Станислав Лем - Приключения Ийона Тихого

Кабинет профессора Тарантоги. Профессор заводит музыкальную шкатулку, довольно фальшиво напевает мотив. Потом заводит другую. Стук в дверь.

ТАРАНТОГА. Магистр Сянко, вы? Заходите.

СЯНКО. Пора начинать, господин профессор. В приемной полно народу.

ТАРАНТОГА. Много посетителей, вы говорите?

СЯНКО. Шесть человек.

ТАРАНТОГА. И тот бородатый маньяк тоже?

СЯНКО. А как же. Целый час ждет. До того сидел на лестнице.

ТАРАНТОГА. Так передайте ему: сегодня я не смогу им заняться.

СЯНКО. Этим его не проймешь. Вы же знаете, господин профессор.

ТАРАНТОГА. Тогда, пожалуйста, вышвырните его.

СЯНКО. Мне с ним не сладить, господин профессор.

ТАРАНТОГА. Скажите, что я его не приму. Пусть уходит.

СЯНКО. Я уже говорил. Не хочет.

ТАРАНТОГА. Не хочет?

СЯНКО. Не хочет. Он модель принес.

ТАРАНТОГА. Не может быть!

СЯНКО. Принес, господин профессор. Она у него с собой.

ТАРАНТОГА. И что, вертится? Ведь это невозможно. Обыкновенное жульничество. Вы сами видели?

СЯНКО. Как вертится — нет. Она в бумагу завернута.

ТАРАНТОГА. Ах, вот как. Хорошо, пусть войдет.

Входит бородач с большим свертком.

БОРОДАЧ. Вы мне не верили, господин профессор, не верили, а я принес. Вот, пожалуйста! (Шелест разворачиваемой бумаги.)

ТАРАНТОГА. Почему вы не стрижены?

БОРОДАЧ (разворачивая сверток). Не на что было.

ТАРАНТОГА. Я же вам дал на парикмахера.

БОРОДАЧ. Пришлось прикупить запчасти… винтиков не хватало. Вот! (Ставит на стол перпетуум-мобиле.)

ТАРАНТОГА. И это называется перпетуум-мобиле?

БОРОДАЧ. Не «называется», а действительно перпетуум-мобиле! Сейчас увидите! Вечный двигатель, самый что ни на есть настоящий! Завтра иду за патентом!

ТАРАНТОГА (спокойно). Он не вертится.

БОРОДАЧ. А я говорю, вертится. Сейчас завертится, только ручку найду… Вот ключи… проездной… запасное колесо… Куда же она подевалась?

ТАРАНТОГА. Я ведь вижу — стоит. Даже не шелохнется.

БОРОДАЧ. Ну да, стоит. А где сказано, что перпетуум-мобиле сам должен заводиться? Нужен первый толчок.

ТАРАНТОГА. Ладно, толкайте, но поживее. Времени у меня нет. Вы отняли его предостаточно — целыми неделями не даете покоя.

БОРОДАЧ. Где ручка? Клянусь головой, я положил ее сюда! А! Вот она. Внимание! Историческая минута! Смотрите!

Слышно, как приходят в сцепление шестерни, что-то начинает вертеться все быстрей и быстрей.

БОРОДАЧ (торжествующе). Ну, видите?

ТАРАНТОГА. Вижу, как вы ее вертите. И что с того? Ради Бога, перестаньте!

БОРОДАЧ. Сейчас, сейчас, пусть хоть немного разгонится!

ТАРАНТОГА. Да перестаньте же! Перпетуум-мобиле должен вращаться сам!

БОРОДАЧ (крутит). Знаю. Я тружусь над этой машиной восьмой год!

ТАРАНТОГА. Господин Фрик, я вам сто, нет, тысячу раз говорил, что перпетуум-мобиле невозможен! Нельзя черпать энергию из ничего! Это противоречит законам природы! Ваше так называемое изобретение гроша ломаного не стоит… Да перестаньте крутить, когда с вами разговаривают!

БОРОДАЧ. Не могу. (Крутит.)

ТАРАНТОГА. Почему?

БОРОДАЧ. Не могу рисковать! От этого эксперимента зависит слишком многое. Вы сами сказали — если будет вертеться, вы отдадите мне все свое состояние. А вдруг где-то заест, откажет, что тогда?

ТАРАНТОГА. И долго вы будете валять дурака?

БОРОДАЧ (крутит). Да я не валяю. Это историческая минута. Поглядите только, как изумительно вертится! Настоящий перпетуум-мобиле!

ТАРАНТОГА. Да не сам же! Это вы вертите!

БОРОДАЧ. Я так только, на всякий случай. Не обращайте внимания. Сам бы тоже вертелся, слово даю!

ТАРАНТОГА (угрожающе). Так вы не перестанете?!

БОРОДАЧ (крутит). Профессор, будьте же человеком… мне нужны триста злотых.

ТАРАНТОГА. Как, опять?

БОРОДАЧ (крутит). У меня электричество выключат, если я не оплачу счет. А потом, я-то не вечный двигатель. Я должен есть, чтобы двигаться.

ТАРАНТОГА. Больше я не дам водить себя за нос! Это наглость!

БОРОДАЧ. Вы что, собственным глазам не верите? Разве свидетельство ваших собственных чувств — не самое лучшее доказательство?

ТАРАНТОГА. Но машину вращаете вы!

БОРОДАЧ. Это несущественно.

ТАРАНТОГА. Значит, не перестанете?

БОРОДАЧ. Риск слишком велик. Не могу. Но дома вертелось само. Ей-богу! Вы должны мне поверить! Только послушайте, как чудесно жужжит!

ТАРАНТОГА. Убирайся, мошеник!

БОРОДАЧ. Почему «мошенник»? Вы разозлились, потому что я доказал, что перпетуум-мобиле возможен!

ТАРАНТОГА. Невозможен!

БОРОДАЧ. А это что?

ТАРАНТОГА. Ну и прохвост! Чего вам от меня надо?

БОРОДАЧ (крутит). Триста злотых, я же сказал…

ТАРАНТОГА. Даю сто при условии, что больше вас не увижу.

БОРОДАЧ. Да это миллионы стоит, а вам каких-то трех сотен жалко? Я допущу вас к участию в прибылях — двадцать процентов ваши.

ТАРАНТОГА. Вон!

БОРОДАЧ (крутит). Сорок процентов! Больше не могу. Дай Бог вам быть таким щедрым.

ТАРАНТОГА. Тут двести злотых.

БОРОДАЧ. У меня обе руки заняты, будьте любезны, положите мне сами в карман… Благодарю! Сегодня же начинаю строить модель вдвое большую. Еще увидите. (Выходит.)

СЯНКО (входит). Ну как, господин профессор, крутилось?

ТАРАНТОГА. Да. У меня и теперь еще кружится — в голове. Если он явится еще раз, немедленно вызывайте полицию.

СЯНКО. Вы так всегда говорите. Можно звать следующего?

ТАРАНТОГА. Сейчас, только передохну. Кто там на очереди?

СЯНКО. Кто-то из новеньких. Я его ни разу не видел.

ТАРАНТОГА. С собой принес что-нибудь?

СЯНКО. Нет.

ТАРАНТОГА. Пусть войдет.

ЗАКРЫВАТЕЛЬ. Здравствуйте…

ТАРАНТОГА. Прошу садиться. Могу уделить вам пять минут ровно. Слушаю.

ЗАКРЫВАТЕЛЬ. Но, господин профессор, пяти минут мало, речь идет о плодах многолетних раздумий и наблюдений!

ТАРАНТОГА. Осталось четыре минуты пятьдесят секунд. Слушаю.

ЗАКРЫВАТЕЛЬ. Как вы безжалостны! Хорошо, я попробую, я уже начинаю. Я, господин профессор, не обычный изобретатель.

ТАРАНТОГА. Обычных и не бывает. Что вам угодно?

ЗАКРЫВАТЕЛЬ. Я не изобретатель и не открыватель. Я антиоткрыватель, иначе говоря, закрыватель. Глубокий анализ всемирной истории во всей ее совокупности привел меня к выводу, что человечеству не нужны уже никакие открытия. Совершенно напротив — оно страдает от их избытка. И я решил помочь человечеству.