Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

— Что случилось? — спросил он.

— Вы пропустили все самое интересное, — заметил Аран.

— Похоже, тебе пришлось нелегко. Прими мои извинения. Все-таки с тех пор, как я взял верх над Глирендри, прошло тридцать лет. Ни одному волшебнику еще не удалось полностью скопировать Магическое Колесо — для этого нужно не просто повторить его, но и добавить что-то свое.

— Он опробовал на мне свою формулу.

— Да? — Колдун захихикал. — Насколько я понимаю, ты недоумеваешь по поводу этого кинжала.

— Я думал об этом, не скрою. Куда он делся?

— Висит у меня на поясе. Неужели ты решил, что я оставлю его в твоем теле? Мне привиделся вещий сон о том, что кинжал мне еще понадобится. Вот я и забрал его. И наверняка…

— Но он был в моем сердце!

— Я создал его отражение, которым и пронзил твое сердце, а потом рассеял его.

Аран судорожно дотронулся до того места, откуда, насколько он помнил, когда-то торчала стеклянная рукоятка.

— Ты, сукин сын! Как можно было издеваться надо мной целых тридцать лет, заставляя думать, что нож все еще во мне!

— Ты пришел ко мне в дом, чтобы обворовать меня, — напомнил Колдун. — Я не звал тебя — ты был непрошенным гостем!

Аран Торговец обращался с грабителями точно так же. Скрывая досаду, он сказал:

— Это была просто маленькая шутка великого мага, верно? Не мудрено, что ни один из ваших коллег не смог извлечь кинжал из моей груди. Бог с ним. Теперь объясните мне, почему своим заклинанием Вейвихил обратил меня в волка.

Колдун осторожно сел.

— Что? — изумленно произнес он.

— Он сделал какие-то пассы руками и тем самым резко снизил содержание маны в моем теле. После этого я принял волчье обличье. Я даже утратил способность мыслить, мой разум притупился. Вместе с тем я стал неуязвим. Если бы не его заколдованный меч, он одним махом разрубил бы меня пополам.

— Что-то я не понимаю. Ты должен был оставаться человеком все это время. Иначе…

Пронзившая его мозг мысль, по всей видимости, поразила его — и без того бледные щеки приобрели землистый оттенок.

— Тебе вряд ли придется по душе то, что я скажу, — сказал он, помолчав.

Выражение этого старческого лица, изможденного и очень печального, не оставляло Арану никакой надежды.

— Продолжайте, — взмолился он.

— Колесо — не такое уж древнее изобретение. Первые мертвые зоны появились гораздо позже. Создавшаяся теперь ситуация ни с чем не сравнима. Люди, особо не задумываясь над этим вопросом, издавна считают, что оборотни — люди, способные становиться волками. Это кажется всем совершенно очевидным. Ведь вы даже не можете принять звериное обличье, пока не взошла луна. Вы обладаете человеческим разумом. До сих пор никто не имел веских доказательств того, что вы — люди, а не волки.

— Вы хотите сказать, что я — зверь?

— Не подвергаясь действию волшебства, ты останешься навсегда волком, — согласился Колдун.

— А что это меняет? Всю свою жизнь я прожил по-человечески, — прошептал Аран. — Какая разница, хотя… Ну, да.

— Это не имело бы ровным счетом никакого значения, если бы у тебя не было детей.

— У меня их восемь. И у них будут свои дети. В один прекрасный день запасы маны на всей земле снизятся до минимального уровня. И что же тогда, Колдун?

— Ты уже обо всем догадался сам.

— Они навсегда превратятся в животных, станут обычными псами.

— И ничего с этим не поделаешь.

— Однако выход существует! Я сделаю так, что ни один волшебник не войдет больше в ворота Ринилдиссен Сити! — Аран провозгласил свой план, стоя на гигантской раковине так, словно она была трибуной. — Вы слышите меня, Колдун? Все представители вашей профессии попадут в опалу, сама магия станет абсолютно никчемной, ненужной. Мы сохраним необходимое количество маны для обитателей моря и для драконов!

Похоже, он претворил в жизнь свои далеко идущие планы. Прошло четырнадцать тысяч лет, но люди, населяющие земли, где раньше находился Ринилдиссен Сити, до сих пор бережно хранят легенды об оборотнях. Волшебников в тех местах, конечно, не осталось.

Послесловие

(автора)

Несколько слов о том, как появились эти рассказы.

Я хотел доказать, что путешествия во времени — плод нашего воображения и ничто больше, это явление не достойно освещения в научно-фантастической литературе. Дело в том, что путешествия во времени невозможны, какого бы уровня развития ни достигла мировая цивилизация. Однажды утром мне неожиданно пришло в голову, что, если перемещения во времени — просто фантазия, то действующая машина времени стала бы… в результате был написан рассказ «Срочно нужна лошадь!», который в конечном варианте я назвал «Полет лошади». Днем я в общих чертах набросал его сюжет, а вечером рассказал о своем замысле нескольким друзьям во время коктейля.

Рассказу, прошедшему подобное испытание, гарантирован успех: если его можно изложить стоя, ни разу не сбившись с мысли и не запутав слушателя, то его, несомненно, стоит перенести на бумагу. Обычно в качестве первого эксперта я использовал своего брата. Теперь я уже могу сам оценить новое произведение, не прибегая к этому испытанному способу. (Тем не менее, я бесконечно благодарен тебе, Майк.)

Но все рассказы о Свеце я сначала отдавал на суд друзей-слушателей, а потом уже писал их. Такой парадокс казался мне довольно забавным. Судите сами: кабина перелетов — вымышленное средство передвижения, а Свец об этом даже не подозревает…

И вот что интересно — рассказ, основанный на фантазии автора, честно говоря, не имеет под собой абсолютно никакой реальной почвы. Таким образом, писателю ничего не остается делать, как только пользоваться общедоступным языком. В противном случае, он будет просто-напросто носить воду в решете. (Хотя каждый, естественно, поступает так, как считает нужным.)

Прошло немало времени, прежде чем я научился облекать в слова те образы, которые рисовало мое воображение. Я много и плодотворно работал и в жанре научной фантастики.

«Стеклянный кинжал» на данный момент, а возможно и навсегда, является единственной моей новеллой, где действуют заколдованные мечи и магические заклинания.

Я ненавижу быть ограниченным строго определенными сроками. На таких условиях я работал всего дважды в жизни, и оба раза писал для составляемых Бобом Силвербергом антологий. Он может рассказать вам, чем закончилась моя первая попытка подобного рода, когда я обещал ему рассказ о планете Плутон для «Туморроуз Уорлдс».

За две недели до назначенного им дня я уже писал Бобу письмо, где обещал, что заказ не будет готов в срок, поскольку сюжет придуман только наполовину, а оставшихся двух недель недостаточно для завершения работы, и принес свои глубочайшие извинения. Письмо так и осталось лежать на моем столе и не было отправлено, потому что я придумал и вторую часть. В конце концов Боб получил малюсенький рассказик, и то отослал я его в самый последний момент.