человек.

Действительно, старик был отшельником, которого местные полудикие лесные племена почитали как лекаря и чудотворца. Возможно, он и был тем, кем его называли.

Время от времени Найя открывала глаза и видела, как мимо нее проплывают толстые стволы высоких деревьев, покрытые грубой корой, и раскидистые кусты, чьи ветки пригнул к земле налипший сверху снег.

Девушка не понимала, что движутся не растения, а сани, на которых она лежит. Но привычный вид сменяющегося пейзажа успокаивал ее, как будто шла она сама - шла вперед, как все последние то ли дни, то ли недели, то ли месяцы.

Посмотрев вокруг себя в очередной раз, Найя увидела, что сани остановились возле вросшего в землю сруба из мощных древесных кряжей, плоская крыша которого была покрыта толстым слоем снега. Над крышей вился легкий дымок.

Старик легко поднял невесомое тело девушки и, толкнув ногой незапертую дверь, внес ее внутрь. И вновь Найя не воспротивилась подобному ограничению ее свободы.

Старик положил девушку на узкую кровать, сдернул ее грязные сырые лохмотья, а потом быстро завернул в несколько шкур, служащих одновременно простынями, одеялами и подушками.

- Кто же сделал это с тобой, малышка? - спросил старик.

- Почему я осталась жива? - на этот раз голос девушки прозвучал громче, чем в лесу.

Но отшельник не ответил на вопрос. Он лишь поплотнее подоткнул шкуры вокруг Найи и принялся раздувать огонь в очаге, постепенно подбрасывая в него дрова.

Очаг представлял собой выложенный камнями круг в центре сруба.

Над огнем на поперечной металлической перекладине висел закопченный котелок. Дым выходил через отверстие в крыше.

Когда огонь разгорелся, старик деревянным ковшиком зачерпнул воду из стоявшей в углу бочки и вылил ее в котелок. Затем он направился к длинному столу из грубо обструганных толстых досок, который тянулся вдоль одной из стен жилища. На столе были расставлены глиняные горшки, деревянные миски, ярко блестевшие медные сосуды, чаши и чашечки, а на стене висели пучки разнообразных высушенных растений.

- Так, так, - бормотал себе под нос отшельник, выдергивая из разных пучков по одному-два листика, цветка или побега, - сейчас приготовим отвар для поддержания сил.

Отобрав необходимые ингредиенты, старик вернулся к очагу и кинул горсть сухих растений в кипящую воду.

Едва ноздри Найи уловили аромат исходящего от котелка пара, как в ее сознании молнией пронеслось неясное, полустертое, но почему-то неприятное воспоминание: руки человека с черным кругом вместо лица протягивали ей кувшин с похожим по запаху отваром. Но воспоминание быстро исчезло обратно в небытие, и девушка не сделала попыток удержать его или попытаться размотать нить событий, приведших ее в это место.

Найя не стала противиться, когда отшельник приподнял ее своей сильной рукой, посадил на кровати и влил в рот несколько ложек отвара.

Девушка не почувствовала ни его вкуса, ни его тепла. Но глаза ее невольно закрылись, а лицевые мускулы расслабились.

- Спи спокойно, малышка, - прошептал отшельник, осторожно укладывая Найю.

Девушка мгновенно заснула. Старик несколько раз провел руками над ее головой, время от времени стряхивая в огонь что-то невидимое и неосязаемое. Затем он простер руки над ее телом, закрыл глаза и на некоторое время застыл.

Выйдя из транса, отшельник покачал головой и произнес загадочную фразу:

- Нелегко будет удержать ее, очень нелегко.

* * *

Когда Найя проснулась, то увидела сидящего рядом с кроватью на табурете старика. У него были необыкновенно добрые голубые глаза, длинные седые волосы и борода, доходившая почти до пояса.

- Почему я осталась жива?

- Когда-нибудь ты это узнаешь, - голос старика был глухой, но очень мягкий. - Меня зовут Бургун. А тебя?

Найя ничего больше не сказала. Она вновь закрыла глаза, хотя спать ей не хотелось. Теперь она не могла пошевелиться, точно также, как совсем недавно не могла оставаться в неподвижности. Бургун посадил ее на кровати и снова напоил густым пахучим отваром. Девушка не сопротивлялась, но и не сделала попытки пошевелить хотя бы одним мускулом тела. Она даже не пила жидкость вливалась в ее горло, как в сосуд.

Отшельник откинул укутывающие Найю шкуры и внимательно осмотрел ее обнаженное тело. Затем он обтер девушку чистой тряпкой, смоченной теплой водой, и одел на нее чистую рубаху, подобную той, которую носил сам.

Выполняя все эти процедуры, Бургун разговаривал то ли с Найей, то ли сам с собой:

- Да, не рассчитывал я на еще одного жильца. Ну, ничего, как-нибудь перезимуем. Припасов у меня заготовлено с лишком, так что на двоих хватит. Да ты, малышка, я думаю, и не обжора. Ну-ка, просунь руки в рукава. Не хочешь? Ну и ладно. Ты не бойся, рубаха эта новая, мне ее подарила Гармилка за то, что я поставил на ноги ее мужа, которого потоптал дикий вепрь. Ко мне часто обращаются окрестные люди за подмогой. Так что ты не бойся, если вдруг услышишь стук в дверь.