Брайан Олдисс - Лето Гелликонии

Но древняя тайна может быть раскрыта, стоит нам только отбросить излишнее стеснение пред лицом природы. Причем тайна эта могла быть раскрыта очень давно, если бы все короли обладали мудростью короля Сайрена Станда.

С этими словами СарториИрвраш поклонился в сторону монарха, который ответил ему улыбкой. С разных сторон донеслись разрозненные хлопки.

— В то время, когда мое существование при дворе в Матрассиле еще было мирным, мне доводилось бывать в обществе МирдемИнггалы, прозванной за ее несравненную красоту королевой королев — очевидно, потому, что люди, давшие МирдемИнггале такое имя, не знали королевы Базкаарнет-она. Вместе с МирдемИнггалой всегда была ее дочь, юная принцесса ТатроманАдала. Я часто играл с принцессой и читал ей сказки из ярких детских книжек, которых у той было во множестве. Мои бумаги уничтожены, но, по счастью, книжки принцессы Татро не постигла та же участь, даже после того как ее жестокий отец изгнал ее вместе с матерью в ссылку на побережье. Вот книга, которую я когда-то читал Татро.

В этом месте Оди взяла со стола небольшую книгу и подняла ее так, чтобы было видно всем.

— В книге Татро была одна сказка, называющаяся «Серебряный Глаз». Много раз я читал эту сказку принцессе, не вникая во внутренний смысл этого произведения. И лишь по воле случая пустившись в плавание, я сумел угадать правду. Возможно, это случилось потому, что стада фламбергов так напомнили мне странствующих примитивных фагоров древности.

У присутствующих, которые услышали ненавистное им слово «фагор», заметно возрос интерес к речи СарториИрвраша.

— Так, в сказке о Серебряном Глазе упоминается фагор. Точнее, здесь речь идет о гиллоте, состоящей советником при дворе короля сказочной страны Понпот. Хотя страна эта не такая уж сказочная — сегодня Понпот, ныне называющийся Понипот, благополучно существует к западу от Барьерных Гор. Гиллота, обладающая магической силой, направляла короля и давала ему мудрые советы, касающиеся разрешения вопросов его управления королевством. Закончилось тем, что король стал зависим от любого слова гиллоты, как малый сын от матери. В конце сказки король убивает гиллоту.

Серебряный Глаз, о котором идет в этой сказке речь, есть некий предмет в небе, напоминающий солнце, но только серебристого цвета и светящий по ночам. Глаз этот можно было бы сравнить также и с недалекой звездой, не дающей тепла. Когда король убил гиллоту, Серебряный Глаз уплыл в небо и больше не появился.

«Что все это может означать? — спросил я себя. — Нет ли в сказке скрытого смысла?»

Подойдя к самому краю помоста, СарториИрвраш, уже очень взволнованный и желающий как можно скорее выложить наконец самое сокровенное, склонился через перила к аудитории и протянул к ней руку.

— Ответ в конце концов был найден мной во время плавания на ускутском военном корабле. Судно наше попало в штиль в проливе Кадмира. Леди Оди Джесератабхар и я отправились на остров, где нам удалось захватить живьем гиллоту с черной шерстью. Известно, что перед началом брачного периода и гона у самок фагоров бывают в течение одного дня месячные. Всю жизнь пренебрегая фагорами и имея к ним стойкое предубеждение, я никогда не изучал их языков, ни родного, ни хурдху, но общаясь с гиллотой через переводчика, я вдруг выяснил, что на хурдху месячные у гиллот произносятся как «теннхрр». Вот это-то и послужило ключом к открытию!

В своих записках, так безжалостно уничтоженных королем ЯндолАнганолом, я отмечал, что у фагоров, какими бы примитивными они ни были, тоже существуют легенды, одна или две, передающиеся из поколения в поколение. Трудно было ожидать, что в этих легендах может крыться хоть какой-то малейший смысл. Однако в одной из легенд говорится, что когда-то давным-давно вокруг Гелликонии обращалось некое дочернее тело, точно так же как сама Гелликония обращается вокруг Беталикса, а Беталикс вокруг Фреира. Когда вблизи нашей планеты появился Фреир и на планете произошло зарождение людей, это дочернее тело по какой-то причине уплыло. Так следует из легенды фагоров. Причем называлось это пропавшее небесное тело не иначе как Т’Сехнрр.

«Не может ли оказаться так, что слова „теннхрр“ и „Т’Сехнрр“ означают одно и то же?» — такой вопрос я задал себе.

Теннхрр случается у гиллот десять раз в течение малого года — каждые шесть недель. Таким образом, можно предположить, что Серебряный Глаз в небесах являлся как бы мерилом для наступления месячных. Но могло ли быть так, что «Т’Сехнрр», допуская его существование, облетал Гелликонию один раз за шесть недель? Каким же образом проверить то, что происходило столько веков назад и даже в человеческой истории об этом не сохранилось документальных свидетельств?

Ответ и здесь был мной найден — он крылся в сказке из книжки Татро.

В сказке говорится, что Небесный Глаз то открывался, то закрывался. Это могло означать, например, что глаз становился то больше, то меньше, в зависимости от расстояния, на котором он пребывал от Гелликонии, как это происходит теперь с Фреиром. По сказке, Глаз широко или полностью открывался десять раз в году. Понимаете? Снова десять. Взятые из разных мест фрагменты начали совпадать.

Надеюсь, теперь вам понятен тот вывод, к которому я немедленно пришел?

СарториИрвраш обвел глазами аудиторию и понял, что никто из присутствующих к никакому выводу не пришел. Слушатели вежливо ждали продолжения. Он снова заговорил, не заметив, что его голос от волнения поднимается до крика.

— Когда-то наш мир имел спутник, так называемую луну, серебряную луну, Глаз в Небесах, который он потерял во время каких-то невероятных катаклизмов. Луна эта уплыла прочь, каким образом, нам неизвестно. Луна называлась Т’Сехн-Хрр, и имя ей было дано фагорами.

Заглянув в свои записки, СарториИрвраш коротко переговорил с Оди; в продолжение паузы его слушатели в нетерпении елозили на своих местах. Когда СарториИрвраш заговорил снова, в голосе его появилась суровая нотка.

— Почему, спросите вы, имя луне дали именно фагоры? Почему человечество не располагает никакими записями о небесной сестре Гелликонии?

И я, представьте себе, нашел-таки потерянную луну. Но не в небе, а в совершенно ином месте — в нашей повседневной речи. Каким образом, скажите, устроен наш календарь? Восемь дней в неделе, шесть недель в теннере, десять теннеров в году из четырехсот восьмидесяти дней… Никто из нас никогда не спрашивал себя, почему наш календарь устроен именно так. Никому из нас не приходило в голову узнать, отчего теннер зовется именно теннером, и никак по-другому, и почему в году ровно десять теннеров, а не иначе.