Клиффорд Саймак - Магистраль вечности

— Где-нибудь поблизости есть и другие его сородичи, — сказал Бун. — Волки обычно не бродят поодиночке.

— Они опасны?

— Если достаточно проголодаются, то могут быть и опасны. Этот волк, по-моему, уже пообедал.

— Волки и гремучие змеи, — заметила Инид. — Не уверена, что мне здесь нравится…

Как только они обогнули выступ песчаника, Бун замер на полушаге так неожиданно, что Инид, следовавшая за ним по пятам, ткнулась ему в спину. Выступ изгибался вовнутрь, а затем вновь устремлялся наружу, образуя каменный карман. И там, вжавшись в карман, стоял уже не волк, а другой, еще более крупный зверь.

Огромная черная, шерстистая голова с мощными, разнесенными не менее чем на шесть футов рогами была грозно опущена вниз. Густая борода, свисающая с нижней челюсти, волочилась по земле.

Бун, схватив Инид за руку, медленно попятился назад. Глаза зверя, словно обведенные красным ободком, свирепо сверкали из-под спутанной шерсти.

— Тихо, — предупредил Бун. — Никаких резких движений, иначе он может броситься на нас. Видимо, его донимают волки. Он стар и доведен до отчаяния. — Только отступив за край выпуклости перед карманом, Бун позволил себе остановиться. Отпустив руку женщины, поднял ружье к плечу и пояснил: — Это бизон. В Америке их называют степными быками.

— Какой же он огромный!

— Старый бык. Потянет на тонну, если не больше. Не то что бизоны двадцатого века. А может, это какой-то вымерший вид, например латифрон. Точно не знаю.

— Вы сказали, его донимают волки. Но где волкам с ним тягаться!

— Он стар и, вероятно, болен. Рано или поздно они его доконают. Терпения волкам не занимать. Неспроста он прижался к скале — стоит насмерть на последнем рубеже.

— Я заметила там вблизи пару волков. И еще одного выше по склону.

— Я же говорил вам — они охотятся стаями.

— Бедный бык, — сказала Инид. — Мы не можем как-то помочь ему?

— Самым добрым делом было бы пристрелить его, но на это я пока не способен. А вдруг ему еще выпадет шанс удрать? Хотя, честно говоря, сомневаюсь. Видите птицу там наверху?

— Я ее заметила еще раньше. Парит кругами.

— Выжидает. Предчувствует, чем все кончится. Когда волки загрызут бизона, стервятнику тоже кое-что останется. Пойдемте дальше. Мы ведь собирались поискать воду…

Вскоре они и впрямь нашли крошечный ручеек, просачивающийся из-под пласта песчаника. Собственно, ручейка как такового не было, он сразу впитывался в пересохшую почву, напоминая о себе лишь нешироким влажным пятном. Бун с усилием выкопал ямку, где могла бы собираться вода. Потом они вернулись к времялету взять какую-нибудь посудину, которую можно было бы использовать как ведро. Нашли только скромную кастрюльку. Когда снова добрались до источника, воды в ямке набралось как раз на кастрюльку.

Тем временем Бун убедился, что определил положение солнца без ошибки. Солнце действительно было на западе и успело скатиться гораздо ближе к горизонту.

— В тех можжевеловых зарослях найдутся дрова, — сказал он. — Нам понадобится костер.

— Если бы у нас был топор! — откликнулась Инид. — Я перебрала все, что Хорас запихал в нашу машину. Пища, одеяла, эта кастрюлька, сковородка, зажигалка — вот и все. Топора нет.

— Ничего, обойдемся, — утешил ее Бун.

Они дважды поднимались к зарослям и приволокли древесины больше, чем требовалось на ночь. Солнце уже свалилось за горизонт. Бун запалил костер, предоставив Инид рыться в рюкзаке, выбирая еду.

— По-моему, лучше всего остановиться на ветчине, — предложила она. — Тут есть и буханка хлеба. Как вам это покажется?

— На мой взгляд, замечательно, — поддержал Бун.

Сидя у костра, они жевали сандвичи с ветчиной, а вокруг сгущалась ночь. Где-то поблизости жалобно скулил волк, издалека доносились и другие звуки, которые Бун был не в силах распознать. Тьма становилась все непрогляднее, высыпали звезды, и Бун принялся вглядываться в них, прикидывая, есть ли изменения в рисунке созвездий. Минуту-другую чудилось, что да, есть, однако он и в своем-то столетии не был знатоком звездного неба и не мог судить об этом с точностью. На земле, за пределами светового круга, тоже загорелись как бы слабые звездочки — парами, одна подле другой.

— Волки? — догадалась Инид.

— Очень похоже. Скорее всего, они никогда прежде не видели костра. И никогда не видели человека, да и запах его был им незнаком. Им любопытно, а может, и страшновато. Во всяком случае, они настороже. Будут наблюдать за нами исподтишка, на большее не осмелятся.

— Вы в этом уверены?

— Более или менее. Они уже нацелились на того бизона. Когда проголодаются, пойдут на него в атаку. Возможно, два-три из них погибнут, зато остальные насытятся до отвала. Сейчас они просто-напросто ждут, чтобы бизон еще немного ослабел, и уж тогда попробуют его добить.

— Но это ужасно! — воскликнула Инид. — Поедать друг друга…

— А мы чем лучше? Наша ветчина…

— Да знаю я! Знаю! И все-таки ветчина — это не совсем то же самое. Свинью растили специально на убой.

— А по существу никакой разницы: одни существа лишаются жизни, чтобы другие жили.

— По существу, — заявила она, — никто из нас еще не достиг подлинной цивилизованности. Меня, признаться, занимает другое. Когда вы там, в Гопкинс Акре, высвободились из куста шиповника и бросились сломя голову к времялету, а страшилище за вами по пятам, я ожидала, что вы вот-вот исчезнете…

— Исчезну? Как — исчезну? С чего вдруг?

— Вспомните, вы же сами нам рассказывали. Что вы можете в миг опасности взять и ступить за угол.

— Ах вот что! Наверное, страшилище не представляло особой опасности. Вы дожидались меня, люк был открыт. По-видимому, моя способность ступить за угол проявляется лишь как последнее средство к спасению.

— И еще одно. В Нью-Йорке вы ступили за угол, прихватив с собой Коркорана, и очутились в ковчеге Мартина. А куда вы попадали в предыдущих случаях?

— Странная вещь, — ответил он, — но я толком не помню. По всей вероятности, в тех случаях я проводил за углом, где бы это ни было, самый короткий срок. Спустя мгновение я возвращался обратно в свой привычный мир.

— Как хотите, но это не могло длиться всего мгновение. Вам надо было пробыть там достаточно долго, чтоб опасность миновала.

— Да, конечно, вы правы, но я как-то не пробовал выяснять это даже для себя. Наверное, просто избегал смотреть фактам в лицо. Правда, черт ее побери, казалась слишком неправдоподобной. Однажды, помнится, я сказал себе, что дело в каком-то сдвиге во времени, но не посмел довести мысль до конца. Испугался.