Клиффорд Саймак - Грот танцующих оленей: Фантастические рассказы

Зато другая часть рассказа забылась — причина их бегства. В пещере скрывалось что-то страшное, заставившее их обратиться в бегство. Они даже не стали приближаться, чтобы выяснить, что же там такое. Эта штуковина тикала — лежала там и тикала, но не равномерно, как часы, а вроде как случайно, — рассказывали дезертиры, — будто пыталась заговорить с ними. То ли предупреждала, то ли угрожала. Должно быть, это было жутковато, и они вылетели из пещеры как ошпаренные, но, оказавшись под открытым небом, немного пришли в себя и застыдились своей пугливости, так что двинулись обратно. Стоило им ступить в пещеру, как эта штука снова затикала — и это довершило дело. Не следует забывать, что случилось это более века назад, когда люди были куда более суеверными, нежели нынешние, и сверхъестественные явления страшили их намного больше. Мне вспоминается утонченный ирландский джентльмен, проживавший неподалеку от фермы моего отца. Когда ему было уже за семьдесят, я был еще ребенком, так что историю о кладбищенском призраке слышал не из его уст — позднее ее неоднократно пересказывал мой отец. Однажды ночью наш сосед проезжал на своей любимой повозке мимо кладбища, находившегося всего в нескольких милях от его дома, и вдруг увидел что-то вроде призрака в белом саване. С той поры, если ночь застигала его на пути домой, то, проезжая мимо кладбища, он нахлестывал лошадь что есть сил, чтобы миновать его на полном скаку.

— Значит, услышав тиканье во второй раз, дезертиры решили бросить рудник? — решил я повернуть его поближе к теме.

— Ну да, вроде бы — дневник довольно путаный. Сами понимаете, его автора великим писателем не назовешь. Синтаксис оставляет желать лучшего, а уж правописание так хромает, что требует изрядных способностей к расшифровке. Во всяком случае, похоже, что второй раз оказался решающим. Странно другое — раз уж они были так напуганы, то почему угробили столько времени на маскировку входа в пещеру?

Тут грохнула дверь, и я оглянулся — это был Невилл, остановившийся на пороге. В его спокойной позе не было ничего необычного, если не считать некоторой скованности.

— Дора, — обратился он к владелице магазина, — будьте добры, наберите номер шерифа.

— Шерифа?! — привстал я, — Зачем тебе шериф?

Но он не ответил, продолжая говорить с Дорой:

— Скажите ему, что Стефан из Вигвама мертв. Похоже, погиб от лапы медведя. Лежит у моста по эту сторону Вигвама. У моста через Оленебойный ручей.

На этот раз подскочил Хемфри:

— А он точно мертв?

— Почти наверняка. Конечно, я его не трогал, но горло у него разодрано, да и шея вроде бы сломана, а вокруг медвежьи следы. Земля у ручья после дождей совсем мягкая, и следы очень отчетливы, — Невилл повернулся к накручивающей диск

Доре. — Пойду обратно. По-моему, не стоит оставлять его без присмотра.

— Медведь уже не вернется, — заметил Хемфри, — Он, несомненно, оголодал, но раз уж не съел сразу…

— И тем не менее я возвращаюсь. Не по-человечески оставлять его там дольше, чем требуется. Ты не хочешь ко мне присоединиться, Энди?

— Разумеется.

— Я подожду шерифа, — решил Хемфри. — Когда он подъедет, я остановлю его машину и прибуду вместе с ним.

Мы с Невиллом опередили шерифа на полчаса. Оставив машины у обочины, пешком спустились к мосту и увидели Стефана, лежавшего всего в нескольких ярдах от ручья.

— Давай-ка сядем здесь, — предложил Невилл. — Все равно мы ничего не сделаем, так и нечего затаптывать следы. В общем-то и так ясно, что произошло, но шериф вряд ли будет доволен, если мы тут натопчем.

Отыскав пару подходящих валунов, мы сели. Невилл глянул на небо — оно опять затягивалось тучами.

— Плакали мои снимки. А эти цветы продержатся еще лишь денек-другой. Кроме того… — Тут он прикусил язык, будто собирался мне что-то рассказать, но на полпути раздумал.

Я не стал ничего спрашивать. Быть может, одна из причин нашей давней дружбы — умение не задавать лишних вопросов. Вместо того я сказал:

— В омуте под мостом водится отличная форель. На днях займусь ею. Перед приездом мне удалось раздобыть несколько новых мушек для нахлыста — может, сработают.

— Мне надо в университет, — невпопад сообщил Невилл. — Если смогу, уеду вечером. В крайнем случае, завтра утром.

— Ты же собирался остаться на неделю-другую, — удивился я.

— Обстоятельства изменились, — кратко пояснил он.

До приезда шерифа мы болтали о пустяках. Глядя на тело Стефана у ручья, я вдруг заметил, что он стал как-то мельче, чем мне казалось при его жизни. Стефан лежал навзничь, и по его лицу ползали насекомые. Горла с нашего места было не видно, но листья и лесной суглинок покрывали алые брызги еще не успевшей свернуться и потемнеть крови. Я попытался разглядеть медвежьи следы, о которых упоминал Невилл, но до тела было слишком далеко.

Шериф оказался добродушным полнеющим здоровяком. По виду он напоминал типичного провинциального шерифа из какого-нибудь телесериала, но вел себя совершенно не так. Речь его была негромкой и ненавязчивой. Шериф неуклюже спустился к берегу, а за ним следовал Хемфри.

— Должно быть, вы мистер Пайпер, — кивнул шериф Невиллу. — По-моему, мы уже встречались несколько лет назад. А вы мистер Торнтон. Вот с вами мы, кажется, незнакомы. Насколько мне известно, вы геолог.

Мы пожали друг другу руки, потом он опять обратился к Невиллу:

— Вы просили Дору позвонить. Она сказала, что это вы нашли тело.

— Я отправился фотографировать цветы, — пояснил тот, — и по пути наткнулся на него. Было совершенно очевидно, что он мертв, и я ни к чему не прикасался. Вокруг масса медвежьих следов.

— «Скорая» подъедет с минуты на минуту, — сказал шериф. — Пойдемте поглядим.

И мы спустились, хотя смотреть там было не на что. Зрелище, конечно, было ужасное, но с уходом жизни тело будто съежилось и стало таким маленьким и незначительным, что почти не шокировало. Пышная зелень берез и сосен, лепет ручья и торжественное молчание леса уравновешивали факт человеческой смерти и сводили его значение к минимуму.

— Ладно, — заметил шериф, — пожалуй, стоит его осмотреть. Терпеть этого не могу, но ничего не поделаешь — работа есть работа.

Склонившись над телом, он приступил к обыску. Обшарив карманы пиджака и рубашки, приподнял труп, чтобы добраться до задних карманов брюк, но так ничего и не нашел.

— Ну и дела. — Он выпрямился и озадаченно обвел нас взглядом. — Ничегошеньки. Ни бумажника, ни документов, даже складного ножа нет. Большинство мужчин носят складные ножи. Такое в моей практике впервые. Даже у вонючего старого бродяги, испустившего дух в каком-нибудь грязном переулке, непременно есть что-нибудь при себе — старое письмо, поблекшее измятое фото в Память о прошлом, какая-нибудь бечевочка, шнурок, нож — ну хоть что-то! А тут ничего, ни клочка мусора. — Он покачал головой, — Как-то в голове не укладывается — ведь не может же быть, чтобы у человека не было абсолютно ничего! — Тут шериф перевел взгляд на Невилла, — А вы не прошлись у него по карманам, а? Да нет, конечно же, нет. Сам не знаю, зачем спросил.