Артур Кларк - Лунная пыль. Я, робот. Стальные пещеры

Он как открыл рот, так и сидел пока говорил Р.Дэниел.

Он раньше не мог вообразить себе картину убийства во всей ее полноте. Так в жизни не бывает. Почти не сознавая этого сам, он составлял ее, составлял тщательно и кропотливо, но под конец натолкнулся на одно-единственное противоречие. Одно противоречие, которое не обойдешь и от которого не отмахнешься. Покуда оно существовало, его сознание не могло добраться до разгадки, чтобы подвергнуть ее анализу.

И вот теперь его осенило; противоречие исчезло — последняя деталь стала на свое место.

Наступившее просветление придало Бейли новые силы. К тому же он совершенно неожиданно сообразил, в чем слабость Р.Дэниела, слабость любой думающей машины. В голове промелькнула обнадеживающая мысль: эта штуковина должна понимать все дословно.

— Верно ли, — лихорадочно заговорил он, — что проект “Космотаун” завершается сегодня, а вместе с ним прекращается и расследование дела Сартона?

— Таково решение жителей Космотауна, — спокойно согласился Р.Дэниел.

— Но сегодняшний день еще не кончился. — Бейли взглянул на часы. — Сейчас двадцать два тридцать. В нашем распоряжении еще есть полтора часа.

Р.Дэниел не отвечал. Казалось, он размышлял над чем-то.

Бейли не давал ему передышки:

— Значит, проект существует до полуночи. Вы — мой партнер, и расследование продолжается. — В спешке он говорил почти телеграфным текстом. — Будем работать, как прежде. Попытаемся еще раз. Вашим это не повредит. Наоборот, только поможет. Даю слово. Если, по-вашему, я буду делать что-то не так — остановите меня. Я прошу дать мне всего полтора часа.

— Все, что вы сказали, правильно, — ответил наконец робот. — День еще не кончился. Я об этом не подумал, партнер Илайдж.

“Ага, “партнер” опять”, — пронеслось у Бейли. Он улыбнулся и сказал:

— Мне кажется, доктор Фастольф упоминал о фильме, сделанном на месте преступления?

— Да, упоминал.

— Могу я получить экземпляр?

— Да, партнер Илайдж.

— Сейчас! Немедленно!

— Через десять минут, если можно воспользоваться передатчиком управления, — ответил Р.Дэниел.

На это ушло еще меньше времени. Бейли не сводил глаз с небольшого алюминиевого ящичка, который он держал в дрожащих руках. Слабые сигналы, поступавшие из Космотауна, образовали в нем определенную атомную схему.

В этот момент в дверях показался комиссар Джулиус Эндерби.

Он увидел Бейли, и его круглое лицо, до этого встревоженное, стало приобретать грозный вид.

— Слушайте, Лайдж Бейли, вы чертовски долго ужинаете.

— Я ужасно устал, комиссар. Извините, если задержал вас.

— Мне-то что, но… Пойдемте-ка лучше в мой кабинет.

Бейли бросил быстрый взгляд на Р.Дэниела, но не встретил в его глазах сочувствия. Все трое вышли из кафетерия.

Джулиус Эндерби беспокойно шагал взад и вперед по кабинету. Бейли, сам едва справлявшийся со своими нервами, наблюдал за ним, время от времени украдкой поглядывая на часы.

22.45.

Комиссар сдвинул очки на лоб и энергично, до красноты потер глаза. Потом он снова опустил очки на переносицу и моргая уставился на Бейли.

— Лайдж, — спросил он, — когда вы в последний раз были на Уильямсбургской станции?

— Вчера, после того как ушел из управления. Наверное, около шести вечера, — ответил Бейли.

Комиссар покачал головой.

— Почему вы сразу об этом не сказали?

— Я собирался включить это в свои показания.

— Как вы туда попали?

— По пути на временную квартиру.

Комиссар резко остановился перед Бейли.

— Эта версия не пройдет, Лайдж. Кому придет в голову ехать домой через энергостанцию?

Бейли пожал плечами. Нет смысла объяснять, что их преследовали медиевисты и как они отделались от них. Во всяком случае, не сейчас. Поэтому он сказал:

— Если вы намекаете, что я имел возможность достать там альфа-излучатель, которым прикончили Р.Сэмми, то учтите, что со мной был Р.Дэниел. Он подтвердит, что я ни на минуту там не останавливался и вышел оттуда без альфа-излучателя.

Комиссар медленно опустился на стул. Он не смотрел в сторону Р.Дэниела и, видимо, не намеревался с ним говорить. Он положил перед собой на стол свои белые пухлые руки и стал рассматривать их с выражением крайнего страдания на лице.

— Лайдж, — проговорил наконец он, — я просто не знаю, что и подумать. Вы ведь понимаете, что ваш… ваш партнер не может обеспечить вам алиби. Его показания не имеют силы.

— И все же я отрицаю, что брал альфа-излучатель.

Пальцы комиссара судорожно переплетались между собой и снова расходились.

— Лайдж, зачем приходила сюда Джесси?

— Вы уже это спрашивали, комиссар. Ответ будет тот же: по нашим частным делам.

— У меня есть показания Фрэнсиса Клусарра, Лайдж.

— Какие?

— Он утверждает, что Джезебел Бейли является членом медиевистского общества, ставящего своей целью свержение нынешнего правительства.

— Вы уверены, что это она? В городе много женщин, по фамилии Бейли.

— Но не Джезебел Бейли.

— Он назвал ее этим именем?

— Да, он сказал Джезебел. Я слышал это собственными ушами.

— Что с того, что Джесси вступила в это безобидное общество тихопомешанных? Она только посещала собрания, в чем ужасно раскаивается.

— Едва ли это прозвучит убедительно для проверочной комиссии, Лайдж.

— Вы хотите сказать, что меня арестуют по подозрению в порче государственной собственности в виде Р.Сэмми?

— Надеюсь, что нет, Лайдж, но дела ваши плохи. Всем известно, что вы недолюбливали Р.Сэмми. Сегодня с ним разговаривала ваша жена. Она была в слезах, и нам удалось узнать кое-что из того, что она говорила. Сами по себе ее слова звучали безобидно, но ведь очень нетрудно смекнуть, что к чему, Лайдж. У вас могло появиться желание заставить его замолчать. К тому же именно вы могли завладеть орудием преступления…

Бейли не дал ему договорить:

— Пожелай я уничтожить все улики против Джесси, стал бы я приводить сюда Фрэнсиса Клусарра? По-видимому, он знает о ней гораздо больше, чем было известно Р.Сэмми. Кроме того, я оказался на энергостанции за восемнадцать часов до того, как Джесси встретилась с Р.Сэмми. Я ведь не ясновидец, чтобы заранее знать, что мне нужно будет уничтожить робота и сделать это именно альфа-излучателем.

— Неплохие аргументы, Лайдж, — заметил комиссар. — Я сделаю все, что смогу. Мне очень жаль, Лайдж.

— Да? А вы сами верите в мою невиновность, комиссар?

— Говоря откровенно, Лайдж, — медленно сказал Эндерби, — я и сам не знаю, что думать.