Полумрак - Алексей Котаев
Ее пьяный голос был такой легкий, он то поднимался куда-то вверх, то парил вместе с выдыхаемым дымом.
– Как нести то? – согласился я, даже не сопротивляясь.
– Да хрен знает. Давай как раненного бойца. Будто выносишь меня из тоннеля, – усмехнулась она. – Всегда было интересно, каково это.
Я размял шею, плечи и выхватил у Лизы сигарету. Крепко сжал зубами мягкий фильтр и пригнулся.
Надо было резко. Прям чтоб с ветерком. Левая рука скользнула Лизе под колено, а правая рука схватилась за ее запястье. Я одним движением подкинул легкую девушку и положил животом себе на плечи.
Она лишь успела буркнуть. – Блядь.
Видимо еда в животе придавилась ее весом. Главное про это невольно не пошутить. Уж как-то неуклюже у меня выходит.
Левое предплечье подтянуло Лизину ногу к груди, и я смог перехватить ее руку. Теперь держал я девушку одной лишь рукой, водрузив на себя как большой воротник.
– Блядь! Держи двумя! – с трудом произносила она слова, растекаясь по моим плечам.
– Нет. Правая всегда держит винтовку.
– Ух бля, какой правильный. Не урони только.
Я сделал пару шагов, и Лиза вновь подала голос
– И ступай мягче. А то щяс блевану.
Это в ней вино говорит. Пол часа назад она была тише воды и ниже травы. Молчала больше, чем говорила. А сейчас бормочет что-то.
Я сделал большую затяжку и в этот момент мой груз выдернул сигарету из моих зубов. Лиза жадно затянулась и свесила голову. Расслабилась.
Короткими легкими шагами я дошел до станции, вслушиваясь в кряхтения за моей спиной. Раненые обычно стонали, а не похрипывали при каждом шаге. Я встал на перроне и дождался железного червяка, что вынырнул из тоннеля.
Свободной рукой я отодвинул дверь и полубоком зашел внутрь.
Усадив своего раненного, пьяного товарища на сиденье, сел рядом.
– Я так больше не могу, – говорила она, склонив голову. – Давай по-другому, а то вся еда наружу вылезет…
По-другому, так по-другому. Я рассмеялся и достал дотлевающую сигарету, которую сжимали пухлые женские губы.
Лиза, не поднимая головы, достала из кармана пачку, и протянула мне. Я вынул новую папиросу и подкурил от уголька предыдущей, догоревшей. Дым не успевал подняться, его тут же уносил куда-то ветер, что залетал в вагон через всевозможные щели. Сизый дым вензелями вился перед моими глазами, растворяясь над моей головой, поддаваясь потоку.
Девушка недовольно буркнула, и я понял, что ей нужна новая сигарета.
Я поднес свои пальцы к ее губам, и она неаккуратно вцепилась в фильтр. Прикоснулась губами к моей руке. Внутри что-то дрогнуло.
Испытывал ли я такое? Вот прям такое! Или это во мне алкоголь говорит? В этот момент я думал, что это все Лиза. Это все ее странные чары.
Я никогда не встречал такой девушки. Такой, что сначала покажется перед тобой голой, а потом стесняется собственных торчащих ушей. Такой, что курит как паровоз и просит ее носить не на руках, а на плечах, словно раненного бойца. Это точно была Лиза. Та Лиза, которую я знаю от силы день, но которая уснула на моем плече с тлеющей сигаретой в зубах.
Я аккуратно достал папиросу и сунул себе в зубы. Лиза не проснулась.
Я сунул правую руку под ее колени, а левый локоть оттопырил так сильно, чтобы ее голова не свисла бесчувственно, как у младенца. Слабая и непослушная голова.
Я поднял девушку и ногой отодвинул дверь остановившегося вагона. Обратно задвинуть не смог, да и хрен с ним – пусть едет с открытой, там все равно накурено, в вагоне этом.
Я прошелся по коридорам и спустился по лестнице до своего тоннеля. И в голове моей заворочались ржавые шестеренки. И диалог родился сам собой.
– Домой ее? – спрашивал я.
– К кому домой? – я же и переспрашивал сам себя.
– Как к кому? К ней! – это точно была моя добрая сторона.
– Там же долбанная собака! Разбудит ведь! – или эта добрая. Я совсем запутался.
– Ну да. Точно. Ей бы выспаться…
Совместное решение было принято быстро. Я повернул ручку своей не запертой двери и потянул ее на себя. Я, как помыться пошел, так и не закрывал ничего. Я, вообще, ее почти не закрываю.
Забредя в темную комнату, я аккуратно положил Лизу на свою кровать и замер.
А дальше что?
Я швырнул окурок через приоткрытую дверь и, не включая свет, склонился над Лизой.
– Не пугайся, ты у меня. Тут тихо, так что выспись, – собрался я уходить, как Лиза вдруг обхватила мою шею и прижала к себе.
Я растаял.
Только и смог, что лечь рядом, уместившись на крошечном клочке кровати. Так тесно, что половиной тела я свис над полом.
Ее волосы пахли мылом. И немного духами. Какими-то простыми, из цветов и чего-то еще. Чего-то сладкого.
Мой острый нюх, слегка притупленный куревом, заставил меня вдохнуть ее собранные в хвостик волосы. Сердце билось. Билось часто и уверенно. В венах больше не было привычного желе. Кровь была жидкой, и я слышал, как она шуршит в моих ушах.
Уши… Я носом коснулся ее торчащего уха. И захотел большего.
Губами прикоснулся к мочке. Мягкой, раскаленной до красна. Живой.
Лиза сделала резкий вдох. Нравится? Я спустился чуть ниже и теперь прикоснулся уже к шее. Тонкой девичьей шее…
– Джееек! – резко протянула она. Не просыпаясь. Протянула и нечеловечески сильно толкнула меня с кровати. – Пшол прочь!
Как ни крути, а собака все равно испортила ей сон. Я распластался на холодном полу, прилипая ожогом к футболке. Больно.
Молитва
Не успел я открыть глаза, как Лиза суматошно вскочила.
Она дернула мою руку с часами и выругалась. – Блядь!
Дверь захлопнулась, и я прозрел, поймав замыленными зрачками тусклый свет единственной лампы. Искренне надеюсь, что Лиза выспалась.
Странно это. Странно, что бедной девчонке приходится пахать свою, ночную, смену, а потом пахать еще и чужую. Дневную. Дежурную.
Я уселся там же, где и спал, пытаясь побороть те два стакана вина, что еще из меня не выветрились до конца, оставаясь легкой тяжестью в голове. Я не напился, так, слегка подпортил свое восприятие. Чуть повеселел, прогулялся с девушкой, но не напился. Обычно я напиваюсь с Ванькой и отправляюсь путешествовать по городу.
Напиваюсь я, в основном, перед выходными. Пью на все деньги, чтоб не просто весело было. Чтобы было не скучно. Скука – страшная вещь. И уж куда веселее проснуться в непонятном мне месте и искать дорогу до своего
