Курьер: Темная Ночь Души (СИ) - Алексей Зорин
— Курьеры, работающие на северо-востоке города заметили сильное свечение в районе ВДНХ. — сказал профессор. — Мы предполагаем, что там может находиться скопление фотонных плазм.
— Ты предлагаешь нам идти в логово Светляков? — ахнул Лаки. — Легче застрелиться не выходя отсюда, меньше мороки.
— С помощью призмы вы сможете поймать их в ловушку.
— А что они там делают, в районе ВДНХ? — подозрительно спросил Хобот.
— Есть предположение, что фотонные плазмы используют наши тела как батарейки. Скорее всего они не убивают нас, а держат в качестве аккумуляторов, — произнес профессор.
— Или в качестве пищи. — мрачно добавил Хобот.
Игорь взглянул на Алену. Она сидел бледная, словно восковая фигура. Если есть хоть один шанс из тысячи что Ванька жив и его можно спасти, она этот шанс использует.
— Хорошо, ученый, давай координаты, где взять твой камень. — Волк достал карту города, испещренную мелкими пометками, и расстелил на столе. Все столпились вокруг. Профессор молчал. Волк недовольно взглянул на него.
— Призма находится в лаборатории… — нехотя произнес Зиновьев.
— Где именно?
— Башня Федерации. — выдохнул профессор.
В комнате повисла тишина. Сразу стало понятно почему Алена одна не может выполнить этот заказ. В глазах охотников Алена впервые увидела промелькнувший страх.
— В общем понятно, считай у нас нет этой твоей призмы, — кисло проговорил Хобот.
— Где в Федерации? — коротко спросил Волк.
— В лаборатории, на девяносто третьем этаже, — без энтузиазма произнес Зиновьев. Хобот присвистнул.
— Это невозможно! Даже самоубийца не стал бы пытаться проникнуть на девяносто третий этаж башни, да что там — на любой этаж! — прокричал Лаки. — Не успеешь войти в Сити, от тебя одни ботинки останутся!
— Все так плохо? — спросил Игорь
— Плохо? Да нет, все отлично! — нервно воскликнул Лаки. — В подвалах Сити находится огромное логово зверей. Их там сотни, если не тысячи! Именно оттуда по ночам они выходят на охоту! А этот придурок предлагает устроить им доставку еды на дом!
— Ученый, попытка не засчитана. Есть еще идеи? — спросил Кирилл.
— Новых идей нет. — потупился профессор.
— Тогда забудь про это. — отрезал Хобот.
— Если в пророчестве сказана правда, мы все мертвы, — обреченно произнес Игорь.
— Да мы и так мертвы! — взвизгнул Лаки. — Ты что, не в курсе? Давно не был на поверхности? Забыл, как город выглядит? Но это не повод идти самоубиться!
— В общем, профессор, там несколько сотен этих тварей, они нас в момент порвут на тряпки. Нам никак не пройти через этажи Сити, — подытожил Кирилл.
— Нам не обязательно идти через этажи. Есть другой путь, — впервые подала голос Алена. Все вопросительно уставились на нее, и она на всякий случай повторила: — Я знаю, как попасть в Сити.
* * *
В комнате повисла мертвая тишина после того, как Алена рассказала свой план.
— Девочка, ты больная? — утрированно-заботливо поинтересовался Сантех.
— В жизни не слышал большего бреда! — зло прорычал Лаки. Остальные молчали, но по их лицам было понятно, что они в шоке от услышанного.
— Боитесь? — дерзко спросила Алена.
— Что? Ты что, малолетка, попутала? — Лаки налился кровью и шагнул к Алене, но перед ним мгновенно вырос Кирилл.
— Сядь, — тихо сказал Волк. Его слова, даже произнесенные негромко, обладали магическим эффектом — все моментально замолкали и прислушивались к вожаку. Волк некоторое время что-то обдумывал в тишине. — Какая там высота?
— Метров триста, — ответила Алена.
— Сколько держит веревка? — продолжил Волк.
— Тонн пять — это на разрыв. Со временем, конечно, прочность ухудшается, но вес человека выдержит.
— Волк, ты чего? — Лаки заглянул вожаку в глаза. — Какие веревки, братан? Ты же несерьезно?
— Заткнись, — не глядя на него отрезал Волк. Он продолжал смотреть на Алену. — И что, веревки сохранились?
— А что им будет? — пожала плечами Алена. — Они из нейлона. Альпинисты не снимают их на сезон, чтобы не провешивать каждый раз заново. Все случилось как раз летом, в разгар сезона, так что веревки должны быть там.
— Нейлон имеет свойство терять свою прочность при термических процессах, — вставил Зиновьев.
— В смысле?
— В смысле — веревка теряет прочность на солнце. Сколько они там висят — года два?
— Насколько теряет?
— Процентов на пятьдесят.
— Значит, тонны две точны должны выдержать. Столько даже Егор не весит.
— Надо проверить, — сказал Волк.
— Что? Проверить? Волк, да ты в своем уме? — вскинулся Лаки. — Лезть по веревкам на крышу Сити? Да эта баба отбитая наглухо, она на солнце перегрелась, ты кого слушаешь?
— Перегрелась она или нет, но она — курьер, и выживает одна там, где мы ходим группой. Опыт у тебя есть? — Волк сверлил взглядом Алену, и ей становилось не по себе — ей казалось в его глазах что-то действительно волчье.
— В клубе скалолазном год занималась. С веревками работала, узлы знаю, необходимым железом пользоваться умею. На скалодром ходили, в Крым на скалы как-то ездили.
— В Крым, говоришь? — спросил Сантех. — И сколько там высота была у твоих скал?
— Метров двадцать.
— Двадцать? Ну так а здесь триста, ТРИСТА! — заорал Лаки.
— Заглохни, Лаки. Если другого способа нет — полезем, — негромко произнес Волк. — Веревки есть. Снаряжение нужно. Где возьмем?
— На беговой раньше магазинчик был… Наверняка там все осталось.
— Точно. Вряд ли кому альпинистское снаряжение понадобилось, — согласился Кирилл.
— Значит, завтра пойдем на шопинг, — подытожил Волк.
— Я никуда не полезу! — отрезал Лаки. — Я останусь внизу!
— А что ты будешь делать внизу с перерезанным горлом? — Волк пустым взглядом посмотрел Лаки в глаза, и было видно, как того передернуло. Волк встал, подхватил рюкзак и автомат и побрел к двери. На ходу бросил, не глядя: — С рассветом выдвигаемся.
Глава 3. Путь к свету
«На самом же деле причина вашего страдания — не в самом факте, вызвавшем страдание, а в бегстве от него.»Шри Багаван
Солнце, появившееся из-за кромки домов, окрасило город в кроваво-красный. Преломляясь в пустых глазницах окон, оно постепенно прогоняло тень из подворотен и впадин, давая возможность людям выйти на поверхность и снова хоть на несколько часов почувствовать себя живыми. Правда, очень скоро это же самое солнце, каждое утро, прогоняющее зверей по норам, превратит засыпанный песком город в раскаленную сковороду, выжигая остатки жизни и выпаривая скопившуюся за ночь капли влаги. Когда-то один мудрец сказал: то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Теперь это звучало бы по-другому: то, что нас не убивает, убьет нас позже.
Еще не прокаленный солнцем песок был мягче, и шагов группы было не слышно. Словно
