Станислав Лем - Хрустальный шар (сборник)

В Диалоге I обсуждаются парадоксы, связанные с возможностью достижения физического бессмертия посредством копирования атомной структуры живого организма. Филонус доказывает Гиласу, что такое копирование живого организма предполагает отказ от классического понятия тождественности личности, так как скопированный является таким же, как оригинал, но не тем же самым, причем даже в том случае, если оригинал прекращает свое существование в момент появления копии. В Диалоге II продолжается обсуждение темы Диалога I, но возникающие вопросы исследуются уже с точки зрения решения вековечной философской проблемы – проблемы сознания и его воплощения в материи. В Диалоге III представляется подход к понятию информации как противоположности энтропии, рассматривается процесс развития плода человека и в целом эволюции в категориях именно таким образом определенной информации. В Диалоге IV затрагиваются определенные проблемы, связанные с невозможностью локализации сознания. И, как следствие, обсуждаются огромные трудности, связанные с воспроизведением человеческого мозга и тела в механических системах. В Диалоге V продолжается размышление о сути сознания. В качестве физиологической корреляции сознания рассматривается нейронная сеть с ее входами, выходами, системой управления и обратными связями, а ведь именно такую сеть представляет собой и кибернетическая система. Здесь же Лем в категориях кибернетики пытается дать определение «вольной воле». В Диалоге VI рассматривается возможность конструирования такой сети, которая была бы точным эквивалентом человеческого мозга, а также технические подробности проекта «пересадки» живого сознания мозга в такую сеть (протез мозга). В Диалоге VII с точки зрения предлагаемой Лемом кибернетической социологии достаточно подробно анализируются капитализм и социализм, демократия и тоталитаризм (Лемом используются термины «тирания» и «автократия»), при этом в диалоге оригинальным образом критикуется существовавший в то время в Польше и СССР социалистический строй и система централизованного планирования и управления экономикой: «Централизация из-за чрезмерной концентрации обратных связей не только блокирует (то есть затрудняет прохождение) информацию, но и удлиняет ее путь. Вместо коротких обращений спроса и предложения в этой системе наблюдаются иерархически нагроможденные «пункты переключения». В результате удлинения пути информации возникает запаздывание от импульса к реакции.

…В социалистической модели наиболее существенным является запаздывание, вызванное увеличением периода обратных связей (периферия – центр – периферия). Если запаздывание реакции в ответ на импульс – того же порядка, что и промежутки времени, в которые этот импульс действует, тогда само это запаздывание становится существенным параметром системы, то есть начинает активно влиять на происходящие в системе процессы».

В Диалоге VIII делается попытка при помощи кибернетики проанализировать общественную психологию, то есть выявить влияние личных особенностей индивидуумов, составляющих общество, на деятельность этого общества, и наоборот. В завершение Лем подчеркивает свою убежденность в возможности создания оптимальной общественной системы научными (кибернетическими) методами. «Если, осознавая роль науки во всех областях, мы не будем учитывать ее разработок, понятных всем людям, в области общественных отношений, то окажемся в эпохе, предшествующей рождению Маркса». Филонус (Лем) выражает уверенность, что «люди построят, несмотря на все промахи, катастрофы и трагические ошибки, лучший мир. Если мы не будем действовать с этой мыслью, то утратим веру в человека и его возможности, а тогда и жить не стоило бы».

Тем самым «Диалоги» представляют собой изложение взглядов Станислава Лема в области антропологии и социологии при помощи новой методологии – кибернетики, что, кстати, в то время было очень новым («Когда я писал «Диалоги», которыми горжусь хотя бы потому, что их цитируют в иностранных кибернетических библиографиях, в кибернетике существовало порядка шестидесяти книг, из которых половину, не хвалюсь, я знал; сегодня их уже целые библиотеки») и смелым.

Самый близкий друг Станислава Лема, также писатель, Ян Юзеф Щепаньский 13 апреля 1956 года записал в своем дневнике: «Был у Лема. Он сказал: «Год назад ты придерживался тех же позиций, что и сейчас, а я был слишком красным. Сегодня мы на одинаковых позициях»».

Тем самым завершился и первый период творческой деятельности Станислава Лема, который по некоторым романам, рассказам и статьям можно назвать (и называется некоторыми исследователями) соцреалистическим, но такое название очень не понравилось самому писателю, ибо все соцреалистическое – это только часть творчества, которым он вынужден был заниматься ради хлеба, ибо таковы были условия жизни в то время, а были ведь еще и другие, далекие от соцреализма произведения, в том числе и с критикой этого самого социализма. Впоследствии Станислав Лем очень критично относился к своему творчеству этого периода, категорически запрещая или с трудом разрешая переиздавать и переводить свои ранние романы, рассказы и статьи («Япония не знала коммунистического режима, и если мой роман [ «Магелланово облако»] обратит в коммунизм хотя бы одного-единственного японца, мне суждено гореть в аду»), хотя в своих соцреалистических работах он не столько строил светлое коммунистическое будущее, сколько критиковал капитализм преимущественно американского образца, правда, иногда доходя до крайностей («У империализма, существующего в стадии агонии, абсолютно нет путей развития, и перенос в будущее его общественных отношений ведет в никуда… Совершенно иначе дело обстоит в обществе, строящем социализм. Из него все дороги ведут в будущее, и поэтому перед писателем – творцом научной фантастики – открываются потрясающие своим богатством горизонты»). Следует также отметить, что иногда в своих рассказах этого периода Станислав Лем, описывая и критикуя США, имел в виду страны социалистического лагеря – это особенно отчетливо видно в «Путешествии двадцать четвертом» и «Путешествии двадцать шестом» Ийона Тихого. Поэтому более правильно назвать этот период творчества Станислава Лема утопическим, в нем писатель представлял мир утопии – мир доброжелательно-пристрастный по отношению ко всем своим жителям, «экстремум повсеместной доброты». Ранние романы писателя хорошо соответствовали своему времени, и поэтому не случайно они вскоре были экранизированы: «Астронавты» – как «Безмолвная звезда» (1960, ГДР – Польша, «Der schweigende Stern» – «Milcząca gwiazda», в англоязычном прокате как «The First Spaceship on Venus» – «Первый полет на Венеру»), «Магелланово облако» – как «Икар-1» (1963, Чехословакия, «Ikarie XB-1», в англоязычном прокате как «Voyage to the End of the Universe» – «Путешествие к краю Вселенной»), «Больница Преображения» (1978, Польша, «Szpital Przemienienia»).