Обратный отсчет - Петр Григорьевич Заборцев
Маша слушала новости с особым вниманием, отмечая для себя особенности тезисов спикера. Теперь это ей, наверняка, пригодится.
— Прохлаждаться нам будет некогда, — сообщила она аватару. — Тем более, что твой внеплановый отпуск и так затянулся!
— У нас не бывает отпусков, — напомнил помощник.
— У нас с этого момента тоже, — засмеялась Маша. — Отныне — никакой меланхолии и никаких печальных образов. Окунаемся с головой в бушующую действительность.
— Окунаемся в переносном смысле? — переспросил аватар.
— В нём, мой дорогой электронный товарищ! Чтобы творить историю мало её описывать, в ней надо участвовать!
Маша окончательно утвердилась в своем новом убеждении ещё на реабилитации. Узнавая из сводок о подробностях происходящего после возвращения СУПЕР, ей нестерпимо захотелось принимать в этом участие, быть вместе с теми, кто подвигал страну к дальнейшему развитию. Позиция писателя показалась ей в этом отношении немного пассивной, ей хотелось немедленного действия. Творец — это ведь не только литератор, в конце концов. Это человек с активной гражданской позицией. Оратор, спикер, политическая фигура, наконец, почему бы и нет? Общаться «с трибуны» — значит донести свои мысли и прожекты до людей самым непосредственным образом.
СУПЕР рекомендовала ей, как одну из возможностей дальнейшего роста, место спикера в Общественном Объединении «Прорыв». И Маша с интересом и радостью ухватилась за эту возможность. Вполне логичная карьера. Вначале она — Творец, благодаря своим романам, сейчас — общественный деятель по линии Лабораторий Смысла, а дальше, кто знает? Руководитель Объединения, политик государственного уровня? И что самое главное — её охватывал сейчас небывалый азарт. Она хотела этим заниматься и хорошо знала, что конкретно сможет предложить обществу.
Маша хотела, чтобы, в том числе, и от её усилий зависела судьба ее родных и друзей, судьба родного города, судьба общества технократии в целом. Она прекрасно отдавала себе отчет, как нелегка будет ее новая ноша, но это только подстёгивало. Перед ней стоял новый вызов и она — именно сейчас, в этот самый момент, — была, как никогда, к нему готова.
— Что, дружище, направим историю в нужное русло? — поинтересовалась она, озорно подмигивая аватару. — Сможешь меня поддержать, мой верный Панса?
— Всегда в вашем распоряжении.
Мария не удержалась, «обняла» прозрачную фигуру помощника. Тот, прочувствовав ситуацию, включил сенсорное поле, и девушка тактильно ощутила мягкое покалывание на коже.
— Но ты сильно-то не расслабляйся, — улыбнулась девушка. — Наши боевые тренировки никто не отменял. Предлагаю переместиться в спортивный зал на спарринг! Там я тебя сейчас так отколошмачу, что родная электронная мама не узнает!
* * *
Когда пришёл ответ от СУПЕР, Данила на секунду придержал палец над сенсором коммуникатора.
Осташевский верил и не верил в то, что с ним происходит. Прошлое — все эти никчемные и жестокие приключения, военные походы, полевые лагеря, физиономии коллег-наемников — необратимо удалилось куда-то за горизонт сознания. Словно это было с ним в другой жизни. Прекрасная шаманка провела черту, отсекая ненужное. Данила преобразился внутреннее, его стали занимать совершенно другие вещи. И впереди забрезжила надежда на новую жизнь.
Данила нажал на распаковку и вчитался в строчки адресованного ему сообщения. Вначале он уловил самое главное, игнорируя остальное.
«Учитывая… система рекомендует… удовлетворить ходатайство… разрешить… с испытательным сроком…».
Он не сдержался, радостно сжал кулаки и потряс ими в воздухе.
«Удовлетворить!», «Разрешить!».
Да!
Да-да-да!!!
И сразу же словно свалились с души невидимые оковы беспокойства и тревоги, растворился липкий кошмар нехорошего предчувствия, а сознание заполнилось долгожданным освобождением и воодушевлением.
Теперь можно было прочитать всё более внимательно.
То, что обвинения с него сняты, Осташевскому сообщили ещё после инцидента с захватом заложников. Арина подтвердила этот факт днём позже, когда они, наконец-то, смогли переговорить на свидании в колонии. Она же поведала ему потом все последние новости, рассказала о победах, о СУПЕР, и еще о многом.
Вот тут разум Данила и начал воспринимать всё двояко: он и верил и не верил, что всё происходит именно с ним. Конечно, он был несказанно рад такому исходу. Ведь теперь ему удавалось периодически видеться с самым красивым консультантом по особым вопросам Управления Юстициона. Нужно было закончить столько дел!
Стоит сказать, что уголовную статью в деле Данилы убрали без всякой протекции, по стандартной юридической процедуре. Разумеется, на рекомендации СУПЕР повлияли свидетельские показания неких Метляковой А., Метлякова Ю., Холодова С. и других сотрудников Юстициона.
По большому счёту, за Осташевским, кроме факта участия в группе захвата АНГа, ничего другого не числилось. А его ключевое участие в огневом контакте с террористами на стороне Юстициона и очевидное спасение заложников можно было смело трактовать как искупление прежних «грехов».
Точно так же рассудила и СУПЕР, взвесив все «за» и «против». Но снятием обвинения история Данилы ведь не заканчивалась. Осташевский являлся гражданином другого государства и обязан был после окончательного выздоровления покинуть Россию. Сейчас он всё еще пребывал на карантине. При огневом контакте в колонии Данила получил хоть и не опасное, но всё же ранение — осколком у него срезало часть правого уха и сейчас требовалось время, чтобы приживить к ране регенерирующий пластический трансплантат.
Даром терять время Осташевский не стал. Он обратился в инстанции с просьбой предоставить ему возможность остаться в России. Данила твёрдо решил стать полноценным участником общества Созидательной Технократии.
Сейчас, несмотря на удовлетворение ходатайства о виде на жительство и запросе на гражданство, Даниле предстояло пройти еще много процедур, прежде чем он станет полноценным членом нового для себя общества. Для него пока существовало много других дополнительных условий и ограничений. Но, прежде всего, СУПЕР отправила его на дообучение; для того, чтобы полноценно вписаться в новый для себя социум, специальное образование и дополнительные знания бывшему наёмнику были крайне необходимы.
Осташевский предполагал, что Арина догадывается о его чувствах к ней. Но он, разумеется, не мог, да и не собирался требовать от девушки ответной любви. Пусть просто будет рядом. Пусть приходит к нему на деловые свидания.
Правда, иногда, на очень короткие мгновения, Даниле казалось, что Арина смотрит на него во время их встреч как-то по-особенному, но он, тут же, успокаивал себя — с чего вдруг, прекрасной девушке изменить к нему свое отношение? Она, наверняка, даже и не знает, что он её немного прикрыл от огня, да и не надо ей об этом знать — подумаешь, дело!
«Нашёл тоже, чем хвастаться, — недовольно пенял себе Данила. — Пусть она не догадывается. Главное, что она осталась цела, и теперь я могу её видеть. Хоть иногда. Разговаривать с ней. Большего и не
