Лоис Буджолд - Мирные действия

Марк не сводил глаз с возвращающейся от стола с жучиным маслом Карин – такой аппетитной, белокурой, сливочной, с просвечивающей кожей и малиновым румянцем, – и удовлетворенно вздыхал. Он сунул руки в карманы и неожиданно нащупал там зерно, которой набрал по ее настоянию, когда разомкнули свадебный круг. Стряхнув крупу с пальцев, он протянул Карин руку и спросил: – А что теперь надо сделать с этими зернами, Карин? Посадить или как?

– Ой, нет, – сказала она, когда он привлек ее поближе. – Они просто на память. Большинство людей насыплет их в маленькие мешочки и попытается когда-нибудь всучить своим внукам: мол, вот, я был на свадьбе старого Императора.

– Знаете, это ведь чудесное зерно, – вставил Майлз. – Оно преумножается. Завтра – или сегодня к ночи – по всей Форбарр-Султане легковерным простакам примутся продавать мешочки с якобы свадебным зерном. Многие тонны.

– Правда? – Марк обдумал сказанное. – Знаешь, вообще-то это можно делать на законных основаниях, если проявить немного изобретательности. Возьми горстку свадебной крупы, смешай ее с бушелем обычной, перепакуй… покупатель все же получит, в каком-то смысле, подлинное зерно с императорской свадьбы, но немного в другой пропорции…

– Карин, – обратился к ней Майлз, – сделай мне одолжение. Проверь его карманы прежде, чем он сегодня отсюда выйдет, и конфискуй все зерна, что найдешь.

– Я же не говорил, что это я собираюсь так сделать! – возмутился Марк. Майлз усмехнулся, и тот понял, что его только что сделали. Он глуповато улыбнулся в ответ, слишком в хорошем настроении от сегодняшнего вечера, чтобы испытывать какие-либо негативные эмоции.

Карин подняла глаза, и Марк, проследив за ее взглядом, увидел, как к ним приближаются коммодор Куделка в парадном красно-синем мундире и госпожа Куделка в чем-то зеленом и струящемся, словно Королева Лета. Коммодор весьма беспечно помахивал своей тростью-шпагой, однако выражение лица его было странно задумчивым. Карин умчалась попросить еще пару вызочек с амброзией – чтобы всучить их родителям.

– Как поживаете? – приветствовал их Майлз.

Коммодор рассеянно ответил: – Я немного, гм… Немного… гм.

Майлз навострил бровь. – Немного гм?

– Оливия, – сказала госпожа Куделка, – только что объявила о своей помолвке.

– Я так и думал, что это жутко заразно, – сказал Майлз, лукаво усмехнувшись Катерине.

Катерина ответила ему нежной улыбкой и спросила Куделок, – Поздравляю вас. И кто же этот счастливчик?

– Это… гм… вот это – тот самый момент, к которому еще придется привыкнуть, – вздохнул коммодор.

– Граф Доно Форратьер, – произнесла госпожа Куделка.

Карин подоспела со стопкой вазочек с амброзией как раз вовремя, чтобы это услышать; она подпрыгнула и взвизгнула от восторга. Марк покосился на Айвена, но тот просто покачал головой и потянулся за очередной порцией амброзии. Из всей компании он был единственным, чей голос не прозвучал в общем удивленном гуле. Вид у него был угрюмый, да. Но не удивленный.

Майлз, быстро переварив эту новость, произнес, – Я всегда полагал, что одна из ваших девочек подцепит графа…

– Да, – сказал коммодор, – но…

– Я совершенно уверена, что Доно знает, как сделать ее счастливой, – высказалась Катерина.

– Гм.

– Она хочет устроить большую свадьбу, – сказала госпожа Куделка.

– Как и Делия, – сказал коммодор. – Сейчас они сражаются за то, кому достанется дата пораньше. Как и первый выстрел по моему несчастному бюджету. – Он оглядел дворцовое поле и делающихся все веселее пирующих. Поскольку вечер был еще ранний, большинство из них пока сохраняло вертикальное положение. – Вот это наводит обеих на грандиозные идеи.

– О-о. Я должен поговорить с Дувом, – восхищенным голосом произнес Майлз.

Коммодор Куделка подобрался ближе к Марку и понизил голос. – Марк, я… э–э… чувствую, что должен извиниться перед тобой. Я не собирался быть таким несгибаемым упрямцем насчет всего этого.

– Все нормально, сэр, – произнес Марк, удивленный и тронутый.

Коммодор добавил, – Значит, вы осенью возвращаетесь на Бету… хорошо. В конце концов, в вашем возрасте не стоит устраивать свои дела в спешке.

– Мы именно так и думаем, сэр, – Марк заколебался. – Я знаю, из меня еще не очень хороший семьянин. Но я собираюсь научиться.

Коммодор, кривовато улыбнувшись, кивнул: – Ты все делаешь прекрасно, сынок. Просто продолжай в том же духе.

Карин сжала его руку. Марк прочистил внезапно и необъяснимо стиснутое горло, размышляя над новой мыслью: у человека не просто может быть семья, но семья эта может быть и не одна. Изобилие родственников… – Спасибо, сэр. Я постараюсь.

Тут из-за угла дворца появились рука об руку Оливия с Доно; Оливия – в платье своего любимого цвета желтой примулы, и Доно – сдержанно великолепный в синем с сером Дома Форратьеров. Марк впервые заметил, что темноволосый Доно был на самом деле чуть ниже своей нареченной. У Куделок все девочки довольно высокие. Но сила индивидуальности Доно была такова, что разницу в росте вряд ли кто-то замечал.

Они присоединились к компании, объяснив, что уже пять разных человек рекомендовали им пойти попробовать кленовую амброзию, пока та не кончилась. Пока Карин собирала еще одну охапку вазочек, они задержались принять поздравления от всех собравшихся. Даже Айвен снизошел до этого светского долга.

Вернулась Карин, и Оливия сказала ей: – Я только что говорила с Тасией Форбреттен. Она так счастлива – они с Рене зачали своего мальчика! Зародыш только нынче утром поместили в маточный репликатор. Пока он полностью здоров.

Карин, ее мать, Оливия и Доно склонились голова к голове, и недолгий остаток разговора приобрел ужасающе акушерское направление. Айвен отступил.

– Делается все хуже и хуже, – мрачно доверился он Марку. – Я уже привык: мои прежние подружки выходят замуж, и я теряю их одну за другой. Но теперь они стали делать это парами.

Марк пожал плечами. – Ничем не могу тебе помочь, старина. Но если хочешь мой совет…

– Ты даешь мне совет насчет моей личной жизни? – возмущенно прервал его Айвен.

– Что отдашь, то и получишь. Даже до меня это в конце концов дошло, – усмехнулся Марк.

Айвен зарычал и собрался смыться, но замер и пораженно вытаращил глаза на графа Доно, окликающего своего кузена Байерли Форратьера, который как раз шел мимо по дорожке в сторону Дворца. – А этот что здесь делает? – пробормотал Айвен.

Доно с Оливией откланялись и ушли – видимо, наметив Бая следующей жертвой, с которой собирались поделиться своим извещением. Помолчав мгновение, Айвен протянул пустую вазочку Карин и двинулся вслед за ними.