Василий Звягинцев - Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда!

Валентин задумался. Вопрос поставлен интересно. В лоб, но весьма корректно. Понятное дело, что Воронцов софистикой занимается, чересчур демонстративно называет себя и своих друзей «простыми людьми», хотя как раз простыми они и не являются. Исходно, по определению. Однако это ничего не меняет. Ни аггры, ни форзейли за свою многовековую деятельность так и не научились гарантированно находить и квалифицированно использовать в своих целях людей с подобными, выходящими за пределы нормы характеристиками. Выращивать из тщательно отобранных эмбрионов и нужным образом воспитывать таких, как он сам, Ирина, Сильвия, девчонки-валькирии – умеют, а таких, как Новиков, Шульгин, этот же Воронцов – нет.

Наверное, по той же самой причине, по какой полным крахом кончилась затея Горького организовать единственный в мире Литературный институт и выращивать там пролетарских гениев пера ротами и батальонами. Институт есть, восемьдесят лет уже функционирует, а настоящих писателей и поэтов вышло из него меньше, чем хотя бы и из медицинских институтов, где сроду не изучали теорию стихосложения или «остранение как приём»[30]. И в том и в другом случае всё упиралось в такую неподвластную рационализации субстанцию, как «талант», или «врожденные способности», «дар Божий», в конце концов. Самое интересное, что ни преподаватели названного Литинститута, ни ведущие специалисты по взаимодействию с человечеством так и не научились распознавать наличие столь эфемерного качества. Точнее – распознавали, но только постфактум, не случайно же из сотен принимаемых на первый курс «гениев» прозы и поэзии девяносто процентов, получив дипломы, не ваяют шедевры в промышленных количествах, а продолжают функционировать всего лишь в качестве редакторов, критиков и литературоведов.

Ответил он чистую правду, так, как только что об этом подумал.

– Вот именно, друг мой, вот именно, – согласился Воронцов, выражая неприкрытую радость, словно в прежние времена – сообразительностью матроса, без подсказок выполнившего сложное задание. – Так какие мы основания имеем предполагать, что на этот раз все участники постановки изменят своему амплуа?

Вот этого умозаключения Валентин откровенно не понял.

– ? – приподнял он бровь.

– Ладно, разъясняю на пальцах – никто из фигурантов, включая присутствующих, умнее за истекший период времени очевидным образом не стал и на основании всего предыдущего опыта продолжит играть по тому же «тексту пьесы». Опытный зритель это заведомо знает и никаких неожиданностей со сцены не ждёт, не «Женитьбу» же в постановке Мейерхольда он пришёл смотреть, а классический вариант, допустим…

– И что?

– Да то, что пусть все и делают, что от них ждут. Даже учитывая способность «актёров» к импровизации в некоторых, строго отмеренных пределах. Вот, например, сейчас Сильвия решила тряхнуть стариной, реванш взять, если угодно, очутившись в Замке в отсутствие настоящего хозяина. Это ожидаемо? Вполне. Тот, кто наблюдал за ней последние полторы сотни лет, иного решения от неё просто не ждёт. Как и того, что она без форс-мажорных обстоятельств способна отказать себе в удовольствии пополнить коллекцию своих любовников даже и Императором… Тут она у нас Клеопатра и Екатерина Великая в одном лице. Точнее – в одном, весьма соблазнительном теле… – при этих словах Воронцов усмехнулся, словно бы намекающе.

– Ну, скажем, так… – осторожно ответил Валентин, всё ещё не улавливая воронцовский «заход из-за угла».

– Далее, – сказал Воронцов, словно и не замечая некоторой заторможенности собеседника. – Образ мыслей и стиль поведения новой генерации наших друзей, от Ляховых до Императора и Президента РФ, тоже известен, ясен и понятен всем, кого эта тема вообще интересует. Для простоты будем называть их по-прежнему – Игроками. Если их действия никого не волнуют – они так и будут делать то, что начали. Если иначе – будут предприняты какие-то контрмеры. Какие – нам до того, как противодействие начнётся, не угадать. Но к этому нам тоже не привыкать.

То, что Андрей с ребятами сейчас очень и очень не здесь – все, кому нужно, тоже знают. И что в итоге?

– А куда Антон, кстати, делся? – спросил Лихарев, вспомнив слова Дмитрия о том, что Сильвия сейчас резвится в Замке в отсутствие настоящего хозяина.

– По моим сведениям – вместе с ребятами новую Землю исследует, а теоретически может находиться где угодно… Способности у него весьма разносторонние, правда – в галактическом розыске парень находится, что, по моему мнению, его прыть слегка смиряет.

– Может, и будет от того какая-нибудь польза, – достаточно безразлично сказал Лихарев. Ему в своей предыдущей жизни с форзейлем встречаться не приходилось, имелись для этого уровня другие люди, а когда тот тоже стал изгнанником «из рода и клана», взаимного интереса тем более не возникло. Хотя знал о том, что возможностей вмешиваться в человеческую жизнь и влиять на неё у Антона сохранилось гораздо больше, чем у него, Сильвии и даже Дайяны. Опять же – благодаря Замку. Ну и что из этого?

– Значит, если я тебя правильно понял, ты решил теперь не в шахматы, а в подкидного дурака сыграть? – спросил Лихарев, выстроив, наконец, собственную версию замысла Воронцова.

– Примерно так, – кивнул тот. – Я здесь, в двадцать пятом году, пока что никаких следов появления дуггуров или кого-то ещё не замечал. Да и кому я могу быть интересен – за исключением не слишком частых приёмов гостей на пароходе или в Форте ни в чём предосудительном не замечен. Твои следы, по всему выходит, затёрты надёжно. Мало что ты из тридцать восьмого года, где совсем случайно с дуггурами пересёкся, благополучно выскочил совсем не нашей методикой в очень далёкую параллель, так потом ещё и на Валгалле благополучно погиб.

Насколько я понимаю, крушение вашего с девицами флигера выглядело вполне убедительно, и ход боя с «медузы» наверняка записывали, и момент падения со взрывом – тоже. Ещё и орденок кому-то отломился… Следовательно…

– Следовательно, ты хочешь, чтобы я снова начал самостоятельную партию? Никак себя не проявляя, подстраховывал «молодёжь», а при возможности взял ситуацию полностью под свой контроль…

– Именно. Я не зря упоминал про схему «криптократии». Вполне плодотворная дебютная идея. Всегда можно замаскировать собственную деятельность чужой или вообще постараться, чтобы никакой деятельности как бы и не было. Чем, собственно, вы с Сильвией на Земле и занимались. Никакие исторические события не ассоциировались с весьма рядовыми личностями. Ни в одном учебнике, к примеру, не написано, что идею направить сербам пресловутый ультиматум некая элегантная дамочка через третьи руки австро-венграм подкинула и сама же проект набросала… Всё на бедного маразматика Франца-Иосифа грешат, вместе с Бертхольдом и Конрадом фон Гетцендорфом[31].