И Крупеникова - Предел бесконечности

- Это процессор, который отец вставлял в индивидов.

- Заливаешь...

- Дудки! - в нос Стаса уперлась внушительная костлявая "фига". - Вот. Перед тобой самый главный чип на земле! Это основа альтернативной жизни!

- Как он у тебя оказался?

- А он у меня уже шесть лет, - Филипп расплылся в хитрющей улыбке. - Я взял его у отца, когда мы поругались.

- И... и... ты знаешь, как он работает?

- Еще не совсем, - улыбка слезла с приплюснутой физиономии. - Но этой штуке отец уделял особое внимание. Помню, мать говорила, что так создается тайна. Теперь я уверен: в минерале закодирована ДНК! А вот каким образом - я обязан разобраться. Мне нужен опытный и надежный генетик. Достань хоть из-под земли и обещай золотые горы, нобелевскую премию и полмира в придачу.

- Генетик? Я тебе кто, экстрасенс? Как я заставлю директора ввести в лабораторию генетика? Да еще и после всех твоих выкрутасов!

- А ты не заставляй. Найми и все. Стас, ты же самый ловкий делопроизводитель, которых я встречал! Но про процессор - ни слова!

- А как же... - Стас подозрительно смотрел на таинственную деталь в стеклянной пробирке. - Я что-нибудь придумаю.

Филипп хохотнул и вернулся к микроскопу.

Чем глубже идея создания суперчеловека затягивала Филиппа Жулавского, тем чаще Стас задумывался о последствиях ее реализации. Мысль выйти из рискованного дела приходила, уходила, и возвращалась вновь. Новый проект лежал в папке вот уже неделю. Руководство было подготовлено, документы собраны, оставалось заручиться поддержкой определенных инстанций и представить пакет на совете директоров. Успех сулил неслыханные прибыли. Это вроде бы перетягивало чашу весов, но...

Стас расстегнул пиджак и поудобнее устроился на скамейке. По аллее прогуливались беспечные горожане, молодая мамаша с оскалом улыбки на уставшем лице катила коляску и уговаривала орущее чадо замолчать хотя бы на минуту, возле дерева парень смачно тискал румяную девчонку, скрюченный старик в обносках протащился мимо, громыхая по асфальту самодельной клюкой. Люди респектабельные и нищие, откровенные и лукавые, сытые и голодные - жили своей естественной жизнью. Рождались, взрослели и умирали, не задумываясь, что в пробирке можно вырастить козу или корову, внедриться в генотип и сделать из глупца - гения или из красавца - урода. Им было глубоко плевать на спасение цивилизации посредством создания фантастического суперчеловека. Каждый, даже этот несчастный старик, у которого глаза засветились азартом при виде невыпотрошенной урны, был в чем-то "супер", в чем-то своем, личном.

Филипп размахивал руками и твердил о древнеегипетских жрецах, вручивших тайны разума звездным просторам. Проекция космоса в облике великих пирамид не помогла потомкам раскрыть загадочные знания предков. Но по его несокрушимому убеждению результат собственных гениальных трудов - жрецы технократической цивилизации - сохранив и приеумножив все, созданное людьми, сотворят цветущие сады на опустошенной новым потопом планете. До результата было очень далеко, однако сие обстоятельство доктора Жулавского не волновало. Как не волновало и то, в какой социальной среде вырастут будущие вершители человеческих судеб.

Стас мысленно представил себя на месте идеального существа, попавшего в бренный мир, задыхающийся под тяжестью миллиардов разрозненных элементов. Страна как лоскутное одеяло под ногами осыпанных изобилием самодовольных магнатов. Истерзанная безжалостными технологиями земля. История - послушная кукла в руках власть имущих. Души и умы, заточенные в панцири, подобно моллюскам на океанском дне. И всюду, невзирая на политические и территориальные границы, маски, маски, маски, а под ними - холодная неподвижная пустота.

Мрачная картина действительности, неожиданно нарисованная кистью фантазии, расшевелила вроде бы прижившуюся в голове занозу. Бросить всё дело и оставить дерзкого гения наедине с утопическими идеями? Стас повертел в руках пухлую папку. Копия ее давно лежала в жадной утробе штаб-квартиры Службы Безопасности. Филипп, мнящий себя свободным ученым, этого бы не одобрил. Но иначе проект обречен на мусорную корзину. Одна половина Стаса с облегчением сказала бы - туда ему и дорога. Другая жаждала триумфа отважных изысканий доктора Жулавского.

Стас поднялся. Здание офиса свысока смотрело на город слепыми тонированными окнами. Вспомнит ли когда-то сияющее будущее о том, что зеленый свет ему открыло сумрачное, изгрызенное сомнениями настоящее?

Каблуки начищенных ботинок мерно отбивали ритм по асфальтовой дорожке. Надменная бетонная махина наступала на человека. Покачивалась в такт шагам кожаная папка, сжатая вспотевшей рукой. Зашипели автоматические двери. Порог. Прохлада услужливых кондиционеров обволокла тело. Стас подавил в себе позыв оглянуться. Мраморная лестница звала вперед и вверх...

___________________

- Аза, дай нам поговорить.

Женщина согласно прикрыла черные раскосые глаза и осторожно встала из кресла. Большой непропорциональный живот доставлял ей неудобства.

- Слушай, по-моему, ей лучше не ехать с нами на базу, - Стас тревожно оглянулся на закрывшуюся дверь.

- Ерунда. Проскочим. И вообще, не оставлять же ее тут. Черт его знает, что у нас получится, - Филипп оторвался от терминала.

- Она неважно выглядит. Ты в клинике ее показывал?

- После того, что мы сделали? Очумел? Это моя формула ДНК! Это я нашел разгадку отцовского чипа! Даже наш генетик не знает деталей. А ты мне предлагаешь выдать результаты каким-то бестолочам из института? Когда она родит, я представлю обществу суперчеловека!

Стас тяжело вздохнул. Филипп зашел очень далеко, даже не осознавая, что нарушает не только закон, но и все нравственные нормы. Составляя отчеты для заинтересованных лиц, обеспечивших продвижение проекта, Стас всякий раз с дрожью в руках подбирал слова и выражения. Впрочем, этическая сторона проблемы патронов не интересовала, как он быстро убедился.

Когда Аза согласилась зачать от Филиппа ребенка и позволила испробовать на зародыше экспериментальный генотип, Стасу показалось, что мир кусками ссыпается в бездну. Он уехал из столицы и неделю не давал о себе знать, хотя доктор Жулавский обрывал все известные телефоны. Но буря противоречивых чувств улеглась, и он вернулся, осознав, что сбежать от собственной совести не сможет никогда. Камень прочно застрял в сердце, и слабенькую надежду на лучшие дни подогревала единственная мысль: кто-то должен быть рядом, когда родится человек. Ни Аза, ни Филипп, ни тем более циничный генетик Генрих Васильевич не способны отдать изуродованному существу теплоту души. Он решил принести в жертву себя и тем самым частично искупить вину перед рожденным "суперменом", поскольку его роль в бесчеловечном проекте была отнюдь не последней.