Октавиан Стампас - Семь свитков из Рас Альхага или Энциклопедия заговоров (Тамплиеры - 6)

Одному из кипрских цирюльников было куплено дворянское достоинство, и тотчас у меня появилось еще одно имя, которое тебе известно, мой дорогой брат.

- Маркиза д'Эклэр, - кивнул я. - Маркиза "Молнии". Как же мне тогда сразу не пришло в голову истинное значение этого слова?!

Накануне того вечера, когда я встретила тебя, мой дорогой брат, Вильям Ногарэ сообщил мне, что король как будто окончательно склонился к обману и хочет обвести вокруг пальца и нас, и египетских шейхов, для чего вошел в сношения с иоаннитами, которые были готовы припрятать часть золота в своих подвалах.

Когда я увидела тебя, мой дорогой брат, я подумала, что Посланник совершил измену или действует под властью тайного слова.

Потом произошло то, о чем тебе известно, мой брат. Я готовилась повторить покушение каким-нибудь иным способом, но на третий день получила известие, что король принял условия Старца и готов вернуть ему "золотую голову", священную реликвию, принадлежавшую первому шейху ассасин, благословенному ас-Сабаху, "голову", обладание которой утверждало превосходство Старца над тремя другими шейхами нашего братства, скрывавшимися в горах Персии.

Когда я вернулась на Восток, Старец сказал мне, что звезды уберегли короля Филиппа, дав ему время исправиться, и заставили Посланника исполнить свою миссию в совершенстве.

В ту же ночь мне приснился добрый дервиш. Он сказал мне: "Спаси того, кто спас тебе жизнь".

На утро я встала пред глазами повелителя и сообщила ему, что мне приснился благословенный ас-Сабах и приказал спасти жизнь Посланника. Впервые в жизни я увидела изумление на лице Старца. Он пригляделся ко мне и задумчиво проговорил: "Расположение невидимых нашим глазам звезд до сих пор оказывалось полезным для нас".

То, что произошло спустя четыре года, тебе известно, мой дорогой брат.

Вскоре Старец умер, и среди высших учителей нашего братства некоторое время продолжались распри и всякие нестроения.

В эту пору мне все чаще снился мой кровный брат. Иногда в миг пробуждения мне казалось, что надо скорее открыть глаза - и тогда я успею увидеть его наяву. Еще мне казалось, что он возьмет меня за руку и уведет в тот истинный рай, которого жаждет фидаин, до конца исполнивший свое предназначение. По числу жертв я давно превзошла своих "эфирных братьев".

И вот три дня тому назад я встретила того доброго дервиша наяву и поначалу не поверила своим глазам. Он сидел на берегу реки около маленького костра, на котором грелся медный чайник.

Я спустилась с коня, подошла к нему и осторожно потрогала его за плечо, все еще думая, что вижу призрака.

Он улыбнулся мне и приветствовал словами:

"Здравствуй, славная победительница драконов".

"Где же мой брат?" - только и нашлась я вопросить его.

"Скоро он придет за тобой и освободит от всех обетов, которые стали слишком тягостными для твоего проснувшегося сердца, он поведет тебя в тот неприступный замок, о котором ты тайно мечтаешь, - ласково проговорил дервиш. - Между тобой и твоим братом осталось одно препятствие".

"Какое?!" - так и встрепенулась я.

"Посланник Удара Истины", - отвечал дервиш.

"Он спас мне жизнь, а я, по твоему велению, святой человек, спасла жизнь ему", - в недоумении отвечала я дервишу.

"Всему свой черед", - усмехнулся дервиш и рассказал мне историю о человеке, который ночью испугался на дороге приближавшихся к нему всадников.

- Мне тоже известна эта история, - уведомил я Акису.

"Я укажу тебе место, где ты сможешь найти Посланника, - сказал, завершив ту смешную историю, дервиш. - Рас Альхаг. Он скоро придет туда".

Сомнение все еще владело мною, и я вновь обратилась к тому необыкновенному суфию:

"Свет мудрости, ты назвал Посланника "препятствием" между мною и братом, которого я давно чаю увидеть наяву. Что я должна сделать с Посланником? Прервать его жизнь?"

"Близится день, когда тебе придется поступить только по своей собственной воле, по велению своего собственного сердца, - изрек дервиш, ничего не зная о расположении звезд, ибо в тот день наступит долгожданное затмение твоей звезды. Когда Посланник увидит тебя наяву и произнесет приветствие, не торопись с ответом. Запомни, что ты первый раз идешь исполнять свою волю. Исполни ее - и последнее препятствие между сном и явью рухнет. Тогда ты встретишь своего брата".

То, что произошло спустя три дня и три ночи, тебе известно, мой дорогой брат.

- И все же, сестренка, ты поторопилась! - со смехом упрекнул я Акису. Ты перепутала волю с упрямством, что едва не стоила жизни обоим, а вернее, даже всем троим.

Акиса побледнела и потупила взор.

- Ты, конечно же, прав, мой мудрый и бесценный брат, - покорно проговорила она.

На исходе десятого дня мы достигли ворот Коньи.

Я показал стражникам тангэ, данное мне рыцарем Эдом на подержание. Они мрачно переглянулись между собой, и старший изрек:

- Ты проезжай, а за этого воробья, - и он указал копьем на маленького "герольда", сидевшего позади меня на моем коне, - два дирхема.

- Два дирхема за "Сокола с горы аль-Джуди"! - вознегодовал я. - Да упадет небо на мою голову, если я отдам два дирхема! Ему цена - все золото Египта! Бери коня!

И я потянул за уздечку второго жеребца.

- Коня?! - обомлел привратник. Когда мы въехали в город, Акиса, обернувшись назад, крикнула юношеским голосом:

- В первую стражу мой господин принесет два дирхема и купит твоего коня!

Признаюсь, что так я и поступил, но до того часа произошло еще немало важных событий.

Сначала железный крест Ордена бедных рыцарей Соломонова Храма разделился надвое, пропуская нас во двор обезлюдевшей капеллы: в кузнице и других службах уже не горело огней, и ниоткуда не доносилось звуков мирного вечера.

- Как здоровье контура? - задал я приору единственный и самый главный вопрос.

- Благодарение Всевышнему, жив, - крестясь и вздыхая, отвечал приор, жизнь теплится в нем, как огонек на фитиле, но, опасаюсь, мессир, что масла осталось только на донышке.

- Я привез того, кто наполнит светильник до краев, - твердо обнадежил я приора.

- А кто этот человек? - шепотом спросил приор. - Он слишком молод для искусного врачевателя.

- И тем не менее, он - лучший целитель ран, нанесенных в сражениях доблестным рыцарям, - уверил я его.

Фьямметта встречала нас на пороге братского жилища, раскрыв от изумления свой прелестный ротик.

Без всяких слов я дал ей понять, что здесь не место для радостных приветствий, и мы поспешили наверх, в отведенную для Фьямметты келью.

Раскрыв свой прелестный ротик еще шире, Фьямметта наблюдала за тем, как Акиса снимала свой ассасинский тюрбан, обнажая лицо и черное богатство своих волос, украшенных золотыми нитями смерти.