Ольга Онойко - Море имен
Алей тяжело вздохнул и сдался. С Осенью трудно было спорить.
– Так.
Она кивнула, улыбнулась краешками губ и притянула его к себе. Алей прикоснулся щекой к ее бархатистой щеке и застыл так. Близость Осени успокаивала. Мысли прояснились, по телу разлилось тепло. Алей смежил веки.
– Пойдем в комнату, – сказала Осень ему на ухо, – не в коридоре же стоять.
* * *Монитор уже запустил заставку: на нем крутился, шевеля бахромой, точно щупальцами, логотип операционной системы. «Четыре цвета, – мелькнула смутная мысль, – четыре стихии…», – но Алей успел забыть, с чем они связаны, а вспоминать было не с руки.
Осень откинулась на спинку дивана, улыбнулась мягко и загадочно, вытянула длинные ноги. Узкая кисть правой руки живописно легла на подлокотник, а левой Осень поманила Алея к себе. Тот уселся на ковер у ее ног, чуть сбоку, и положил ей голову на колени.
– Хочешь апельсинчик? – пробормотал он.
Осень наклонилась и поцеловала его в макушку.
– Не надо меня кормить, я уже накормилась.
– Я же знаю, что ты забываешь.
– Заботливый, – она погладила его по голове. Алей поймал ее руку и поцеловал пальцы. Рукав блузки пах причудливыми благовониями. Алей прижал ладонь Осени к своей щеке и закрыл глаза.
– Осень, – спросил он полушутливо, – скажи честно: что ты во мне нашла?
– Ты очень красивый. Только очень тощий.
Алей скис.
– Ну вот, – проворчал он. – Приласкали.
– Ты же знаешь, – сказала Осень, – я плохо умею это делать. Извини.
– Ладно уж, – Алей поднялся, навис над нею, упершись коленом в сиденье, и поцеловал ее, придержав затылок ладонью. Губы у Осени были упругие, в меру влажные, в меру теплые – безупречные губы… Красивые, ловкие руки Осени огладили Алеевы плечи и грудь, расстегнули несколько пуговиц на черной рубашке, взялись за черный кожаный ремень с серебряной пряжкой.
– Ужасно тощий, – повторила Осень со странным выражением; вероятно, это была насмешка, – но тебя это даже красит.
– А ты, – неловко ответил Алей, – ты – идеальная.
– Я знаю, – сказала Осень. – Меня отрисовал отличный дизайнер, – и улыбнулась ошалевшему Алею, – шучу. Иди ко мне.
Алей сполз на пол, сел на подогнутые ноги. Осень, взглянув на него сверху вниз, медленно провела языком по губам и наклонилась. Алей осторожно снял с нее блузку, поцеловал ровные, точно из мрамора выточенные ключицы. Ее грудь мерно вздымалась… Алей погладил ее круглые колени и поцеловал левое сквозь гладкий нейлон, медленно сдвигая вверх подол юбки. На Осени были чулки с поясом и кружевное белье. Белые бедра, сжатые юбкой, манили.
– Подожди, – сказала она внезапно.
– Что?.. – Алей оторвался от нее, поднял голову, в тревоге гадая, не сделал ли чего неугодного или неправильного.
Но Осень улыбалась – особенной, мягкой улыбкой. Таким ее лицо было возле Старицы. Алею вспомнился рейд: калейдоскоп ярких вспышек пронесся перед внутренним взором.
– Я подумала, что можно совместить приятное с полезным, – сказала Осень.
– Что?
– Включи компьютер.
Вот уж чему сейчас, кажется, было совсем не время.
– Осень! – возмущенно начал Алей. – Сколько можно…
Она подалась вперед. Улыбка ее превратилась в азартную, почти хищную; дымчатые глаза стали ясны и ярки, засверкали голубыми морскими искрами.
– Ты помнишь кодовую цепочку? – приглушенным голосом спросила она. – Неважно, я помню. Мне всегда хотелось узнать, как это – заниматься любовью возле Старицы.
Алей изумленно смотрел на нее, не веря своим ушам. Потом вскочил и кинулся к компьютерному столу.
…Над ними вспыхнуло зеленое пламя.
Глава 3
Кэш
Он проснулся внезапно, точно кто-то опрокинул ему на голову ведро ледяной воды: вздрогнул всем телом и оторопело захлопал ресницами. Какой-то миг он видел только изумрудный свет, переливчатое, колеблющееся сияние Старицы, и даже кожей ощущал не лен простыней, а упругую мягкость хвоща. Потом лучистая зелень истаяла, и свет стал золотистым – простым утренним светом.
Ударил по ушам звон мобильника. Алей вслепую протянул руку и наткнулся на гладкую, горячую со сна спину Осени. Она уже села в постели и спустила ноги на пол.
Осень улыбнулась и сунула телефон Алею в руку.
– Да, – не своим голосом пробасил тот. – Я. Поляна? Утро добрым не бывает. Да, я помню. Когда? Через час?! А попозже… что, сколько? – Он рывком сел и с опаской выдохнул: – Осень, сколько времени?!
Та кинула взгляд на часы.
– Половина первого.
– Блик!
– Суббота же, Алик.
«Половина первого, – повторил про себя Алей. – Сколько же мы… пробыли у Старицы?»
Выйдя в рощу-интерфейс, они угодили из вечера в полдень. Солнце не показывалось над сказочной рекой, но пелена облаков была такой тонкой, что на береговой песок ложились едва приметные тени. Алей смутно припоминал: время шло, а тени не менялись – светило оставалось неподвижным. Осень предупреждала, что время в Старице отдельное… В первый раз Алей не успел спросить, насколько отдельное и какое именно, а во второй ему было не до того.
И к тому же он совершенно не помнил, каким образом попал обратно.
В прошлый рейд Осень велела ему закрыть глаза, потом легонько толкнула сзади в плечо, и Алей очнулся в белой переговорке над ноутбуком, а вчера… не уснули ли они прямо там, на травяном ковре?
Осень встала.
– Я приготовлю завтрак, – сказала она, – а потом поеду. Обещала маме сегодня навестить.
Алей моргнул:
– Завтрак приготовлю я!
В тот единственный раз, когда он доверил ей кухню, прекрасная Осень умудрилась сжечь яичницу.
– Хорошо, – легко сказала она. – Просыпайся, Алик.
И ушла в ванную.
* * *За завтраком они молчали, но соприкасались коленями под маленьким столом; этого было достаточно, чтобы длилось, не таяло ощущение близости. Алей проводил Осень, запер дверь, собрал постель, но она как будто все еще оставалась с ним. Как будто она не совсем ушла: забыла здесь свое прохладное эхо, прядку мерцания… Пахло ее духами.
Он сел на застланную тахту и несколько минут сидел неподвижно, совсем без мыслей, потом включил компьютер и под шум кулеров пристроился у окна под открытой форточкой.
Оставалось минут пятнадцать до прихода Поляны и ее счастливого избранника… Как бишь его зовут? Летен Истин. Звучное имя, красивая матичка. Если Поляна не ошиблась и он действительно тот, с кем она до гробовой доски будет счастлива… должно быть, он хороший человек.
«Поляна не могла ошибиться», – думал Алей.
В его практике таких случаев не было, но он не раз слышал, как после взлома Предела, проделанного вполне аккуратно, люди все же промахивались мимо цели. Это были очень умные и очень расчетливые люди. Они увлекались планированием и не верили случаю, – а силы, действующие за Пределом, выглядят как случай. Должно быть, для человека, который пришел к Пределу сам и переступает его осознанно, это не так. Но подобные уникумы с лайфхакерами не знаются…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});