Артём Демченко - Ледяной коготь: испытания грядущего дня

В тот день секретариат, Имперская Служба безопасности и прислуга императора работали бесперебойно: первые составляли протоколы о награждении, вторые — проверяли каждые углы дворца правителя человечества на предмет возможной террористической атаки, третьи — украшали молчаливые стены хоть мало-мальски торжественными декорациями, которые не успели сгореть в огне войны. Вслед за ними к месту проведения церемонии подоспели и репортеры главных новостных каналов Млечного Пути, которые чуть ли не дрались за лучшее место для съемки предстоящего праздника. Наконец, когда все подготовительные мероприятия были завершены и слегка преобразившийся дворец был готов принять гостей, к нему потянулись транспортные колонны с первой группой солдат, офицеров и пилотов союзных государств, которым в тот день должны были вручать награды. Их встречали, как истинных героев своей эпохи: не успели ветераны ушедшей войны выйти из своих машин, как их тут же принялись топить в тёплых объятиях и целовать благодарные граждане, которым в тот день посчастливилось очно побывать на величайшем празднике в истории Союза. Над виновниками торжества кружился бешеный хоровод тысяч лепестков роз, которые медленно оседали на выглаженных парадных костюмах. Воинам вручали цветы, подарки, им махали руками радостные дети и их счастливые родители, над их головами проносилось дружное и громогласное: «Спасибо!», а их лица то и дело расплывались в улыбке, когда прорвавшиеся сквозь толпу детишки вручали цветы и, смотря прямо в уставшие глаза своими растерянными глазенками-бусинками, звонко смеялись и звонкими голосками благодарили их за мирное небо над головой. Примерно такой же случай произошёл с генералом Кутбаром: проходя мимо столпившегося народа, он вдруг заметил перед собой маленькую девочку, лет пяти-шести на вид. Она смотрела на него блестящими глазёнками-бусинками и застенчиво улыбалась, держа в руках разноцветный букет цветов. Генерала охватило умиление. Не в силах сдержать радостные эмоции, вот-вот готовые выплеснуться наружу, Кутбар радостно воскликнул, схватил на руки звонко засмеявшуюся девчушку и принялся осыпать её мягкие румяные щечки нескончаемым градом поцелуев. Писк планшетного фотоаппарата — и молчаливый герой в ту же секунду оказался на первой полосе завтрашних газет.

Но настоящий ажиотаж в толпе начался в тот момент, когда из двух последних прибывших транспортников, гордо и с особой статью держа голову, на украшенной причудливыми вензелями ярко-лазурную ковровой дорожке появились герои легендарного взвода спасения. Первым вышел еле сумевший слезть с застывшего над землёй транспорта Норвин, который, повернувшись к толпе, радостно засмеялся и принялся одаривать приветствиями рукоплещущий народ. На его выглаженном белоснежном парадном костюме, предоставленном императорским ателье, переливались роскошные золотые пуговицы; на офицерских погонах, украшенных строгими изумрудными орнаментами, красовались серебряные эмблемы Империи гномов — скрещённые молоты Ультера IV, выставленные на фоне кузницы; темно-синие брюки прекрасно сочетались с вычищенными черными ботинками; в свободной руке он держал белоснежную офицерскую фуражку, над козырьком которой была протянута блестящая золотая петлица. Постукивая лакированными туфлями по дорожке, он уверенно шёл вперед, принимая поздравления от счастливой толпы.

Вслед за ним вышел Айнон. Его наряд подчёркивал особую стать и лёгкую помпезность: лесной цвет опрятного парадного костюма, сочетавшегося с черными ботинками, олицетворял цвет Лориэльского леса, память о котором все ещё хранилась в сердцах эльфийского народа. Серебряные погоны с вензелями князя Ротипельской эпохи — Луминеля — отдавали ослепительным блеском пестрого солнечного света. На груди эльфа, чуть правее сердца, искрилась золотая брошь в форме листа Лориэльского ясеня. Ровная счастливая улыбка Айнона сияла ярче всех, подчёркивая длинные, прямые космы золотистых волос.

Немного погодя, из транспорта показался широкоплечий орк, с благодарностью начавший кланяться ликующей толпе. Шорган, как и все представители его расы, не любили роскошные наряды. Однако в этот раз портные постарались на славу: черно-бордовый мундир нашего зеленокожего героя подчёркивал рельефность фигуры и орочьей мощи; на широких плечах переливались великолепные погоны старшего офицера, украшенные орнаментом двух скрещенных топоров; в руках герой держал широкую остроносую фуражку, выполненную под стать шлему Грышнака III. И хоть улыбка Шоргана и не была эталонной для первых полос газет, она все также излучала радость и вызывала бурный восторг у столпившегося возле парадного входа во дворец народа.

Когда в поле зрения толпы показался последний транспорт, медленно подъезжавший к главным воротам резиденции Циальфора, народ начал ликовать пуще прежнего. Улыбнувшись реакции народа и бросив взгляд в сторону последней машины, Айнон остановил своих товарищей и кивнул на открывающуюся дверь, из которой вот-вот должны были показаться последние торжественные гости:

— О! Смотрите-ка — неужто аристократы пожаловали?

— Бьюсь об заклад, что наш лисеныш не удосужился надеть костюм, — усмехнулся Норвин, поправив смявшуюся петлицу. — Да-а-а… Думаю, голым во дворце Императора ещё никто до этого не появлялся.

— Ну-у-у… — возразил Шорган, достав из кармана десять цифеев. — Спорим, что он сейчас будет в своей шапке с очками?

— Да быть такого не может! — воскликнул Норвин. — Ему собственноручно сшил костюм придворный портной. Он не посмеет явиться во дворец голым да и ещё в своей шапке с очками!

Все надежды гнома разлетелись в прах, когда из последнего автомобиля показались совершенно обнаженные лис, Эрарт, Фултон, Форт, Неор и Порнет, задорно махавшие лапами ликующей толпе. И на голове первого, как и предполагал Шорган, красовалась все та же самая кожаная шапка с пилотажными очками. Досадно проворчав, гном достал из кармана камзола дистанционный кошелек и, введя необходимую сумму и счет получателя, отправил деньги еле сдерживавшему себя от смеха орку.

— Лопух ты, Норвин, — усмехнулся Шорган, наблюдая за раздосадованным выражением лица бородатого вояки. — Хорошо, что ты ещё бороду свою не поставил. А то б пришлось тебе домой возвращаться с младенческой мордашкой.

— Ладно, ладно… — прокашлялся гном, посмотрев на орка таким взглядом, будто тот отсудил у него все имущество. — Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Ещё поквитаемся…

— А вот и наши хвостатые! — воскликнул Айнон, поприветствовав подоспевших гостей. — Как я рад, что вы живы и здоровы!