Сборник - Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса

Сейчас было уже поздно, и она подозревала, что Стэнли спит, а в глубине души и хотела этого – может статься, эти бисквиты понадобятся ей самой в ближайшие дни. Она окликнула его, не слишком громко, но коробка тут же зашевелилась, и наружу показалась знакомая шерстяная шапочка, а вслед за ней – по-совиному моргающие глаза, давно лишившиеся и ресниц, и какого бы то ни было выражения.

– Мэм, – прошамкал Стэнли, поведя носом, словно голодный пёс, почуявший запах мяса. – Чудесная ночь, не правда ли?

– Правда, Стэнли, – мягко сказала Эми. – У нас тут была вечеринка, осталось немного бисквитов, хотите?

– О, мэм, – растроганно сказал Стэнли и, выбравшись из коробки с проворством молодого шимпанзе, поковылял к подоконнику. Эми раскрыла окно пошире и положила бисквит на карниз. На окне была решётка – первый этаж, как-никак, а ещё, знаете, рядом мусорные баки и там водится всякое, говорил, морщась, мистер Нокс. Из-за первого этажа, решёток и всякого, живущего под окном, он даже сбросил ей при заселении двадцать баксов в неделю. Может быть, за это Эми тоже чувствовала себя немного обязанной старому Стэнли.

– О, мэм, – повторил Стэнли, аккуратно беря с подоконника бисквиты. – Бог всё видит, мэм, он благословит вас за вашу доброту. А почему у вас так темно? Опять проводка?

– Опять. Но это ничего. Спокойной ночи, Стэнли.

– И вам спокойной ночи, мэм.

Эми закрыла окно и постояла ещё минутку, глядя, как он заползает обратно в свою коробку и садится, подтягивая к груди костлявые колени. Потом вышла из кухни и, проходя по коридору, сняла с вешалки красно-жёлтый шарфик, который купила сегодня. В темноте цвета поблекли и были совсем неразличимы, и Эми, помяв немного шарфик в руке, повесила его назад на полку – он вдруг перестал её радовать. Грейс раскатисто храпела на кровати, завернувшись в одеяло. Эми вынула из стенного шкафа плед и разложила его на диване. Ничего, диванчик довольно удобный, а сама она – маленькая, ей будет здесь вполне хорошо.

Только не плачь, дура, не плачь, не смей сейчас заплакать, подумала Эми, сворачиваясь на диване и глядя на уличный фонарь, слепящий ей глаза через окно комнаты. Эми крепко зажмурилась, глубже засовывая ладонь под диванную подушку.

И вдруг что-то твёрдое и острое ткнулось ей в пальцы.

Секунду Эми лежала и просто думала, что бы это могло быть. Потом села на диване и отодвинула подушку, щурясь в темноту. Что-то лежало на диване, там, где полчаса назад сидели они с Грейси. Что-то похожее на книжку или толстую тетрадь. Эми взяла это что-то, ощупав в темноте обложку – мягкую, гладкую, кажется, с поролоновой прокладкой под слоем глянцевой бумаги. Эми потянулась было к лампе, но потом спохватилась – если Грейс сейчас проснётся, того и гляди, снова начнёт болтать, а Эми вдруг поняла, что смертельно устала за этот день. Слепящий белый фонарь за окном из проклятия вдруг превратился в благословение. Эми встала с постели, держа тетрадь в руках, и, подойдя к окну, выходившему в ещё один переулок, почти такой же грязный, как переулок за окном кухни, подняла свою находку к лицу.

Света теперь было достаточно, чтобы увидеть, что обложка красно-жёлтая, с асимметричным узором, напоминающим узор на том шарфике. Никакой надписи на обложке не было, и Эми открыла тетрадь, раскрывавшуюся в её руках с едва слышным скрипом, какой издаёт недавно разрезанная бумага. На первой странице крупной вязью было написано:

МОЙ ДНЕВНИК

Я НАЧИНАЮ НОВУЮ ЖИЗНЬ

Ох, Грейси. Эми ощутила, что невольно улыбается – чуть-чуть кривовато, чуть-чуть раздражённо, но всё равно. Грейси, Грейси. Так вот, значит, твой подарок, вполне в твоём духе. Купила, наверное, в том же маркете, что и шампанское, на доллар двадцать, оставшийся с десятки после покупки спиртного. Девичий дневник – то, что только и может подарить одна провинциальная глупышка другой провинциальной глупышке в этом большом, холодном городе, одиноком и пустом, несмотря на миллионы живущих в нём плохих парней. В тетрадке было не меньше трёхсот страниц, разлинованных широкой розовой полоской, и внизу каждой страницы той же вязью, что и в заголовке, только мельче, было выведено: «Сегодня я мечтаю о...» – и ещё четыре пустые строчки внизу, как раз достаточно для нехитрых девичьих мечтаний. «Я начинаю новую жизнь, – прочитала – подумала – Эми Завацки. – Это по крайней мере чистая правда. Я хочу так думать».

В кармане плаща у неё остался карандаш, которым она ещё сегодня днём записывала заказы посетителей. Эми на цыпочках сходила в прихожую, вернулась с карандашом и, встав на колени перед подоконником, записала на первой странице:

«Дорогой дневник! Здравствуй.Сегодня я начинаю новую жизнь. Я бросила своего парня, я ушла со своей работы, в четверг мне придётся платить за квартиру, и уменя совсем нет денег, моя единственная подруга спит пьяная в моей постели, а бисквиты я отдала бездомному, и уже об этом жалею...»

Она остановилась и, отложив карандаш, вытёрла мокрые щёки ладонями. Потом снова взяла карандаш и продолжила писать, торопливо, с каким-то остервенением. Она писала, и в полной тишине был слышен только храп Грейс и скрип грифеля по глянцевой странице.

«Моего парня звали Робби Флеккет, он бил меня, как и большинство моих предыдущих парней. Моего босса звали Гарольд Хенрид, и если бы я не переспала с ним, он бы сам меня уволил. Я всё сделала правильно, дорогой дневничок, только почему же мне всё равно так плохо? Мне так плохо, что я всё это пишу, хотя это же очень глупо, да?»

Она поставила знак вопроса и какое-то время держала карандаш на точке, пытаясь понять, к кому было обращено это «да». Потом беззвучно рассмеялась и перевела взгляд на строчки внизу и надпись, в тусклом свете уличного фонаря выглядящую тёмно-красной.

– Сегодня я мечтаю о... – прочитала Эми вслух. – Сегодня я мечтаю о том, чтобы ты сдох, Робби Флеккет, чтобы ты сдох, сдох, слышишь?!

Грейс громко всхрапнула у неё за спиной и смолкла. Эми вздохнула и покачала головой. Что толку, если Робби Флеккет сдохнет? Это не даст ей ни работы, ни денег для платы за квартиру. Она утёрла слёзы ребром ладони и дописала: «...только о булочках с маком и стакане горячего молока, вот и всё».

Последнее слово сползло с тонкой линии, потому что Эми уже ничего не видела, когда его писала. Она опять вытерла глаза и захлопнула тетрадь. Господи, ну и глупость. Пора тебе ложиться спать, Эми Завацки, вот что. А завтра...

Отрывистый треск, донесшийся с кухни, заставил её вздрогнуть и вскинуться. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как замигал на кухне свет. Эми медленно поднялась на ноги, и к тому времени, как встала прямо, свет прекратил мигать и загорелся ровно. Шагая осторожно, как по минному полю, Эми вышла в прихожую и выглянула на кухню.