Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней
Странная идея, но некоторые из неповрежденных механизмов были такими же странными. На зонде не было стандартизации отдельных частей. Два устройства, предназначенные для почти одинаковой работы, могли отличаться и почти незаметно, и весьма значительно. Соединения и установки казались вырезанными вручную, отчего зонд походил и на машину, и на скульптуру.
Прочтя это, Блейн покачал головой и вызвал Сэлли. Она пришла к нему в каюту.
– Да, я писала это, – сказала она. – И это похоже на правду. Все муфты и задвижки в этом зонде проектировались отдельно. Это будет менее удивительно, если смотреть на зонд, как на предмет, имеющий религиозное значение. Но это еще не все. Вы знаете, как действует страховка?
– В машинах? Это когда два механизма делают одно и то же. На случай, если один выйдет из строя.
– Так вот. Похоже, что мошкиты действуют именно так.
– Мошкиты?
Она пожала плечами.
– А как же еще называть обитателей Мошки? Итак, инженеры мошкитов делают два устройства для одной работы, но второе из них делает еще две другие работы, а некоторые из них имеют также биметаллические термогенераторы – все в одном устройстве. Род, я с трудом понимаю эти слова. Наши инженеры работают с модулями, верно?
– Для сложных работ они, конечно, делают это.
– А мошкиты – нет! У них все одним куском, все работает еще для чего-то. Род, вероятность того, что мошкиты сообразительнее нас, весьма велика.
Род присвистнул.
– Это… пугает. Но подождите минутку. У них есть Олдерсон Драйв или нет?
– Этого я не знаю. Но у них есть вещи, которых нет у нас. Например, высокотемпературные сверхпроводники, – сказала она, говоря так, словно повторяя заученную фразу, – нанесенные в виде тонкой пленки.
– Теперь вот это, – она протянула руку и перевернула страницу. – Взгляните на это фото. Это ямки от мелких метеоритов.
– Микрометеориты.
– Так вот, ничто крупнее четырех тысяч микрон не могло проникнуть сквозь метеоритную защиту – вот только никто не видел этой метеоритной защиты. У них нет Поля Лэнгстона или чего-то, подобного ему.
– Но…
– Этим должен был заниматься парус. Вы понимаете, что это значит? Автопилот атаковал нас, потому что принял «Мак-Артур» за метеорит.
– А что с пилотом? Почему он не…
– Насколько мы можем судить, чужак был в анабиозе. Система жизнеобеспечения была нарушены в то время, когда мы брали его на борт. Мы убили его.
– Это точно?
Сэлли кивнула.
– Дьявольщина! Все-таки это произошло! Человеческая Лига жаждет получить мою голову на блюде с яблоком во рту, и я не осуждаю их за это. Ахххххх… – застонал он, как от боли.
– Перестаньте, – мягко сказала Сэлли.
– Простите. Чем мы займемся сейчас?
– Вскрытием. Это половина доклада, – она перевернула страницу, и Род вздрогнул. Желудок у Сэлли Фаулер был крепче, чем у большинства придворных дам.
Мясо мошкита было бледным, а кровь – розовой, похожей на смесь древесного сока с человеческой кровью. Хирурги глубоко вскрыли его спину, обнажая кости от черепа до того места, где у человека находится копчик.
– Ничего не понимаю. А где позвоночник?
– Его нет, – ответила Сэлли. – Эволюция не придумала позвоночных на Мошке-1.
В спине были три кости, каждая толщиной с кость ноги. Самая верхняя из них доходила до черепа, словно тот имел двадцатисантиметровую ручку. Сустав на ее нижнем конце находился на уровне плеча. Таким образом, существо могло кивать головой, но не поворачивать ее.
Главная спинная кость была более длинной и более толстой, и заканчивалась большим, тщательно сделанным соединением. Самая нижняя кость расширялась к бедрам и соединялась с ними.
Имелся и спинной столб, главная нервная линия, но она шла рядом с позвоночными костями, а не сквозь них.
– Оно не могло поворачивать голову, – вслух сказал Род, – и вращалось в талии. Потому-то большой сустав так тщательно сделан. Верно?
– Да. Я видела, как испытывали этот сустав. Торсом оно поворачивало лицо прямо назад. Впечатляет?
Род кивнул и перевернул страницу. На этом рисунке хирурги изобразили череп.
Удивительно маленькая голова была какой-то кривобокой. Не только левая сторона мозга была больше, контролируя сложно управляемые правые руки, но и массивные сухожилия левого плеча соединялись узлами с левой стороны черепа для большей подъемной силы.
– Все предназначено для рук, – сказала Сэлли. – Представьте, что мошкит – труженик, и вы поймете суть дела. Правые руки предназначены для тонкой работы вроде сборки часов, а левая поднимает и держит. Он мог, вероятно, поднять один конец аэрокара одной рукой и, пользуясь правыми, запаять его двигатели. А этот идиот Горовиц считает, что это мутация! – она перевернула еще страницы. – Смотрите!
– Верно, я и сам заметил это. Руки устроены слишком хорошо.
Фотографии показывали правые руки в разных положениях. Вытянутые, они имели примерно одинаковую длину, но у нижней руки было длинное предплечье и короткое плечо, у верхней они были одинаковы. Кончики пальцев верхней руки свисали, касаясь запястья нижней.
Род продолжил чтение. Химия чужаков отличалась от человеческой, но не так сильно, как можно было ожидать от внеземных живых существ. Всем известные формы жизни были достаточно просты, чтобы некоторые теоретики считали распространение спор через межзвездное пространство основой жизни вообще. Теория не была широко поддержана, но была достаточно защищена, и чужак не мог решить проблемы.
Еще долго после ухода Сэлли Род изучал доклад, а когда закончил, у него сформировались три вывода:
– мошкит был разумным тружеником;
– он проделал путь в тридцать пять световых лет, чтобы найти человеческую цивилизацию;
– и Род Блейн убил его.
ЕГО ВЫСОЧЕСТВО ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
Вице-королевский дворец господствовал над единственным крупным городом Новой Шотландии. Сэлли восхищенно смотрела на огромное строение и возбужденно показывала на переливы цветов, изменявшихся с каждым поворотом фасада.
– Как достигается такой эффект? – спросила она. – Это не похоже на масляную пленку.
– Это вырезано из лучших пород Новой Шотландии. Вы никогда прежде не видели подобного. Здесь не было жизни, пока Первая Империя не заселила планету; дворец построен из камня, переливающегося всеми цветами по мере испарения его содержимого.
– Очень красиво, – сказала она.
Дворец был единственным зданием, вокруг которого имелось свободное пространство. Новая Шотландия теснилась на небольшом перенаселенном участке и с воздуха было хорошо видно кольцевой узор, похожий на кольца роста дерева, образованный большим генератором Поля, защищавшим город.
– А не проще было бы планировать город, используя прямые углы? – спросила Сэлли.
– Верно, проще, – ответил Синклер. – Но мы двести лет вели войну, и кое-кто не представляет жизни без генератора Поля… Впрочем, это не относится к Флоту и Империи, – торопливо добавил он. – Нелегко ломать такие старые традиции. Лучше мы будем жить в тесноте, зато сможем сражаться.
Флайер сел на испещренную шрамами лавовую крышу дворца. Улицы внизу были путаницей цветов, напоминая клетчатую материю пледов, и каждый прохожий то и дело толкал своего соседа. Сэлли очень удивилась, увидев, как мала столица Имперского сектора.
Род оставил Сэлли и своих офицеров в уютной гостиной и последовал за накрахмаленным проводником из звездной пехоты. Зал Совета был смесью простоты и роскоши, его стены из ничем не прикрытого камня контрастировали с узорчатыми шерстяными коврами и гобеленами. С балок высоко вверху свисали боевые знамена.
Пехотинец проводил Рода к его месту. Сразу после этого перед ним поднялось возвышение для Совета и его обслуживающего персонала, а над ним – трон Вице-короля, доминирующий над всем залом. Однако, даже трон затмевало огромное трехмерное изображение Его Королевского и Императорского Высочества и Величества, Леонида IХ, милостью Божьей Императора Человечества. Когда приходило послание с Тронного Мира, изображение могло оживать, но сейчас оно показывало человека не более сорока лет, одетого в черный мундир адмирала Флота, безо всяких наград и знаков различия. Темные глаза смотрели на и сквозь каждого человека, присутствующего в зале.
Зал быстро заполнился. Здесь были Секторы членов Парламента, армейских и флотских офицеров, суетящихся гражданских, сопровождаемых клерками. Род понятия не имел, чего следует ждать, но замечал беглые ревнивые взгляды тех, кто был перед ним. Он был самым младшим офицером на первом ряду гостевых мест. Адмирал Кренстон занял место на два кресла левее Блейна и живо кивнул на его приветствие.
Прозвучал гонг. Угольно-черный дворцовый мажордом символически ударил хлыстом по своему подпоясанному белым поясом мундиру, вышел на платформу перед ними и стукнул о сцену жезлом. Тут же в комнату вошла вереница людей, занимая места на возвышении. Имперские советники производят более слабое впечатление, чем их звания, решил Род. Большинство из них казалось чем-то обеспокоены, но некоторые имели такой же вид, как портрет императора, способный видеть в этом зале такое, о чем остальные могли только догадываться. Пока они бесстрастно рассаживались, гонг ударил снова.
