Глеб Соколов - Дебилизоид инженера Гагарина

Фрэнки кивнул головой и почти бегом ринулся из радиоузла в коридор. Упыркин, несколько мгновений промешкав (он не был уверен, что ему стоит подчиняться указаниям инженера), побежал за ним следом.

В помещении радиоузла остались я, Гагарин и уборщица.

Позже Упыркин сказал мне, что он не стал перечить Гагарину и побежал выполнять его «приказ» для того, чтобы иметь возможность немедленно позвонить Грозе и рассказать ему о признании инженера. Ведь теперь стало ясно, что вины начальника отделения полиции и его подчиненных в побеге Замордуева не было. Они были обработаны лучом дебилизоида. После этого сбежать из-под такой «стражи» для Замордуева не представляло никаких сложностей. Несчастный начальник отделения полиции был невинной жертвой.

Из этого следовало, что Гагарина необходимо немедленно задержать. Но этим займется Гроза, как только выслушает все, что Упыркин собирался ему сказать. А у моего друга было второе после звонка дело – он хотел оказаться рядом с дебилизоидом, чтобы быть уверенным в том, что чудовищное устройство не попадет в руки тех, к кому оно ни в коем случае не должно попасть – к преступникам…

На меня инженер не обращал никакого внимания. Как будто меня вообще не было в этой комнате.

– Хочется отдохнуть, собраться с мыслями, – сказал Гагарин, глядя на уборщицу. – Сегодня у меня был тяжелый день. Многое удалось сделать… Теперь люди знают, что это такое – разозлить самого Гагарина!

– Еще лимонного? – весело спросила старуха, кивая на стоявшую на ее телеге бутыль с моющим средством.

– Нет, спасибо! – вежливо отказался инженер. – Дайте-ка мне лучше вон то ведерко! – он показал рукой на синее пластиковое ведро, которое стояло на нижнем ярусе старухиной телеги в специальном углублении.

Старуха подошла к телеге, взяла ведро, протянула инженеру.

Держа ведро в руках, Гагарин уселся в кресло и стал медленно надевать его на голову, пока она полностью не исчезла в ведре, а края ведра не уперлись в его плечи.

Следом Гагарин откинулся на спинку кресла.

Из ведра донесся его глухой, искаженный голос:

– Вот славно! Хотя бы на время отстраниться от окружающего мира – покой и безмятежность.

Скажу честно, мне захотелось подскочить к нему и что есть силы ударить кулаком по донцу ведра. Но я удержался от этого: моей сверхзадачей было не избить Гагарина, а оградить от него и его прибора человечество.

Старуха-уборщица уселась на корточки рядом со своей тележкой.

В следующие пятнадцать-двадцать минут в радиоузле ничего не происходило. Сотрудники Центрального статистического управления и в обычные дни не часто заглядывали в эту комнату, а уж сегодня им и подавно было не до радиоузла.

Затем появились Упыркин и Симпсон…

Постучав по донышку синего пластикового ведра, Симпсон вывел инженера из состояния блаженного оцепенения. Гагарин тут же выпрямился в кресле, снял ведро с головы. Первым, на что упал его взгляд, был стоявший на треноге слева от кресла дебилизоид.

– Вы что же, перетащили аппарат сюда, не снимая с треноги?! Молодцы! – воскликнул инженер. – А где провода, аккумулятор? – встревожился он.

– Все здесь! – ответил Симпсон и повернулся к Упыркину. С того градом лил пот. На плече у него висел круг из проводов, а тяжеленный ящик – аккумулятор – он только что поставил перед собой на пол.

Позже Упыркин признался мне: в ту минуту он был уверен, что от непомерной тяжести – аккумулятор дебилизоида был гораздо тяжелее обычного – у него оторвались какие-то важные органы и вскоре наступит неминуемая смерть…

– Что ж, прекрасно! – воскликнул инженер, и мой приятель воспринял это на счет своих внутренностей, о состоянии которых Гагарин, разумеется, не мог ничего знать. Инженер примерно секунд тридцать осматривал радиоузел, словно бы о чем-то раздумывая. Потом принялся снимать с телеги, которую прикатила сюда уборщица, бутыли со всевозможными моющими средствами, тряпки, губки.

Полностью освободив верхний ярус телеги, который представлял из себя широкий пластиковый поддон с высокими краями, Гагарин затем снял его с металлического каркаса и поставил стоймя к стене под окном. Затем он освободил нижний ярус – такой же широкий пластиковый поддон, покоившийся на металлическом каркасе телеги.

Старуха смотрела на все это совершенно спокойно, словно телега не была ее «основным средством производства». Инженер же не обращал на уборщицу никакого внимания.

Подкатив пустую телегу к дебилизоиду, Гагарин водрузил треногу с аппаратом на синий нижний поддон, а затем осторожно забрался на него сам… Надежно сделанная импортная телега легко выдержала вес и аппарата, и инженера.

– Ну вот, моя фантогагаринская тачанка готова! – заявил Гагарин. – Не хватает только резвой кобылы! – Он внимательно посмотрел сначала на Симпсона, потом – на Упыркина. Первый был худеньким и маленького роста, а мой приятель, тоже не богатырь, к тому же имел после переноски дебилизоидного аккумулятора совершенно изможденный вид.

Я уже придумывал, что скажу, когда инженер уставит свой безумный взгляд на меня, но тут раздалось…

– Я буду кобылой! – заявила старуха-уборщица. – Только возьмите меня в свою банду. Я тоже хочу быть в мафии.

– Отлично! Считай, что ты в нее принята, – инженер хлопнул в ладоши. – Упыркин, Симпсон, ставьте на фантогагринскую тачанку аккумулятор, кидайте сюда провода и помогите мне подключить аппарат к источнику энергии. А ты пока запряги старуху! – грубо бросил мне инженер.

Я решил, что лучше для пользы дела пока с ним не спорить, и, взяв один из проводов, который оказался в гагаринском хозяйстве лишним, обвязал им старуху вокруг пояса, а концы провода примотал с ручке тележки.

Аппарат Гагарин установил на ней таким образом, что его дуло смотрело в противоположную от тягловой старухи сторону – совсем, как в тачанке времен Гражданской войны.

– Ну что, пора трогать! – заявил инженер. – Забирайтесь-ка все сюда на повозку, – велел он мне и Упыркину с Симпсоном. – Уже сегодня я должен быть в банде.

Не сговариваясь, мы все трое с сожалением посмотрели на старуху. Впрочем, я тут же подумал, что даже хорошо, что старушенция, скорее всего, не сможет протащить телегу с таким грузом дальше лифта – у меня будет время позвонить в полицию, если этого еще не сделал Упыркин.

Вслед за двумя другими «ездоками» я забрался на «тачанку». Гагарин взялся за вожжи – тонкий электрический провод, который он закинул так, что он обхватывал старухины плечи. Но дернуть за них инженер не успел.

– Товарищи, а можно вопрос? Перед тем, как мы тронемся? – спросила старуха, косясь через плечо на Гагарина, державшего в руках вожжи. – Допускается ли у вас, в мафиозных структурах, совместительство? Можно я на полставочки буду у вас, в банде, а на полставочки по-прежнему – осведомителем в КГБ. Можно?