Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы

При виде Лейна, приближающегося с веревкой в руках, Марсия заговорила слегка встревоженным голосом. Не нужно было особого телепатического дара, чтобы понять смысл ее слов: она явно интересовалась, что Лейн собирается делать с этой веревкой. Землянин попытался изобразить дружелюбную улыбку и неожиданно безуспешно — его разом скрутила острая физическая боль.

Спустя мгновение — и все после того, как Марсия громко произнесла одно-единственное слово, — муки Лейна стали буквально невыносимыми. Боль, ударив точно под ложечку, отозвалась в горле жестоким рвотным позывом. Рот переполнился слюной и Лейн, обронив веревку, бросился в душ, чтобы не оплошать посреди комнаты.

Спустя десять минут он чувствовал себя вывернутой наизнанку перчаткой. Ватные ноги не держали, и Марсия помогла добраться до кровати.

Уже лежа, Лейн ругался про себя. Вот окаянный желудок! Так отреагировать на необычную пищу в самый ответственный момент! Похоже, удача сегодня отвернулась от Лейна.

Но простое ли это невезение? — задумался Лейн, припомнив, как необычно резко произнесла Марсия некое словцо. Уж не загипнотизировала ли она его, не закодировала ли подобную реакцию его организма на ключевое слово? В иных случаях такое оружие может оказаться посильнее огнестрельного.

Лейн до конца уверен не был в своих догадках. Но казалось весьма подозрительным, что желудок, вроде бы смирявшийся с непривычной пищей до сих пор, вдруг забастовал. Гипноз, впрочем, представлялся слишком маловероятным объяснением случившемуся — как удался бы он, если объект знает от силы десятка два слов на языке гипнотизера?

Язык? Слова? Но так ли уж это необходимо? А если она подсыпала в пищу наркотический препарат, затем разбудила ночью и объяснила мимикой и жестами, как он должен реагировать на определенное слово — фактически закодировала, — и снова уложила спать?

Лейн знал о гипнозе достаточно, чтобы счесть свое предположение вполне правдоподобным. Справедливы его подозрения или же нет, так или иначе он лежал сейчас совершенно беспомощный и едва мог пошевелиться.

Но день не оказался совершенно потерянным. Лейн усвоил еще десятка два слов языка Марсии, а она устроила для него очередной сеанс рисования. Из ряда выразительных эскизов Лейн узнал, что едва не поглотившее его болото в буквальном смысле слова суп, зооглей, подкормка для зонтичной рассады и представляет собой вязкую смесь одноклеточных растений и питающихся ими чуть более крупных форм анаэробных живых существ. Тепло их крохотных водянистых тел предохраняет огород и рассаду от промерзания, но лишь летом, когда ночная температура опускается всего до сорока ниже нуля по Фаренгейту.

После высадки ростков на поверхность труб взамен погибших деревьев суп-зооглей постепенно возвращают, выливая в канал. Рыбы-насосы частично потребляют его в пищу, а частично перекачивают вместе с водой до самого экватора.

Позже Лейн сам попробовал это блюдо и сумел удержать его в желудке. А потом поел и немного каши.

Марсия даже не позволила ему взять тарелку в руки, кормила с ложечки. В ее заботе было нечто столь женственное, столь трогательное, что Лейн и не пытался противиться.

— Знаешь, Марсия, — проглотив очередную ложку каши, сказал землянин, — может, я и не прав. Имею же я право ошибаться? Может быть, между нашими расами все же смогут установиться добрососедские отношения. Только взгляните на нас без предубеждения. Боже, будь ты только настоящей женщиной, я бы влюбился в тебя по уши!

Ты не хотела причинять мне боль, правда ведь? Так уж вышло. Это была простая необходимость, непреложная целесообразность — отнюдь не злой умысел. А сейчас ты нянчишься со мной, своим врагом. Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас...

Марсия, разумеется, не поняла ни слова. Но когда заговорила, Лейн уловил в ее голосе лишь приязнь и ласку — отражение чувств, которые и сам к ней испытывал.

И засыпая, Лейн мечтал о том, как они с Марсией в качестве полномочных представителей двух цивилизаций, двух различных миров приведут свои расы к миру и согласию. За чем дело стало — обе высокоразвиты, обе преследуют лишь мирные цели, обе стремятся блюсти благочестие. И воцарится космическое братство, и не для одних лишь людей, а для всех наделенных душой тварей Божиих, и наступит тогда...

Проснулся Лейн по весьма прозаической причине — его разбудил переполненный мочевой пузырь. Землянин с трудом разлепил веки — и потолок, и стены помещения перед глазами ходили ходуном. Часы на руке расплывались в неясную светящуюся лужицу, лишь неимоверным усилием воли Лейну удалось сфокусировать взгляд и мысленно выпрямить стрелки: циферблат, рассчитанный специально под марсианские сутки, показывал полночь.

Покачиваясь точно пьяный, он с трудом поднялся на ноги. Не только пузырь был переполнен, самого Лейна тоже распирало — от уверенности, что спать бы ему еще да спать под воздействием наркотика, кабы не острая боль в паху. Вот бы найти что принять внутрь, чтобы нейтрализовать наркотик, мелькнула мысль. Тогда он смог бы осуществить свой план немедленно. Но прежде всего в туалет.

Чтобы добраться туда, предстояло миновать спящую Марсию. Та неподвижно лежала на спине, привольно раскинув руки и необычайно широко распахнув рот.

Лейн быстро отвел взгляд в сторону — казалось неловким рассматривать хозяйку в подобной позе.

Но что-то зацепило взгляд, привлекло внимание: движение, крохотный отблеск у нее во рту, словно от бриллиантовой коронки.

Лейн склонился над ней, вгляделся и — в ужасе выпрямился.

Между зубами вырастала, поднималась, выползала наружу голова.

Землянин протянул было руку — машинально, — чтобы схватить подлую тварь, но рука застыла на полпути: он узнал вечно недовольные пухлые губки и крохотные синие глаза. Это был червь Марсии.

Сперва землянин решил, что Марсия умерла, задохнулась. Червь не просто расположился во рту, как в чаше — он вылезал из самой глотки.

Но затем заметил, что ее грудь вздымается, как у живой. Казалось, происходящее Марсию вовсе не беспокоит.

Сделав над собой усилие, преодолев мучительный позыв к рвоте, Лейн придвинулся ближе и поднес ладонь к губкам червя.

Теплый воздух с едва слышным шипением коснулся пальцев: Марсия дышала сквозь эту тварь!

— Боже всемогущий! — выдохнул Лейн мгновенно осипшим голосом и подергал Марсию за плечо. Касаться червя он брезговал, да и неизвестно, какими последствиями могло это для нее обернуться. От ужаса Лейн напрочь позабыл о своих коварных планах, он готов был уже лишиться единственного преимущества бодрствующего перед спящей.