Константин Бояндин - Последний час надежды

Ники прикрыла глаза и откинулась на спинку стула.

— Я могу остаться здесь?

— Да, разумеется. Твоими усилиями здесь возник Инвариант нового типа, мы такого пока не встречали. Думаю, никто не станет возражать, если куратором этой реальности станешь ты.

Меня покоробили эти слова. Софию — тоже. Ники была права, эти люди мыслят совсем иначе, и наше мнение для них мало что значит.

— Я предлагаю тебе вернуться со мной, — Ричард встал. — Можешь, конечно, дождаться следующего полнолуния, но зачем тянуть? Формальности не займут много времени. Затем вернёшься сюда, когда захочешь. Я отниму её ненадолго, — Ричард улыбнулся мне и Софии.

— Хорошо, — Ники встала. На лице её я видел огромное облегчение. Получается, всё завершается не настолько плохо, насколько могло.

— Один вопрос, Ричард, — тот вопросительно посмотрел её в глаза. — Мне сказали, что здесь нет людей, поэтому из-за меня погибло так много. Но те, кто был здесь первыми, они же должны были это понять!

— Да, должны были, — Ричард надел плащ и шляпу. — Им придётся ответить на несколько неприятных вопросов, как только мы их найдём.

— Кто они? Я могу знать?

— Конечно, — Ричард вздохнул. — Это Анна Грейв и её напарник, Андрэ Перовски. Мне очень жаль, Ники.

Мы с Софией и Ники обменялись взглядами.

— Это моя сестра, — пояснила Ники сухо. — Теперь я всё понимаю. Идёмте, Ричард. Софи, Брюс — возвращайтесь в поместье. Я приеду туда очень скоро.

— Как скоро?

— Я думаю, через два часа после вашего приезда, — улыбнулся Ричард. — Или даже через полтора. Ники, дорогая, сделай же что-нибудь с вашими железными дорогами! Бери пример с Англии!

Ники рассмеялась, махнула рукой.

— Ричард, могу попросить?

— Да, конечно, — он вновь приподнял шляпу. — Мсье… мадемуазель… рад был познакомиться. До встречи, — он открыл дверь и прикрыл её за собой.

Ники протянула нам руки, прижала нас к себе.

— Неужели это всё? — тихо спросила София. — Я не могу поверить!

— Самое неприятное позади, Софи. Я надеюсь. Я буду хорошим куратором, — она подмигнула нам с Софией. — Всё, я побежала!

Мы все ощутили это. «Рука Инварианта», так прозвала это София. Накатило и — отпустило. И пришла бодрость, и ощущение переполненности энергией.

— Он тоже желает тебе удачи, — улыбнулась София. — Удачи!

— Удачи! — она крепко сжала наши руки, схватила с вешалки свой плащ и выскочила за дверь.

— Удачи, Ники, — сказал я уже закрытой двери. София обняла меня, стиснула так, что мне стало трудно дышать. Я ощутил, что её бьёт дрожь.

— Всё хорошо, — шептал я ей, а у самого тоже дрожали руки. — Всё уже позади.

Двое, Солзбери, 22 августа 2010 года, 22:45

Мы недолго собирали вещи. Уже привыкли, что в рюкзаках — оборудование, а всё остальное — на себе или с собой.

— Интересно, а он знает, что мы всё тут заминировали? — подумала вслух София. — Представляю, какое у него было бы лицо.

— Мне уже всё равно, знает или нет. Не удивлюсь, если знает. Мне рядом с ним было…

— Неуютно? Мне тоже, — София надела рюкзак. — Нужно было проводить их. Я лучше бы там подождала, у прохода.

— А я постараюсь держаться подальше от проходов, — я погасил свет в комнатах и взялся а ручку входной двери. — Сейчас только понял, где мой настоящий дом.

Она поймала меня за руку, заставила обернуться. И на какой-то миг вокруг меня возникли другие стены, другая дверь. И другая София — в домашнем халате, без рюкзака за плечами.

«Правда понял?»

Она смотрела мне в глаза и улыбалась.

Другое видение, другой дом — поместье «Жасмин», несомненно — гостиная, Ники у себя в кабинете, сосредоточенно раскрашивающая статуэтку дракона, и я, рядом, в кресле, с газетой в руке.

«Правда».

Она стукнула меня кулачками в грудь, но не стала ничего говорить.

— Правда, Софи, — она улыбнулась.

— Идём, — она открыла дверь. — Хочу поскорее убраться отсюда.

Не сговариваясь, мы отправились в сторону вокзала пешком. На улицах было малолюдно — такое время, да ещё и дождь. Город, похоже, тоже прощался с нами. Дольше всех остальных мест он служил нашей штаб-квартирой.

— Ты будешь делиться с ними своими мыслями? — поинтересовался я. — Ну, всеми теориями.

— Не уверена, — помотала головой София. — У меня нет особого желания уходить к ним и сдавать эти их экзамены. Мне и тут неплохо. Наверное, я всё ещё слишком человек. Я не могу, так, как он.

— Тогда оставайся человеком, — предложил я. София рассмеялась.

— Останусь, и тебя им сделаю. Не спорь! Сходи лучше за билетами.

Спать не хотелось, хотя иногда клонило в сон. София заказала горячего кофе и мы сидели, смотрели на фотографии и, уже с улыбкой, листали инструкции Софии — куда и в каком порядке уйти, что в каком порядке взрывать.

— Уничтожишь?

— Оставлю на память. Чтобы было потом, что вспомнить. И детям рассказать.

— Можно подумать, нечего будет рассказывать!

Она рассмеялась.

— Детям не обо всём положено знать. Принеси ещё кофе, Брюс! Не хочу спать, лучше делом займусь.

Я вышел из купе и закрыл дверь за собой. Постоял, глядя на проносящийся мимо пейзаж — фонари выхватывали качающиеся мокрые ветви деревьев, насыпь, столбы. Ничего более — мгла кромешная. Поезд нёсся на внушительной скорости.

Я постучал в дверь проводника. Тихо. Уснули они, что ли? Поезду ехать совсем недолго. Я постучал сильнее. Потянул дверь — она легко скользнула в сторону.

Проводник действительно спал, положив голову на столик. Я осторожно тронул его за плечо.

— Сэр…

Он свалился на пол, как тряпочная кукла. Я едва успел отскочить.

Проводник лежал на полу и казался бы спящим, если бы не пулевое отверстие на лбу.

Не знаю, почему я не вскрикнул. Сглотнул, отступил на шаг. Выскочил в коридор, не в силах отвести взгляда от тела. Иррациональная, неведом откуда пришедшая мысль — сейчас он встанет, осмотрится невидящими глазами и двинется ко мне, оскалив голодную пасть…

Я закрыл глаза и заставил себя досчитать до десяти. Открыл. Проводник всё так же лежал. Я прикрыл дверь в его купе и кинулся к первой же пассажирской. Пусто. Ну да, я помню, что в вагон садилось не так много народа.

Следующая дверь. Двое мужчин, на вид — охотники. Оба с пулевыми отверстиями. Похоже, стрелял один и тот же человек.

Следующая. Пусто. Ещё одна. Пусто. Следующая — ещё три тела.

Мне становилось трудно дышать. Следующее купе — наше с Софией. Я не сразу нашёл смелость открыть дверь.