Эдгар Берроуз - Скелетоиды с Юпитера

– К бою!

Наша первая десятка ударила в самый центр линии могоров и мы не имели здесь численного превосходства противника, потому что могоры не смогли сомкнуть свои ряды. Я могу поклясться, что с самого начала сражения могоры столкнулись с такой великолепной выучкой и навыками фехтования, которые они никогда не встречали в своей жизни. Вскоре десять могоров уже валялись мертвыми или умирали на поле. В этот момент пять узников из первой десятки в сопровождении своих партнеров развернулись вправо, а остальная часть наших бойцов двинулась влево.

В первой схватке мы не потеряли ни одного нашего человека и теперь каждой нашей десятке противостояло по пятнадцать могоров. Такое превосходство не представляло для нас опасности. Связав на каждом фланге нашего строя по пятнадцать могоров, мы имели некоторое преимущество, потому что нам удалось разорвать основной ударный кулак противника таким образом, что мы позволили нашим партнерам прикрывавшим нас со спины вступить в бой с могорами.

Могоры сражались с фанатическим остервенением. Многие из них были прекрасными фехтовальщиками, но никто не владел этим искусством в такой мере как наша десятка. Я бросил взгляд на Фо Лара. Он держался великолепно. Я сомневаюсь, что кто-нибудь из фехтовальщиков на трех известных мне планетах смог бы рискнуть выставить острие своего меча против Фо Лара, Хан Дю или меня, но в наших рядах было еще семеро бойцов с великолепными навыками фехтования.

Через пятнадцать минут после начала боя мы уже добивали сотатки сопротивлявшихся могоров. Десять наших товарищей погибли на поле боя, но вся первая десятка осталась целой и невредимой. Когда упал последний из сопротивлявшихся могоров, на трибунах восцарилась гробовая тишина.

Оставшиеся девять узников собрались вокруг меня.

– Что будем делать дальше? – спросил Фо Лар.

– Кто из вас хотел бы вновь вернуться в рабство? – последовал мой вопрос.

– Никто! – единодушно ответили все девять.

– Мы с вами представляем десять лучших мечей Эуробуса, – продолжил я. – Мы можем вырваться с вами из этого города. Вы знаете местность за городом. Какие у нас есть возможности, чтобы избежать ареста?

– Мы должны использовать наш шанс, – ответил Хан Дю. – Сразу за городом начинаются джунгли. Если мы сможем добраться до них, они никогда не смогут найти нас.

– Прекрасно! – воскликнул я и в сопровождении своих товарищей ринулся к воротам ведущим к выходу с поля.

Возле ворот кучка бестолковых охранников пыталась остановить нас, но мы прорвались вперед, оставив за собой их бездыханные тела. Мы слышали яростные крики раздавашиеся на поле и понимали, что через некоторое время в погоню за нами бросятся сотни могоров.

– Кто знает дорогу к ближайшим городским воротам? – спросил я.

– Я знаю! – выкрикнул один из моих товарищей. – Следуйте за мной! – добавил он и бегом пустился в путь.

Пока ноги несли нас по проспектам мрачного города, мы постоянно слышали злобные крики приближающейся к нам погони, но нам удавалось оторваться от них и вскоре мы прибыли к одним из городских ворот. Здесь нам вновь пришлось скрестить наши мечи с вооруженными воинами. Крики преследующих могоров становились все ближе и ближе. Скоро все то чего мы добились может быть потеряно! Это не может произойти! Я отозвал в сторону Фо Лара и Хан Дю и приказал остальным семерым товарищам освободить нам пространство для боя, потому что узкий проход ворот не позволял вести бой сразу десяти воинам.

– Мы должны обязательно прорваться! – крикнул я.

И мы все троем ринулись на еще сопротивлявшихся охранников. И мы прорвались. Ведь никто не сможет устоять перед натиском трех лучших фехтовальщиков солнечной системы!

Как бы призрачно все это не казалось, но все мы – десять человек – оказались на свободе, заплатив за нее несколькими царапинами, полученными в бою, но галдящие могоры уже наступали нам на пятки. Бежать от противника

– это то, что я больше всего ненавидел везде, где бы я не находился, но в этой ситуации было бы глупо позволить захватить себя нескольким сотням могоров и поэтому я побежал.

Прежде чем мы успели добраться до джунглей, могоры прекратили погоню. Похоже у них появился другой план нашего захвата. Но мы не останавливали наш бег пока далеко не углубились в тропические чащи огромного леса. Наконец мы решили остановиться, чтобы обсудить план наших дальнейших действий и немного отдохнуть, а отдых нам был нужен как никогда.

Ах, какой это был лес! Я даже не решаюсь начать его описание, такой неземной и причудливый он был. Практически лишенная солнечного света бледная листва, бледная как кожа покойника, слегка подкрашивалась розовым светом отраженным от огня буйных вулканов. Но, кроме всего прочего, растения обладали совершенно невероятным свойством: корни деревьев двигались подобно живым существам. Они изгибались и переплетались подобно блестящим, змееподобным существам. Я в начале просто не обратил на них внимание в момент нашей остановки. Со смехом я попытался расплести их, но вскоре мне было уже не до смеха, так как корни спеленали мое тело как ребенка с усилием хобота слона. Затем корни оторвали меня от земли и начали поднимать вверх. В этот момент меня заметил Хан Дю и подскочил ко мне с обнаженным мечом. Он схватил меня за одну ногу и одновременно подпрыгнул вверх, отсекая острым клинком корни которые скрутили меня. Затем мы вместе с ним упали на землю.

– Что за чертовщина! – воскликнул я. – Что это такое? И почему оно делает это?

Хан Дю указал вверх и я взглянул в указанном направлении. Надо мной на крепком стебле висел огромнейший цветок. Но какой ужасный! В его центре виднелась большая пасть усаженная множеством зубов, а над пастью на меня смотрели два открытых хищных глаза.

– Я забыл, что ты не с Эуробуса, – сказал Хан Дю. – На вашей планете, наверное, нет таких деревьев.

– Да, у нас таких деревьев нет, – заверил я его. – Есть несколько видов питающихся насекомыми, например венерианский мухолов, но людоедов нет.

– Когда ты находишься в нашем лесу, ты всегда должен быть начеку, – предупредил он меня. – Эти деревья – настоящие живые, кровожадные существа. Они имеют свою нервную систему и мозг, и даже считается, что у них есть свой язык и они могут говорить друг с другом.

Неожиданно над нами раздался душераздирающий вопль. Я взглянул вверх ожидая увидеть еще какое-нибудь странное юпитерианское животное, но над нами не было ничего, кроме сплетенных корней и выпученных глаз цветка дерева людоеда.

Хан Дю засмеялся.

– Нервная система этих растений довольно примитивна, – объяснил он. – Ее реакции соответственно замедлены и инертны. Так что с момента моего удара мечом по корням до получения болевого сигнала мозгом цветка проходит целая вечность.